Малум бросил карты, а Джей-Си встал и пошел побранить малолеток за то, что те испортили игру.
Малум положил руку ему на плечо:
– Брось, все нормально. – Он сделал Джей-Си знак вернуться на свое место. Потом обратился к малолеткам: – В чем дело, парни?
Джодил, тот, что покрепче, заговорил, от волнения едва справляясь с дыханием:
– Мы потеряли Диба. Мы были внизу, у кладбища. Сторожили там, чтобы посмотреть, не принесут ли кого из придурков из «Крика» после вчерашней потасовки. Потом Диб решил докопаться до тех двоих чудны`х стариков. И… И…
– Не так быстро. – Малум подошел к ним и отечески приобнял каждого за плечи. – Сядьте и расскажите все как было.
Спокойный голос, близкий телесный контакт: как раз то, чего двоим юным уличным бойцам не хватало в данную минуту. Малум зыркнул на торговца, и тот, ни слова не говоря, сгреб свои монеты и смотался из бара. Юные члены банды «Кровь» заняли места за столом.
– Итак, – Малум подался вперед, положив руки на стол и глядя в глаза парнишкам, – что там стряслось с Дибом?
– Помер, – буркнул Дин.
– Ага, наверное, – поддакнул Джодил.
Малум задумался над их жестами.
– Похоже, вы сомневаетесь.
– Те старики, – продолжал Джодил, – они что-то делали с могилами. Одну даже разрыли.
– С могилами бандитов? – переспросил Джей-Си.
– На кладбище других нет, – фыркнул Малум. Всех, кто нарушал закон, хоронили в земле, а не сжигали, чтобы их души и после смерти оставались в городе: посмертное заключение.
– Какая разница, – продолжал Джодил. – Диб пошел посмотреть, что там творится, и стал их обзывать.
– Зачем?
– Ну, ты же знаешь, какой он. Придурок. Вечно ему надо выделываться.
– Те люди, что они там делали? Вы разглядели?
– Один был лысый, – сказал Дин, – на другого мы не посмотрели. На обоих было много одежды, в несколько слоев, и все темное.
– А что они сделали с Дибом?
– Схватили его за шею – вот так – и швырнули в могилу.
Малум жестом велел им продолжать.
– Там что-то вспыхнуло. Тут мы сообразили, что они культисты. А потом Диба подняли из могилы те штуки, которые уже были там.
– Трупы, что ли?
Юнцы дружно закивали.
– А что вы двое делали в это время?
– Мы начали орать, но не могли пошевелиться. Между нами и ними как будто стена встала. Клянемся, мы пытались помочь ему. Мы стали бросать камни, но всего два или три приземлились рядом с ними. Я даже стрелял из маленького лука, но стену все равно не пробил.
Малум кивнул:
– Что было дальше?
– Диб был как мертвый. Он не должен был шевелиться. У него была сломана шея и голова висела так странно. И глаза были закрыты. Те штуки, ну, рядом с ними, они уже совсем сгнили. Походили на подтаявших людей, с которых лохмотьями слезла кожа. Они трое пошли к нам, тогда мы взяли ноги в руки и побежали и бежали не останавливаясь аж досюда. Мы слышали, как те мужики на кладбище смеялись нам вслед.
Все ждали, когда Малум скажет свое слово и заполнит зияющую паузу, никто не решался посмотреть ему в глаза.
Подобные рассказы он слышал и раньше, правда, все это были сплетни, придуманные для того, чтобы пугать дураков, но вот совсем недавно кто-то рассказал ему, что на Джокулле мертвецы ходили по тундре, однако это было далеко и потому его не касалось.
Тем не менее, зная, что мальчишки, скорее всего, не врут, он заявил:
– Культисты-некроманты. На них это похоже. На кладбище возятся с могилами, поднимают мертвых, убивают члена нашей банды.
– Что нам делать? – насупившись и угрюмо подняв плечи, спросил тощий пацан. – Может, пойти назад посмотреть, там они или нет?
Малум встал, размял ноги.
– Мы, члены банды, одна семья. Если один из наших умирает, я умираю вместе с ним. Мы уважаем и поддерживаем друг друга. Но связываться с некромантами… это уже за пределами наших обычных дел.
Никто из его людей не был готов воевать с культистами. С отдельными из них он имел договоренности, и те, в обмен на кое-какие материальные блага, оказывали ему помощь, но в целом он не видел смысла тратить силы и деньги на то, чего люди все равно не поймут. А уж связываться с некромантами и подавно незачем: такие ублюдки даже среди придурков-культистов встречаются нечасто. Он решил, что ничего предпринимать не будет, а мальчишек повысит в ранге за проявленную смелость и попытку отбить у некромантов своего уже мертвого друга.
Глава одиннадцатая
– Леди Рика, может, помолитесь немного? – буркнул Рандур. – Глядишь, снег и перестанет.
