— Что-то мне угрожает… — невыразительным голосом проговорила она. — Как странно… а мне показалось, что даже жрица Митран стала более ласково смотреть на меня.
Аллей насторожился, услышав эту фразу, но решил сначала успокоить свою любимую:
— Ты жива и здорова, дорогая, а это главное. Сейчас необходимо хорошо поесть — тебе потребуется много сил…
Еще не понимая, что он хочет этим сказать, девушка улыбнулась и обняла Аллея. В этот момент она увидела мелькнувшую в проеме двери жрицу Митран. Появление ненавистной ей женщины вызвало у Наталис непроизвольную судорожную волну, пробежавшую по ее телу.
— Тебя что-то пугает?
Царевна крепче прижалась к Аллею и тихо проговорила:
— Митран следит за нами.
Наследник резко обернулся и, заметив в тени женский силуэт, вскричал:
— Жрица Митран! По какому праву ты проникла в покои царевны? Кто разрешил тебе войти сюда сейчас?! Разве я не приказал тебе вчера держаться подальше от этого дворца?
— Пока я выполняю приказы повелителя Египта фараона Пентсуфра, который повелел мне следить за здоровьем царевны, а… в сложившихся обстоятельствах и за твоим, наследник престола.
— Так… я что-то не пойму, о каких это обстоятельствах ты толкуешь?!
Проговорив это, Аллей потянулся к высокому сосуду с напитком для того, чтобы утолить жажду. В одно мгновение жрица оказалась рядом с наследником и выбила у него из рук сосуд. Метнув на Наталис злобный взгляд, она прошипела:
— Вот это и есть то обстоятельство…
Побледнев, Аллей выхватил кинжал и занес его над жрицей:
— Ты хотела отравить мою жену, презренная! Умри же сама!
— Убей меня, убей! — падая на колени и обхватывая ноги наследника руками, завопила Митран. — Убей ту, которая дважды спасала тебе жизнь!
Царевич заколебался, но тут неожиданно на помощь к Митран пришла Наталис:
— Аллей, не делай этого. Пусть она уйдет!
Опустив кинжал, наследник указал на дверь. Съежившись, жрица мгновенно исчезла в темном коридоре.
— Собирайся, милая, в дорогу. На этот раз я не оставлю тебя здесь. Мы попытаемся найти пирамидку — выбора у нас не остается. Пока фараон спит, нам нужно как можно дальше уехать от города. Думаю, что он будет очень недоволен моим приездом и твоим исчезновением… Боюсь, как бы он не принял меры к нашему возвращению…
— Милый! Я беспредельно люблю тебя!..
Пока Наталис собиралась, Аллей думал о случившемся: сейчас это уж очень напоминало бегство.
«Если мы достигнем нашей цели, отец простит нас. Но возможно, что мы напрасно будем блуждать в пустыне Ниневии, ведь родители Наталис провели столько лет в бесполезных поисках. Далеко углубляться в пески опасно, можно потерять ориентир и тогда трудно будет найти обратную дорогу… Я знаю, что немало людей (воинов, паломников) исчезло в пустыне… Кто знает, что ждет нас? Как же тогда египетский престол?..» — усилием воли Аллей отмел мрачные мысли, которые волей-неволей все же посещали его в последнее время. Но помогала решимость и, конечно, любовь…
Через четверть часа они снова мчались туда, где осталась в ожидании наследника его команда.
Наталис переоделась в мужское платье и убрала под головной убор длинные волосы. Казалось, что никто из сопровождающих Аллея людей не обратил внимания на появление среди них невысокого юноши с красивым лицом, хрупкая фигура которого уверенно держалась на коне.
Когда небольшой отряд достиг барки, Аллей приказал продолжить путь.
На этот раз судно, приготовленное Эйнесом, буквально летело по гладкой поверхности Нила, слегка сбавляя ход в труднопроходимых для судоходства местах.
Утром следующего дня они прибыли в город — центр; удаленного, но все же прилежащего к Мемфису нома. Донесение, посланное фараоном вдогонку из столицы, в лучшем случае могло прийти сюда только к обеду…
Наследник отдал команду отдыхать, и измотанные за ночь люди с удовольствием ее исполнили.
Аллей тем временем выполнил полагающуюся ему по должности церемонию приветствий, а затем, отказавшись от торжественного пиршества, организованного в его честь, неожиданно для всех умчался с тремя сопровождающими всадниками в юго-западном направлении. Его отряд с удивлением узнал, что царевич приказал ожидать в городе его дальнейших распоряжений. А еще через час из столицы прибыла группа гвардейцев фараона, возглавляемая самим военным министром Софеном.
