земле и рисовал, используя вместо краски и холста грязь. В его руках была небольшая веточка, что случайно попала к рабам в загон, она-то как раз и была его кистью. Пини рисовал небо, пожалуй то единственное, что можно было нормально рассмотреть из их загонной ямы, и что не являлось чем-то уродливым. Трудно себе представить, как можно грязью нарисовать небо, но Пини талантливый гоблин, он смог. Облака, далёкие звёзды, луна, всё это было объемным, так что картина больше напоминали барельеф. Завершив работу, маленький гоблин спрятал свою кисть за кусок набедренной повязки и ещё с минуту любовался результатом, периодически посматривая в вышину, чтобы сравнить, правильно ли он всё изобразил.
Не успел талантливый гоблин вволю насладиться результатом своего труда, как к нему подошёл единственный хобгоблин в загоне. Крупный серокожий хоб не смотрел себе под ноги и со всего маху наступил на картину, испортив труд Пини.
— Малой,- с утробным рыком обратился хоб к маленькому гоблину.- Я видел ты там палку где-то надыбал. Давай сюда её.
Пини поднял свои грустные глаза и наткнулся на требовательно протянутую руку хоба. С тяжелым вздохом, гоблин вытащил веточку из-за пояса и положил её в ладонь верзилы. Тот лишь довольно хмыкнул и ушёл. А всего спустя пять секунд Пини смог лицезреть картину, как хоб ковыряется у себя в зубах его кистью. Не прошло и десятка секунд, как палочка сломалась, а верзила лишь недовольно что-то пробурчал, да и выкинул её за пределы загона. Так больно и обидно Пини ещё не было. Малыш родился уже в загоне, ему всего два месяца от роду. Малец не видел свободы, но с упоением слушал рассказы матери о том как им с отцом хорошо жилось в далёкой империи, где все народы равны между собой. Но то что произошло сейчас, заставило ребёнка почувствовать себя очень несчастным, куда более несчастным чем прежде.
— Пи,- подошла мать к своему дитя и потянула того за руку.- Зачем ты снова вылез из под накидки? Я же просила тебя этого не делать. А если тебя увидит человек и купит? Как мне потом без тебя жить?
Сын ничего не ответил матери, банально потому что ещё не научился разговаривать. Малыш просто встал и понуро побрёл за родительницей. В их углу ямы мать уложила дитя под грязную накидку, что когда-то, так же как и палочка, упала в загон извне. Под звуки истории из прошлой жизни, Пини уснул и проспал до самого утра.
Когда лучи солнца пробрались под тонкую накидку и коснулись щеки юного гоблина, он проснулся. Матери уже не было рядом. Она часто уходит ночью в другой конец ямы, чтобы большой и злой хоб не трогал её сына. Когда-то давно, пару месяцев назад, ещё до рождения Пини, этот же хоб убил его отца. И грозился убить новорожденное дитя, но мать уговорила его этого не делать.
Встав на свои слабые ножки, щурясь от неприятных коже лучей чужого и злого солнца, малыш решил выйти к центру ямы. Он захотел посмотреть, не осталось ли хоть что-то от его картины. Выйдя на самый центр, Пини посмотрел на след от стопы хоба, что полностью уничтожил его труд. Сам того не заметив, малыш сжал кулаки, остро желая наказать здоровяка за его поступок. Он уже хотел было пойти к серокожему великану, как вдруг откуда-то сверху раздались голоса людей. Такое случается только в двух случаях, если им несут еду или когда кого-то из них хотят купить. Гоблинов кормят лишь в полдень, до которого ещё далеко. Значит, люди пришли за покупкой. Пини развернулся и побежал под накидку, как его в таком случае просила сделать мама. Только это не помогло. Похоже, что его заметили. Сверху упала верёвочная лестница, и в загонную яму спустился работорговец. Он широким шагом нагнал улепётывающего ребёнка и схватил его, словно ничего не весящую куклу. Пини заплакал, кажется даже закричал. Кричала и его мать, которая попыталась отбить своего ребёнка у работорговца. Неопрятный и злой мужик не стал разбираться и просто пнул ногой строптивую рабыню, отчего та отлетела в другой конец ямы, где и затихла. На глазах у юного гоблина выступили слёзы отчаяния, он попытался вырваться, но хватка человека была крепка, так он ещё и встряхнул мальца, отчего тот слегка ударился о стену ямы.
Оказавшись наверху, Пини не мог перестать думать о матери. Он далеко не сразу заметил, что его поставили на ноги, и что перед ним ещё и кто-то стоит. Когда же мальца слегка тронули за плечо, то он набросился на неизвестного человека с кулаками. В первый раз гоблин испытал такую лютую ненависть к людям, в первый раз он понял чувства собственной матери.
На удивление, никто бить самого гоблина не стал. Он продолжал колотить человека, присевшего перед ним на корточки, но тот не обращал на это никакого внимания. И только когда буря эмоций слегка поутихла внутри Пини, он смог заметить, что с этим конкретным человеком что-то не так. Он был словно картина, искусно нарисованная картина. Его лицо, руки, волосы, всё от начала и до конца. Пини не мог понять, как такое могло произойти, но это точно не обычный человек, раз он скрывается за картиной. Другие люди, что стояли неподалёку, были самыми обычными, не такими как этот.
— Пойдёшь со мной?- вдруг спросил этот странный человек.
Гоблину вдруг очень сильно захотелось пойти с ним. Внутри малыша загорелся огонёк интереса, ведь этот неизвестный тоже разделяет страсть самого Пини. Он наверняка много знает про искусство, раз смог нарисовать для себя новую личину. Лишь одно удерживало гоблина от согласия. Его мать осталась там внизу, совсем одна.
— Ма-ма,- вдруг произнёс гоблин своё первое слово, указав незнакомцу на колодец загонной ямы.
— Не хочешь оставлять её?- спросил человек.
Пини очень страстно желал ответить незнакомцу словами, но он не знал как. Он понимал его речь, как понимал слова матери и других рабов-гоблинов, но вот сам ещё говорить не научился. Даже самое первое, столь простое и родное для него слово, он смог произнести с трудом. Но этот малыш был очень умным ребёнком, а потому просто начал очень быстро кивать головой, как когда-то его научила мать. Вверх-вниз — означает да. Влево-вправо — означает нет. И сейчас малыш надеялся, что человек поймёт его правильно.
— Я покупаю ещё одного гоблина,- вдруг произнёс человек, прежде одарив Пини тёплым взглядом.- Мать этого мальца
