Нельзя было не заметить — Дрейк постоянно пытался к ней прикоснуться. Он подавал руку, когда она вставала с корточек, заканчивая очередной осмотр. Он пытался помочь перепрыгнуть узкие проходы между домами — всего-то полтора локтя, Вик сама легко справлялась. Он пытался предложить ей руку, когда шли от одного слухового окна до другого. Можно было это оправдать светским воспитанием, но Вик хорошо знала, что через прикосновение легко обнаружить её магию. Отец Дейла прекрасное тому доказательство. Поэтому… Вик ускользала и ускользала от руки Дрейка, напоминая с улыбкой: «Что вы, АДЕР Дрейк…». Только все равно она зазевалась…
Это было девятое по счету окно, обследованное Вик вместе с Дрейком, и десятое, если считать все окна…
Вик подалась вперед, не веря своим глазам:
— Чисто! Чисто, Дрейк!
Он вздохнул:
— Что ж, продолжим поиски дальше…
Вик подняла на него глаза:
— Вы не понимаете! Чисто — это значит, что кто-то вытер пыль! — она повернулась к подоконнику, чтобы зафиксировать в памяти гогглов состояние подоконника, и тут… Адер Дрейк подошел почти вплотную, наклоняясь к подоконнику и… к Вик.
Она вздрогнула — зазевалась! Вот же идиотка!!! Он не должен уловить в ней магию, эфир, как ни обзови это!
Тяжелая мужская ладонь легла ей на левое плечо, то самое, раненое…
Страх обнаружения затопил Вики. Дрейк не должен почувствовать её магию… Её надо чем-то скрыть! Механит на руке дико раскалился, как и гогглы, обжигая кожу. А потом пришла боль — сразу во всем теле, взрываясь огненной вспышкой. Вик с трудом подавила стон, качнувшись в сторону и прислоняясь к оконной раме.
Кажется, Вик даже сознание на миг потеряла, потому что пришла в себя, видя взволнованное лицо Дрейка прямо перед собой:
— Простите, Вики, ради всех богов простите, я не знал…
—…там рана, вы и не обязаны были знать… — прошептала она непослушными губами. Хорошо, что у неё есть такое оправдание… Что бы она делала без него. — Я из-за неё в отпуске… Вы не могли знать…
— Простите еще раз, Ви… Нерисса Ренар.
— Что уж… Раз назвали по имени… — кажется, все мужчины Аквилиты легко ломают дистанцию. Это не Тальма, где Эван десять лет решался называть её по имени, и то, дальше Виктории не продвинулся.
Дрейк мягко улыбнулся и напомнил:
— Вы первая… Ты первая назвала меня по имени. И… Я могу чуть-чуть помочь?
— Чем? — напряглась Вики. Бешенные белочки, еще бы понять, что она сделала… Что вообще произошло.
— Снять боль…
Она поджала губы и согласилась:
— Да… — поздно дуть на угли, когда пламя занялось по всему дому. Он уже прикоснулся к ней и не заорал: «Ведьма!»… Это что-то да значит?
— Спасибо. — Он легко скользнул рукой по её лбу. — Сейчас станет легче.
Что-то Вик этого не заметила, а Дрейк, кивнув каким-то своим мыслям, отодвинулся от девушки и скользнул мимо неё в окно, проникая на чердак.
— Вики… Давай сюда.
— Бешенные белочки… — голова еще кружилась, отголоски боли ходили почему-то по всему телу, и двигаться вообще не тянуло, но надо. Она протянула ему руку. — Что же ты творишь…
— Вики… Я удержу… — мягко сказал Дрейк. — И никому не скажу.
Она громко вздохнула и проглотила рвущиеся из неё проклятья, потому что он проигнорировал её руку, подхватывая за талию и втаскивая на чердак. Дрейк, удерживая Вик в объятьях, помог ей выпрямиться и не протестовал, пока она пыталась продышать дурноту в его сутану.
— Еще бы… — прошептала Вик. — Стыдно признаваться, что слоном прошелся по возможным уликам, затаптывая их.
Дрейк не сдержал смешок:
— Ты неподражаема.
— Я никому не скажу, что ты затоптал улики.
Он чуть отпустил её, прислоняя к стене:
— Стоять можешь?
— Могу, — кивнула она. Голова прояснялась, боль уходила прочь. Даже плечо не ныло, хоть Вик уже привыкла к ране и не замечала легкую боль. Наверное, все же, его магия сработала.
