же, мои пули будто проходили сквозь тварь.
Однако Порохов смог задеть петуха. Да ещё как…
Тварь подлетела и завалилась на землю, а следом Фёдор добавил, припечатав птицу колуном. Вот только бил он её почему-то не сверху вниз, как это принято, а сбоку, будто клюшкой для гольфа.
Удар вышел такой силы, что петуха отбросило в сторону и тот попросту вылетел из сарая, попав в ту самую дыру, что находилась напротив меня.
Я отпрыгнул, но петух и не думал убегать. Кажись всё, завалили гада. Всё же Порохов большой молодец. Я бы на подобное точно не решился.
Увидев неподвижную тушу врага на земле, я сразу же наставив ствол на набившего оскомину петуха, я зажал спусковой крючок. Следом огонь открыл и Борис.
Однако всем нашим пулям было суждено увязнуть в земле, потому как петух вдруг вскочил на ноги и с удивительной скоростью рванул к ближайшему дому, и уже через секунду скрылся в оконном проёме, выбив стекло. Уже через секунду до нас донёсся звон стекла с другой стороны дома, а следом ещё один.
Мы с Борей ошалело смотрели то друг на друга, то в сторону окна где только что скрылся петух.
Спустя секунд десять, до нас донеслось возмущённое кукареку до крайности обиженной твари. Причём судя по звуку, петух уже находился на расстоянии пяти-семи домов от нас.
— Нет, ну в него кажись бес вселился, сюда бы батюшку, — ошалело заключил Борис не веря в то, что враг опять сумел уйти. И это после двух очередей в упор.
— Я не религиозная, но соглашусь, — нервно хозотнула Ольга.
— А ну вернулся, курица жёваная! — Фёдор в своем экзоскелете выбежал из сарая, походя снеся уцелевшую часть стены. Весомый аргумент в виде колуна он прихватил с собой.
— Стоять, боец! — поторопился остудить пыл научного сотрудника Порохов. — Эта тварь кукарекнула только что. Возможна сейчас пойдёт новая куриная волна.
Мы выбежали обратно на дорогу и заняли прежние позиции, готовясь отбивать новую птичью волну. В полном молчании мы простояли целую минуту, но ничего не происходило. Затем послышался ещё один «ку-ку-ре-ку-у», На этот раз ещё дальше. Почти не различимо. Так повторилось несколько раз, но безумные куры на нас так и не напали.
— Мы победили? — осторожно спросила Ольга, традиционно нарушив повисшую тишину.
— Главная цель бойца в любом сражении — выжить, — ответил на вопрос девушки Порохов. — И потому мы, как минимум, не проиграли. А вот насчёт победы — сомнительно. Враг ведь живой ушёл.
— Я считаю, что он не ушёл, а сбежал, — высказался Борис. — И потому проиграл.
— Или отступил, чтобы вернуться потом с подкреплением, — Порохов сосредоточенно посмотрел по сторонам, оценивая местность на предмет угрозы. Закончив визуальную оценку обстановки, он громко объявил. — Слушай мою команду. Бой окончен! Оружие ставим на предохранители.
Слова «бой окончен» будто разом выпустили из меня весь адреналин. Тяжёлым камнем мгновенно обрушилась усталость. Я вдруг понял что хватаю воздух ртом, а лёгкие горят будто после кросса. Захотелось сразу же куда-нибудь присесть и передохнуть хотя бы пять минут. Подготовка подготовкой, а реальный бой застал врасплох. Казалось битва с петухом и ордой его куриц длилась целую вечность, и всю эту вечность я находился на пределе сил.
— Ух, а прошло то от силы четыре минуты, — произнёс вдруг Борис выдохнув. Он казался вполне спокойным. — Разворошили мы курятник, заставили понервничать.
Я удивлённо посмотрел на него.
— По ощущениям целый час, — нервно рассмеялся я.
Рядом на землю осела Ольга. Анна Степановна осталась стоять на ногах, но её то и дело сотрясала нервная дрожь. Федя, тиская в руках рукоять колуна, грозно зыркал по сторонам будто искал жертву, страшный человек он оказывается. Спокойствие сохранял только Порохов.
Командир окинул нас взглядом.
— А ну становись! Мы всё ещё на опасной территории. Не время расслабляться.
Мне показалось, что Ольга или Анна Степановна начнут сейчас наезжать на Порохова. По крайней мере в кинофильмах так часто бывает, но нет. Медичка выпрямилась, а Ольга послушно встала на ноги
— Доложить о статусе отряда, раненные есть?— продолжил командовать Порохов, когда мы поставили оружие на предохранители.
— Живой.
— Жива.
— Жив-здоров.
— Живая.
