За стойкой восседал сам Эльзеар Штруддль. Широкий и круглый с головы до ног, сверкающий лысый череп, глаза цвета бутылочного стекла свидетельствовали о вековой наследственности в области владения штопором. Он отеческим глазом окидывал завсегдатаев, которые беседовали, жевали, смеялись и обменивались заклятиями в атмосфере приятного и веселого шума.
Позади хозяина заведения высился буфет черного дерева, набитый бутылями с этикетками, стертыми временем, хотя их содержимое было хорошо видно: аспиды, птичьи головы, умершие в утробе младенцы, странные растения, порошки и настойки.
Таверна Штруддля служила приютом магов, колдунов и травников, которые жили, прячась в тени общества. Адрес был всем известен, а товар — всегда свежим. Ее посещали с удовольствием. Но ни один путеводитель не советовал заходить в таверну.
«Сегодня дискуссии идут живо», — подумал Штруддль. Настоящий кипящий котел. Зал был переполнен, хотя час обеда еще не настал. Эльзеар почти не прислушивался к разговорам, ибо за долгие годы развил в себе необычайно тонкий слух и не упускал ни крохи информации.
Моргенстерн толкнула дверь таверны. Несколько голов повернулись в ее сторону. Роберта не сохранила никаких связей после окончания Колледжа колдуний. И не из-за того, что все знали о ее положении в Криминальном отделе. Половина присутствующих были чиновниками. А остальные занимались предсказаниями будущего или писали фантастические книги. Здесь был даже комментатор-метеоролог, столь же слепой в чтении будущего, как и остальные. Просто Роберта проявляла крайнюю разборчивость в выборе друзей.
Она пересекла зал и зашла за стойку, чтобы расцеловаться со Штруддлем.
— Моя перелетная птичка! — заворковал хозяин таверны. — Я уже отчаялся увидеть тебя.
— И от тоски потерял несколько килограммов! — задорно улыбнулась Роберта.
Он пожал плечами и увел ее в заднюю комнату, обитую воспоминаниями, предназначенную для хозяина дома и самых его близких друзей. Не забыв захватить две стопки из богемского хрусталя и бутылку, наполненную тягучей жидкостью. Он умело разлил напиток по бокалам. Они чокнулись. Штруддль удовлетворенно цокнул. Взгляд Роберты бегал по фотографиям волшебников, которыми были увешаны стены. Каждая была подписана. Магия была главным коньком Эльзеара.
Моргенстерн любила таверну «Две саламандры» по многим причинам. Прежде всего из-за Эльзеара, счастливого и щедрого человека, жившего на окраине закрытого мира колдовства и не жалевшего для друзей бутылок с отличными напитками, которые прятались под стойкой. Но она приходила в «Саламандры» и ради клиентов, чьим любимым занятием были сплетни. Здесь она не раз натыкалась на информацию о делах, касающихся криминалки. «Саламандры» позволяли ощущать напряжение в мире, которое соответствовало уровню оживления в таверне.
— Почему они так возбуждены? — спросила она у Штруддля.
Тот даже застонал. Он едва скрывал свое возбуждение.
— Прежде всего из-за тебя. Последний раз, когда ты здесь появилась, ты рассказала о своих приключениях в городе Палладио. Потрошительницу поймали, судили и заключили в тюрьму. Но мой мизинец подсказывает мне, что к твоей истории будет добавлена новая глава.
Роберте пришлось поделиться несколькими сведениями ради поддержания дружбы. Но она сделала это с легким сердцем.
— Утром меня вызвал Грубер и потребовал, чтобы я посетила муниципальную каторгу, где содержали эту сумасшедшую. Директор тут же принял меня. На нем не было лица. В его маленьком заведении случился настоящий шухер.
— Она сбежала?
— Камера Потрошительницы расплавилась. Как и все остальное в радиусе десяти метров. Пять заключенных и она сама пропали без вести.
Роберта показала Штруддлю, что ее стопка пуста.
— Ее камера расплавилась! Неужели?
Он наполнил стопку Роберты, но себе налить забыл.
— Свидетели говорили об ослепительном свете, невыносимой жаре, о беззвучном взрыве.
— Беззвучный взрыв… Доктор Ксанаду делал этот трюк на сцене в двадцатых годах. Кажется, он использовал известь.
— Можешь поверить, доктор Ксанаду здесь ни причем. Известь тоже. Потрошительница просто схлопнулась. Твое здоровье.
— Просто так, по глупости, никто не схлопывается, — уверенно сказал Штруддль.
— Вот как? Вспомни о лекциях второго курса. Некоторые формы жизни исчезают именно таким способом, когда их творец решает отправить их в небытие.
Штруддль пытался прочесть ответ в чудесных зеленых глазах колдуньи. Сколько раз он предлагал ей стать совладельцем «Саламандр»? Голова его закружилась чуть больше, чем мгновением раньше.
— Так исчезает астральный близнец, — сказал он. И вдруг понял всю чудовищность своего ответа.
А потому грохнул огромным кулаком по столу.
— Великий Гудини, Потрошительница была астральным близнецом?
Роберта кивнула. Это было единственным объяснением того, что произошло на каторге. Потрошительница была астральным близнецом, дублером Джека, умершего несколько веков назад. И ее сознательно наделили жизнью. Кто? Роберта могла предложить несколько человек из галереи безумных ученых. Одна личность особенно привлекала ее.
— Кому было нужно запустить Уайтчепельскую убийцу в нашу среду? — спросил Эльзеар.
— Кому-то, кто не отступит ни перед чем, чтобы воссоздать точнейшую копию, — намекнула Роберта.
Безусловно, Палладио. Роберта рассказала Штруддлю о заклинании, которое граф использовал для изменения своего облика. У него было много тайн. Он был первой кандидатурой, разве не так?
Хозяин таверны шевелил пальцами, пытаясь сосредоточиться.
— Что будешь делать? — спросил он у колдуньи.
— Ничего. Запрусь в квартире и вызову Великого Молоха, чтобы Грубер на время забыл обо мне. Я тут не была. Мы не встречались. Я никогда не существовала. Это дело для меня попахивает серой. Кроме того, мне надо спасать от агонии Занзибарский глаз.
— Боже, не оставь меня! — воскликнул Штруддль. — Я не привык к подобным речам!
— Я прошла возраст, когда носилась по крышам. А у тебя что? Какие новости?
Эльзеар потер пухлые щеки, оставив на них длинные красные полосы.
— Все говорят о будущем шабаше. Камилла Баньши устраивает его в конце недели в своем Люксембургском дворце. Поговаривают, что сам Дьявол приглашен.
— Треп. Будут присутствовать муниципальные комиссары, которым велено следить, чтобы никто не вызывал Сатану.
— Значит, ты не пойдешь, — с сожалением вздохнул Эльзеар.
Тема была закрыта.
— Как твои дела? — осведомилась Роберта.
— Мои дела? Идут потихоньку. Кстати, помнишь о ящиках с кротовым порошком, которыми была забита кладовка? Дела. Они стояли с тех пор, как колледж запретил черные мессы… На этой неделе они все ушли. В Париж.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