Он оглядел безлесную равнину с разбросанными по ней кое-где бликами солнечного света, небо, быстро обретающее цвет заржавленного клинка, – единственная цветовая вариация в этом бесцветье, по которому они так долго держали свой путь. Птеродетты окружали крачек, а те уворачивались от птеродетт. Но спрятаться на просторном поле небес было совершенно негде.
– По твоему тону я заключаю, что ты забавляешься на мой счет, Рандур, – сказала Рика. Ее черный плащ колыхался на ветру, то и дело открывая изукрашенный медальон, одетый поверх платья, – единственное напоминание о богатстве, которым еще так недавно наслаждались сестры.
– Не сильно, если честно, – отвечал Рандур, ловя кривую усмешку Денлина.
Он стоял на крыльце заброшенного фермерского дома, под навесом которого они укрывались от непогоды, и опирался на меч. В доме давно никто не жил, но все-таки это было не то же самое, что пережидать снег под открытым небом. Да и вообще, любое укрытие было для них большим подспорьем. Они были в пути уже тридцать дней и все тридцать страдали от ледяной сырости. Тридцать дней прошло с тех пор, как они бежали из Виллджамура.
Они были беженцами, ни больше ни меньше; он вырвал обеих девушек из лап правосудия, чем прогневил целую империю, и сказать, что теперь он чувствовал себя не вполне уверенно, значило не сказать ничего. В утлой лодчонке, которую долго швыряло и бросало по бурным волнам, они прошли на север вдоль берега Джокулла, не видя по пути ничего, кроме пустого неба да морской пены. Избежав ледяных полей возле Куллруна, подгоняемые убийственно холодными ветрами, они продолжали свой путь на юг и наконец не далее чем вчера, благодаря скорее везению, нежели умению, высадились на восточном берегу Фолка.
Но это была едва половина пути. Их целью оставался Виллирен, крупный торговый город, расположенный на дальнем от Фолка берегу соседнего с ним острова, и добраться до него в данный момент казалось почти невозможным.
Ну и ладно, зато хотя бы из ледяной воды вылезли.
Фолк, родина Рандура. Он хорошо знал свой остров, а значит, представлял, какие опасности могут грозить им здесь, вдали от крупных городов. Вот и теперь, видя перед собой выбеленный снегом пейзаж, где не двигалось ничего, кроме ветра, имея в запасе лишь немного провизии и забыв, как выглядят другие люди, он думал о том, что вряд ли их ждет успех. Участки голой земли у самого берега производили негостеприимное впечатление, на них не росло ничего, кроме лишайника да мха, и все же самые очертания здешних холмов и долин, знакомые Рандуру с детства, вселяли в него уверенность, хотя он и сам этого не подозревал.
Денлин, едва они выбрались на сушу, принялся поучать спутниц. Конечно, опыт старика был здесь полезен, но в последнее время он выражал свое мнение по поводу и без.
– Девушки из приличной семьи, потерявшие все – деньги, связи, родственников. Кто вы теперь такие? Никто, ясно вам?
– Никто, – мямлили они так, словно получали выговор за какую-то мелкую провинность, а не боролись за выживание на этой недружественной земле.
Обе были одеты в бесформенные плащи из коричневого меха, капюшоны надвинуты на самые глаза, у их ног лежали вещевые мешки. Некогда изысканно убранные волосы Рики висели нечесаными жидкими прядями, которые, намокнув от снега, липли к лицу. В отличие от подружки Рандура, Эйр, – у той волосы были короче и жестче, а лицо более круглое, чем у Рики; в остальном девушки были похожи как две капли воды. Их сходство сильно беспокоило Рандура – как бы не сделать какое-нибудь сомнительное предложение не той сестре или не шлепнуть, часом, не по тому заду. И не получить пощечину в ответ. Дважды он был уже близок к фатальной ошибке и дважды в последний миг замечал тонкие различия и останавливался.
– Потому что всякий, кто что-то собой представляет, получает по шее, – продолжал делиться мудростью Денлин. – Хотя нет, не по шее, а по жопе.
– Разве выражаться обязательно? – пожаловалась Эйр.
– Привычка, – буркнул Рандур.
– Я многое повидал, паренек. Я, можно сказать, человек светский. – Денлин властно обернулся к нему, его лицо, изборожденное старческими морщинами, с мешками под глазами, даже выигрывало от этого внезапно обретенного достоинства. Его зеленый, как трава, плащ, бывший армейский, был безукоризненно чист – может быть, по старой солдатской привычке. Когда Рандур увидал старика впервые, тому было не до опрятности – он едва сводил концы с концами и с трудом наскребал деньги на выпивку и еду в вонючих трактирах Виллджамура. Однако теперь – вдали от людей, под огромным небом родного острова – юноше уже не приходилось обижаться на то, что он здесь лучше всех одет.
