Кривые ряды страниц, прибитых к стенам домов, засветились алым светом. Вспыхнул простейший ритуальный круг, что мы успели начертать перед партией вокруг площади. Тонкие кривые линии еле светились, но даже такое слабое усиление молитв лучше, чем никакого.
Монстры под контролем Вестника замедлились, дезориентированные. Сам он стоял на дальнем краю площади, так и не сдвинувшись с места. Судя по нескольким стрелам, воткнутым в землю рядом с ним — Вест по какой-то причине не мог попасть в противника.
Эл юлой вертелся вокруг себя, отражая удары мелких карликов, которых было уже с десяток вокруг ведьмака. Даром что почти все из них — иллюзии. А вот кровь ханта вполне себе настоящая.
Маус тем временем скользил по площади, уворачиваясь от атак гигантской кобры. Ему было тяжело сражаться, потому что он старался не поднимать головы, дабы не столкнуться с противником взглядом.
Я же направился в сторону Гомункула, который бодрым шагом намеревался раздавить алтарь вместе с Неми. Вестник точно определил откуда исходит угроза и спешил разобраться с блокирующими его хантами.
— Почему они все еще сражаются? — спросил я.
По логике Роркха, Вестник должен был утратить контроль над разумом тварей. В такие моменты, когда теряется связь, подчиненные существа обычно оглушаются, не понимая где они находятся. В этот раз противники лишь на пару секунд замедлились.
— Молитвы не абсолютны, — ответил Овер. — На нашем уровне они лишь ослабляют Вестника.
— Ну Йоркова срань, — сплюнул я, доставая Ноксы.
— Не богохульствуй, — поскрипел ржавый доспех.
Но я его уже не слушал. По площади пронеслась волна пламени, по форме напоминающая гигантского быка. Аккуратно обогнув нас, заклинание Айи направилось в сторону Вестника, по пути снеся паукоподобную тварь и слегка зацепив одну из горилл. Следом раздался грохот из-за спины, впрочем никакого эффекта я не заметил.
Девчонки пытались достать Вестника, но как-то пока не очень получалось. А ведь Ана по такому поводу получила нашу трофейную винтовку первого калибра.
Но в следующее мгновение мне стало как-то не до Вестника. Земля под ногами поплыла и пошла волнами. Я умом понимал, что это иллюзия, но удержать равновесие на раскачивающихся плитах было трудно. Уходя в перекат от удара громадного тесака, я окончательно потерялся в пространстве.
Земля ударила меня как-то слишком быстро, а лезвие приземлилось настолько далеко, что казалось бы, можно было и не уворачиваться. Но это все обман, навеянный тварью. Я выстрелил В харю Гомункула, но тот как-то неестественно изогнулся, уходя от выстрела. Словно кто-то исказил его тушу в пространстве. Гомункул сделал маленький шажок и оказался вплотную ко мне.
Все произошло так резко, что я практически не успел ничего сделать. Лишь отшатнулся назад, но все равно получил смачный удар громадной лапой.
Был бы я на Хастере с его сверхволей, такие фокусы бы не прокатили со мной. Но Хастер не может служить Йорку по своим причинам, да и рисковать столь ценным хантом я не хотел. Опять пожадничал? Наверное.
А следом приземление выбило из моей башки все мысли. Я со всей дури треснулся башкой о камень плит, в черепушке зазвенело. С трудом, перевернувшись на спину, глянул в сторону Гомункула. Теперь нас разделял огненный след, оставленный быком. Все плыло, но это было искажение другого вида. Не воздействие на разум, а обычное сотрясение.
Не обращая внимания на звон в ушах, я попытался прицелиться дрожащей рукой. Выстрел — мимо. Но в этот раз я видел росчерк пули, что прошла рядом с мордой приближающегося Гомункула. Но это не искажение, как в тот раз. Это просто я фигово прицелился.
Следующий выстрел и на уродливой харе расцветает бутон магического шлейфа. Не то чтобы это как-то кардинально изменило исход боя, но тварь на секунду замерла. Наощупь достаю ампулу с пробкой в виде черепа какого-то чудища. Отщелкиваю крышку, под которой прячется тонкое острие иглы. Сколько есть сил, втыкаю ампулу в область сердца.