— Тогда… — Дрейк отстранился в бок и указал на свои ботинки, которые зависли в дюйме от пола. — Техника хода по эфиру. Специально, чтобы не затаптывать улики…
— И не оставлять следов! — выдохнула потрясенная Вик, шок окончательно прогнал остатки дурноты. — Это же… Вороватые белочки, это же теперь нельзя доверять даже отсутствию следов на месте преступления.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Это уровень мастера эфира. — пояснил Дрейк. — Все мастера эфира известны и заслужить это звание очень сложно.
— Сам себя не похвалишь…
—…окружающие и не поймут, — закончил фразу по-своему Дрейк. — Отдохни, Вики. Я сам все осмотрю — не могли же тут затереть все следы, чердак просто огромен.
Вик была с ним согласна — гулкое, совершенно пустое помещение, в котором сейчас даже голуби не ворковали. Странно, а в Тальме на чердаках просто так не протиснуться — хозяева предпочитают там хранить старые вещи, десятилетиями, если не веками, скапливая на чердаках поломанные стулья, устаревшие бюро и шкафы, пианино и корзины со старым бельем, которое продать старьевщику еще жалко.
— Почему здесь так пусто? — спросила Вик Дрейка, ходившего по чердаку, пронизанному косыми солнечными лучами, разрисовавшими пол в квадраты оконных переплетов.
— Требования пожарников. Или пожарных? Вечно их путаю…
Вик кивнула — в чем-то Аквилита лучше, чем Тальма. В Тальме частенько пожары начинались именно с захламленных чердаков. Только где тогда местные хранят свои старые вещи? Впрочем, это неважно.
Дрейк наконец-то присел у очередной каминной трубы, уходящей на крышу:
— Вики, подойди, пожалуйста, сюда… Полли была босой, да?
— Босой… Вроде бы.
— Настоящая Полли всегда босая — пять веков назад ботинки были сокровищем, недоступным слишком многим. В первую очередь детям.
Вик осторожно подошла к Дрейку и присела рядом. Кажется, зря она нарушила границу… Надо было держать дистанцию, называя Дрейка адером. Только шальная радость от осознания собственной правоты там, у окна, смыла границы. Она поджала губы. Теперь уже ничего не изменить.
Дрейк пальцем указал на небольшой след в пыли:
— Смотри… Самый четкий. Тут их много, но этот сохранился лучше всего. Руна созвучия… — он пальцем вывел незнакомую руну внутри следа, и… След осветился мертвым синим цветом, а от него цепочкой потянулись другие, плохо уцелевшие в пыли, зажигаясь и спеша прочь к лестнице.
Вик обреченно опустила голову вниз.
— Тебе плохо, Вики? — забеспокоился Дрейк.
Ей было отвратительно плохо хотя бы потому, что она не знала — должна она видеть этот мертвенный свет или нет? Только же не инквизитору в этом признаваться?
Пожалуй, привычный женский трюк с дурнотой тут был как нельзя кстати.
Дрейк без дальнейших вопросов подхватил Вик на руки и понес к лестнице:
— Проследим за следами нашей Полли. Надеюсь, это именно она. Тут периодически её следы закрывают чужие, явно мужские, так что, быть может, и настоящего мистификатора найдем, как только попадется целый след. Руну, кстати, запомнила? Если нужно, я ее тебе зарисую.
Вик крепче сжала веки, изображая дурноту. Вот сейчас точно прозвучит: «Ведьма!».
Дрейк же спокойно продолжил:
— Имея под рукой заряженный механит, вроде того, что у тебя на правой руке, ты всегда сможешь запитать руну силой. И еще… Преследуемому и окружающим, кроме ищеек, следы не видны.
Вик приоткрыла один глаз и задышала чуть громче:
— Мне уже лучше… Адер… Дрейк… — хватит, поиграла… Лучше держаться на расстоянии, чем такие уроки магии. Пара уроков Дрейка, и она тоже станет седой, как лунь. Как сам Дрейк.
— Как скажете, Ренар. Или нерисса Ренар. — Дрейк остановился на лестничной площадке, спуская Вик с рук. Теперь хотя бы понятно, почему на Дрейка монашки вешаются… Сильный, понятливый и притягательный, как всякий грех. Инквизиторы же вроде обет чистоты дают, как все монахи. Запретный плод всегда сладок, особенно когда он еще и красив. Это в Тальме после Реформы нет монахов — монастырские земли отошли под власть короны, а тут… Тут каждый храмовник — монах, во всяком случае обет чистоты каждый приносит.