— В норме, — последним отвечал Фёдор, который, до сих пор никак не мог справиться со сбившимся дыханием.
О бое Разводного с петухом напоминали отметины и выбоины на его бронекостюме и царапины на стекле шлема. Маскхалат который и так висел на нём будто как простыня, был изодран в труху. В остальном серьёзных повреждений не наблюдалось.
Я тоже бегло оглядел отряд. Раненных и правда не было.
— Ну что, бойцы-молодцы! Поздравляю с боевым крещением, — Порохов окинул взглядом всю группу, после чего уставился на Разводного. — Однако!… Этому умнику, я думаю, орден надо дать, — в тоне командира резко добавилось строгости. Закинув автомат за спину, он с угрожающим видом направился в сторону научного сотрудника. — Разводной, ты забыл своего место? Ты забыл цену оборудования, которое на тебя нацепили? Или подохнуть раньше времени захотелось? — а затем его голос сорвался на крик. — Ты куда полез?
— Я… — «Ключ» хотел было что-то возразить. Похоже, он ожидал, что его похвалят, а не наоборот. Но командир тут же перебил.
— Я, я… Капля от струя! — продолжал отчитывать его Порохов. — Скажи спасибо, что вообще выжил. У тебя что, ушиб головного убора случился?
— Так я считай Ларионова спас! — возмутился Федя.
— А если бы сам сдох, я бы тебя точно убил, — голос младшего лейтенант резко смягчился. — Ну, а целом, сработал неплохо. Очень неплохо. Я бы даже сказал, что без тебя мы бы с петухом не справились.
В этот момент я никак не мог уловить посыл Порохова. Казалось, он решил воспользоваться техникой традиционного военного юмора, который лавирует на границе максимальной серьезности и искренних шуток. Такое я испытал на собственной шкуре во время срочной службы. Ни одно наше построение не обходилось без подобных спичей, где непонятно отчитывают тебя или откровенно высмеивают, а солдаты в строю не могут сообразить, ржать во весь голос или молчать смиренно понурив головы.
Оставив в полном недоумении «Ключа», Порохов переключился со своей тирадой на Бориса.
— Борис, дохера болтаешь во время боя, — голос Порохова стал намного ровнее и спокойнее. Видимо успел взять себя в руки после боя. — Ты ведь взрослый мужик. Меньше слов больше дела.
— Виноват, дурак, исправлюсь, — Борис произнёс это очень непринужденно, будто не принимал слова Порохова всерьёз.
Мимо Ольги младший лейтенант прошёл молча, одарив ту лишь одобрительным кивком. Видимо разумно решил быть помягче с девчонкой.
На очереди был я.
— Ларионов!
— Я, — отозвался я, встав по-солдатски по стойке смирно.
— В пятку из ружья! — хмыкнул он. Начал он, разумеется, максимально строгим голосом, но с каждым следующим словом его голос заметно смягчался. — Стреляешь хорошо. С реакций порядок. За самостоятельное принятие решения в нужный момент хвалю, — внезапно его указательный палец оказался прямо у моего лица. — Но патроны экономь, Рэмбо! Мы все по два магазина потратили, а три опустошил.
— Ну так я и убил больше всех, — решил я уточнить, куда были потрачены казённые боеприпасы.
— Это спорно, — почти в один голос произнесли все члены отряда. Ребята переглянулись, а затем все дружно заржали
Даже сам Порохов рассмеялся.
— А в целом, так держать, боец, — вдруг хлопнул он меня по плечу.
— Так точно, товарищ лейтенант, — я решил взять пример с Ольги и не проговаривать слова «младший» в звании командира. Хочется верить, что такое неформальное повышение не обидит офицера.
Тот, посмотрев на меня хмыкнул мотнув головой. Дальше перешёл к нашей медичке.
— К-кх-м, — откашлялся командир, и на удивление мягким тоном продолжил: — Анна Степановна, вы стреляете лучше всех остальных. Хочу отметить, что мне было бы спокойнее, если бы вы взяли в руки оружие посерьезнее, чем пистолет Макарова. Может, хотя бы пистолет-пулемёт «Бизон»? Он лёгкий и малогабаритный. Он бы прямо песни пел в ваших руках.
— Извините, Прохор Сергеевич, вынуждена отказаться от вашего предложения, — в голосе Анны Степановны чувствовалось напряжение. Видимо у неё остался осадок после того, как командир на неё накричал..
Порохов оказался неплохим дипломатом. Он не стал давить авторитетом или пытаться прижать женщину к ногтю.
— И да, Анна Степановна, по поводу того что я повысил на вас голос, — я думал, что в этой теме Порохов почувствует хоть какую-то неловкость, но нет, несгибаемый металл в его голосе сохранился. — Извиняться за свой тон не буду.