«Кровь Титана» — самая рискованная штука в Роркхе. Обычно ее применяют в случае, когда терять больше нечего. Потому что все что есть ты скорей всего потеряешь. Такая же ампула есть у Рино и Эла. Остальным просто без надобности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Удары сердца сливаются в очередь автоматных выстрелов, что долбят по ушам. Сколько минут способно мое тело сражаться, все сольются в одну. И если ее не хватит, то уже ничто не поможет.
Тесак Гомункула бьет по земле, но меня там уже давно нет. Я уже за его спиной, разряжаю барабан третьего калибра. Самое главное, пропало воздействие на разум. Пространство больше не плыло и не туманилось, позволяя мне двигаться на пределе возможностей. Синергия выросла на десять процентов, жаль что эффект временный, а откат будет смертельным, если не успею завершить начатое.
Шаг, выстрел, уворот, повторить. Гомункул был быстр, но я быстрее. Даже без эликсира я был быстрее. Но импов Вестник все портил, так что усиление зельем против ослабления магией. Потом придет все остальное. И кошмарные видения, что наслал Вестник, и сотрясение, которое я получил от удара, и боль по всему телу от растянутых и вывернутых сухожилий. Сейчас я двигался за пределом своих сил и уж тем более за гранью возможностей тела ханта. Все это аукнется, когда спадет действие эликсира. И очень мало шансов, что я смогу пережить такое.
Но до тех пор Гомункул расцветал всеми цветами радуги. Крупные бутоны третьего калибра сменялись росчерками Потрошителей, усиленных Лисами. Ана со своей чудовищной винтовки вырывала целые куски мертвой плоти из твари. Но та отчаянно не хотела умирать.
Лишившись одной руки, Гомункул продолжал напирать. Три огненных змеи впились в его тело, направляемые волей магессы. Впрочем, одна из них тут же переключилась на гориллоподобную тварь, что пыталась атаковать меня в спину.
Ноксы пусты, а перезаряжать их во время боя я не успею. Барабаны Лис падают на землю один за другим. На площади творится какой-то хаос, ревет пламя, по всюду слышатся выстрелы. Играет тихая заунывная музыка, а ей на встречу летит спокойное гудение со стороны нашего алтаря.
— Он атакует через звук! — попытался я перекричать какофонию боя. Надеюсь, хоть кто-то меня услышал.
Вестник постоянно ослаблял нас, стараясь накрыть всю площадь пеленой магии разума. Защитный амулет давно треснул, так что я даже боюсь представить, сколько очков мне осталось до безумия.
Я разорвал дистанцию, дабы хоть немного отдышаться. Гомункул, весь израненный, волоча за собой сломанную ногу, ковылял ко мне. Раз в шесть секунд пуля первого калибра вырывала из него очередной кусок плоти. Я успел даже сменить барабан в одном из Ноксов, прежде чем тварь наконец упала на колени, тяжело опершись о рукоять воткнутого в землю тесака.
В это же мгновение мою спину пронзила острая боль. С трудом развернувшись, посмотрел в стеклянные глаза ухмыляющегося Мауса. Фокусник взмахнул шпагой, очищая ее от моей крови и встал в стойку.
Я махнул рукой в сторону окна.
— Не надо. Это контроль, а не безумие.
Хоть сам я и не верил в свои слова, но очень хотел. Маус маг в первую очередь, а это значит высокий уровень интеллекта. Уж кто-кто, а он должен был сбрендить одним из последних. Жаль, у меня нет второй Крови Титанов, но не думал, что она потребуется ему.
Вестник явно знал кого брать под контроль. Не добравшись до меня, схватил самого сильного ханта. И хватило же сил, несмотря на оберег Неми, усиленный жертвой Овера. Впрочем, у него осталось так мало миньонов, что не удивительно.
Я смотрел в глаза улыбающегося фокусника. За этим взглядом не было души, там не сидел мой друг. Это было лишь тело ханта. Сколько лет назад это произошло в первый раз? Когда я с восхищением наблюдал, как Маус отвлекает на себя Гомункула, давая нам уйти. Я тогда не знал, что игрок способен так двигаться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Серебряные росчерки шпаги промелькнули у меня перед лицом. Все то время, что играл вместе с Маусом, я завидовал его навыкам. Парень много тренировался, хоть и играл на магах. Мало кто вообще использует архетипы контактных хантов, завязанных на интеллект. Это сложно, но имеет свои преимущества.