Не застав наследника, тот потребовал объяснений у Хефрена, одного из приближенных Аллея, оставшегося за начальника отряда на время его отсутствия.
Отдав соответствующие чину Софена почести, Хефрен поинтересовался, чем вызвано столь неожиданное сто здесь появление, ведь не прошло и двух суток, как Аллей покинул дворец.
Министр молча протянул папирус, отмеченный печатью фараона. Поцеловав сургуч, Хефрен развернул послание:
— Я, отец и бог Египта, святейший фараон Пентсуфр, повелеваю сыну моему и наследнику престола вернуться в столицу немедленно по получении моего письма.
Хефрен растерянно пожал плечами и вернул папирус военному министру:
— Сегодня утром царевич, едва приведя себя в порядок после торжественного приема, пополнил запас воды, покинул нас, взяв с собой только троих: адъютанта, его помощника и неизвестного юношу. На лошадях они скрылись в направлении пустыни. Ничего не объяснив, он приказал ждать, сказав, что вернется…
— Когда?
Хефрен развел руками:
— Все ясно… — произнес Софен и приказал заменить уставших лошадей.
— Мы едем за ними, а ты будешь нас сопровождать!
Уже к вечеру вконец измотанные преследователи поняли, что скоро достигнут своей цели. Они двигались по следам, оставленным совсем недавно четырьмя всадниками и четко выделявшимся на ровной песчаной поверхности. И даже поднявшийся несильный ветер, перегонявший с места на место желтые крупинки, не мог им помешать…
— Уже завтра мы должны быть в окрестностях бывшей столицы Ниневии, — проговорил, вытирая запотевший лоб, Аллей, — там расстаемся. Мы с Наталис отправимся дальше, а ты, Эйнес, со своим спутником вернешься обратно.
— Но как же, государь… — протестующе начал адъютант, но его прервал наследник:
— За меня и царевну не беспокойтесь. А чтобы вы без меня не попали в немилость к фараону, на, возьми! — и царевич протянул своему спутнику небольшую золотую пластинку с выгравированной надписью: «Предъявитель сего свободен в своих действиях и поступках. Пентсуфр». — Этот знак есть только у трех самых влиятельных людей Египта и защищает их во всех опасных для них ситуациях. Отец не может быть несправедлив к человеку, обладающему этим символом.
Эйнес покачал головой:
— Но без нас вы можете заблудиться и погибнуть здесь! Гораздо надежнее держаться вместе…
Как бы в подтверждение его слов ветер сделал резкий рывок, и, казалось, целый бархан обрушился на путников, осыпав их раскаленным песком и не дав наследнику ответить на это восклицание.
Протерев засыпанные песком глаза, Аллей прокричал сквозь завывание ветра:
— Надо спешить вон к тем скалам. Быть может, это первый признак надвигающегося кошмара!
Но, к счастью, ненастье оказалось кратковременным, и через полчаса вершины барханов уже не напоминали действующие вулканы. Но мимолетный смерч сделал свое дело: он стер с поверхности пустыни все следы, и преследователи, тщетно покружив в поисках беглецов и не дойдя до них каких-нибудь полтора километра, повернули обратно, потеряв надежду на удачу. В преддверии надвигающихся сумерек никто из них не сомневался в бесполезности дальнейших поисков.
Военный министр по звездному небу определил путь, и через несколько часов его отряд уже приближался к окраине спящего города.
Ну а беглецы, укрывшись в расщелине одной из небольших скал, удобно расположились там, перекусили и, благополучно проведя ночь, рано утром отправились дальше. По дороге миновали два селения, а к вечеру оказались в окрестностях большого города.
— Боже, — прошептала Наталис, — ведь это мой город и моя страна!
Аллей повернулся к Эйнесу и горячо пожал ему руку:
— Благодарю за службу! Пришло время расстаться. Отправляйтесь в Мемфис, — помолчав, добавил, — я тоже вернусь…
— Когда?
Лицо царевича нахмурилось, но глаза горели решительным огнем:
— Об этом знают только боги…
Простившись, они разъехались, чтобы никогда больше не встретиться… Гороскоп, составленный финикийским проповедником, не солгал и на этот раз, предрекая Эйнесу печальный конец в песках.
На следующий день всех четверых, только в разных участках пустыни, накрыл страшный тифон. Странная штука — судьба… Для одних она оказалась роковой в этот час, а других только коснулась жестким крылом смерти и, глянув в глаза бездонным оком, усмехаясь, решила, что еще не время…
