— Теперь никуда не денутся. На таких посудинах далеко не уплывешь, — ответил Савиньи. — Я ведь в Алване вырос, недалеко отсюда. Знаю, какое тут море.
— Они собрали все силы в одном месте, а со спины теперь не атакуешь — море же. Деваться, конечно, им некуда, но одну-две атаки еще отобьют.
— Надо прикатить пушки. Савиньи, скажи пушкарям, чтоб поторопились, а потом отправляйся в лазарет.
— Но…
— Ты же еле на ногах стоишь! Хватит на сегодня потерь. Это приказ, отправляйся.
Когда лейтенант ушел, Толлардо еще раз осматривает прибрежный пустырь. Похоже, их командир хочет удрать из села. Хорошо бы дождаться прибытия пушек, особенно тридцатифунтовую, а потом просто в упор расстрелять уцелевшие два взвода. Точно так же, как расстреливали утром окруженных ствангарцев. Но… Едва ли командир «черноплащников» не понимает этого. Савиньи прав — до Марлинны эти посудины не дойдут. А вот вывезти на них уцелевших бойцов — можно, шаланд хватит с избытком. Две-три, конечно, пушки потопят, но остальные спокойно уйдут в открытое море.
Впрочем, пока вражеские солдаты не помышляют о бегстве. Руководящий ими капитан и Палач Лиангхара Левдаст Атарг (от взятого Первой ротой «языка» Толлардо знает имя предводителя врагов), похоже, предвидел возможность прорыва: вход на пристань прикрывает бруствер из мокрой земли, за ним расположились арбалетчики и латники, готовые к вылазке. Арбалетчики яростно отстреливаются, высовываются из-за бруствера, навскидку выпускают стрелы и прячутся. Таким же образом действуют и ствангарцы, только прячутся не за земляным валом, а за ближайшими домами.
Непохоже, чтобы стрелки за бруствером понесли хоть какие-то потери. Там их не достанешь стрелами, да, пожалуй, и легкими пушками. Только тридцатифунтовая, похоже, сможет взять бруствер, да и то не сразу. А значит…
Вот именно. За победу опять придется платить жизнями пехотинцев.
— Отдохнуть, готовиться к штурму.
Прикрывшись от стрел щитами, Вторая рота бежит мимо полуразрушенных домов. Бежать к пристани чуть легче, чем на вершину холма, но все равно — приятного мало. Пару раз раздается сухой стук, Базиль ощущает заметный толчок — в щит вонзаются арбалетные болты. Кому-то повезло меньше: справа раздается вскрик, Базиль краем глаза видит, как падает один из ствангарцев. Из глазной прорези забрала торчит оперение арбалетного болта.
— Вперед не вырываться! — доносится команда взводного. — Держать строй!
Они держат. Хотя проще, наверное, удержать на плечах гору. Кто-то вязнет в жадно чмокающей грязи, и приходится прилагать неимоверные усилия, чтобы не отстать от товарищей. Другие, наоборот, скользят на мокрой траве и раскисшей глине, чуть ли не катятся кубарем вниз по склону. А стрелы «черноплащников» летят и летят, и нельзя ни отвернуть в сторону, ни залечь: вражеские воины прячутся в домах вдоль всей улицы.
Вот и первый дом. Приземистое каменное строение, штурм затрудняет сложенная из камня же ограда, отделяющая улицу от огорода. Узенькие (а иначе не сберечь тепло девятимесячной суровой зимой) оконца словно изначально замышлялись как амбразуры. Выстрелил (в упор по плотной колонне труднее промахнуться, чем попасть) — и тут же скрылся за толстой каменной стеной, которая не всякой пушке по силам.
— Пятому отделению — занять крайний дом.
Это значит — Базилю и еще семерым мечникам предстоит добежать до дома под стрелами, перелезть ограду и вломиться внутрь, высадив дверь. Внутри, понятно, будет свой бой — после того, что сотворили с селянами, надеяться на сдачу в плен южанам не приходится.
Единственный арбалетчик Пятого отделения валится на стылую землю, пятная ее кровью: арбалетный болт по оперение вошел в живот. Базиль выхватывает из ослабевших пальцев тяжелый армейский арбалет, уже снаряженный для стрельбы, наводит на окно и стреляет. Сказать, попал ли в лицо, показавшееся в амбразуре и тут же спрятавшееся, он бы не смог. Но стрелять из окошка перестали. Значит, по крайней мере с одной стороны можно не опасаться получить болт.
Ограда в полное копье высотой — так просто не перепрыгнешь. Но ствангарцы прекрасно знают, как штурмовать невысокие стены. Двое из отделения подбегают к ограде, один прикрывает напарника щитом со стороны дома, второй пригибается, подняв щит над головой.
— Лезь! — велит он Базилю, как самому легкому, да еще без доспехов. Бонар — самый младший ловко запрыгивает на щит, боец распрямляется, и щит поднимаетсяпочти вровень со стеной. Теперь через ограду перелез бы и ребенок.
Базиль спрыгивает по ту сторону — и едва успевает пригнуться: над головой цокает о стену болт. Он стреляет в ответ — на сей раз стрела бессильно высекает искры о камень, в полупальце от амбразуры. Дверь приоткрывается, оттуда выскакивают трое с мечами наголо.
— Сдаваться или умирать! — кричит один из них на ломаном ствангарском. Бонар — самый младший бросает арбалет ему в лицо, пускает в ход меч. Держаться против троих нелегко, но ничем особенным вражеские вояки не выделяются, а ему требуется устоять всего-то несколько мгновений — пока перелезут остальные.
Выпад, раскрутка, хитрый финт… и удар с поворотом через спину, когда меч бьет с самого неожиданного направления. Простенький прием, против настоящего мастера почти бесполезный. Но тут-то отнюдь не мастера (хотя, конечно, и не придурки из роты Исмея, хочется верить, что покойного), а обычные солдаты, хоть и опытные. Их учили биться в сомкнутом строю — это проще, не требует индивидуальной работы с каждым, а на обычной войне нужнее. Ну, а фехтование и прочие тонкости — это преподается постольку, поскольку, хоть и нельзя сказать, что совсем плохо.
«Черноплащник» на прием купился. Лезвие клинка бьет точно под ребра, где тело прикрывает лишь тонкая кольчуга. Случайный удар она бы выдержала, но сейчас клинок легко пробивает преграду, глубоко входит в тело «черноплащника», тот хрипит, заваливаясь набок, а Базиль едва успевает пригнуться: меч другого «черноплащника» проносится над самой головой. Одним меньше, отмечает Базиль.
Следующий воин Атаргов сражен копьем, метко брошенным с ограды бойцом отделения. Копье пронзает его насквозь, втыкается в землю — кажется, «черноплащника» пригвоздили колом к земле. Третий решил не связываться, порскнул в услужливо приоткрытую дверь осажденного дома.
— К Лиангхару дверь! — приказывает командир отделения.
Конечно, ее жалко: любой предмет из дерева в этих краях почти на вес золота, стоят такие двери наверняка больше, чем урожай со всего огорода. Но чтобы рота смогла продвинуться, дома нужно очистить от врага. А жителям, в конце концов, можно будет и выплатить компенсацию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
