Бааль ѓа-Тания в этой связи говорит о Ситра Ахара (Ситра Ахара (арам.) — другая сторона, термин, обозначающий мир сил зла.), что это часть нашего мира, низший полюс мира реальности. Если бы был какой-то независимый мир Ситра Ахара, он находился бы за пределами возможности исправления и искупления. С точки зрения проявления Б-жественного, этот мир ниже мертвой материи, хотя он и составляет часть нашего мира. Зло, на всех его уровнях, есть часть нашего мира, который мы характеризуем как мир добра и зла. Без зла это был бы совсем другой мир, подобный тому, как описывают Эру Мессии или Загробный Мир — в которых злу нет места.
Такой мир, кстати, был бы миром без выбора. Без зла нет выбора между правильным и неправильным; это в любом случае выбор между двумя возможностями. Опять принципиальнейший вопрос: могут ли действительно существовать две равные возможности? И это приводит нас опять к теме Цимцум, к теме Б-жественного устранения. Например, в мир встроен Ангел смерти — он необходимая часть этого мира. Можно сказать, что даже в лучшем случае нашему миру нужны ограничения, рамки. Мир — это картина в рамке, и эту рамку можно рассматривать как Клипот, как скорлупу, как кожуру плода.
И проблема добра и зла тоже есть проблема внешней скорлупы. Покуда скорлупа защищает орех, все в порядке, скорлупа уместна. Хуже, если человек пытается есть орех со скорлупой. Смешение добра и зла запускает опасную для мира реакцию. Зло различает добро и добро узнает зло; они могут вместе присутствовать в мире до определенного предела. Критическая точка взаимной терпимости — момент, когда свет перестает быть виден. Это как с тенью, чтобы появилась тень, должно быть некоторое минимальное количество света. Наш мир, как представляется, находится на этом критическом уровне терпимости; нам едва хватает света, чтобы разглядеть тьму.
Эта тема связана с обсуждающейся в другом месте проблемой преуспевающих злодеев. Решение этой проблемы, предлагаемое Бааль ѓа-Тания, таково, тень указывает на свет. На уровне зла, совершенно лишенного света и добра, такой злодей просто прекратил бы существовать. Чтобы злодей продолжал существовать, в нем должна оставаться некоторая минимальная Б-жественная искра, поддерживающая жизнь. Совершенный злодей — нечто, чем можно теоретически стать, но не что-то, что может прожить хотя бы сколько-нибудь.
Вернемся к теме Творения Б-жественным Словом. Творческие силы, прорываясь через бесчисленные формы, сохраняют некоторый прирожденный компонент, повторяющий себя во множестве превращений, подобно закону сохранения энергии. Б-жественная сила остается той же во всех возможных изменениях и развитиях, даже когда утрачено уже всякое сходство между началом и концом. Так, сказано, что одно из существ Б-жественной колесницы имеет лицо быка. Это, вероятно, относится к ангельскому созданию, определенно не похожему ни на быка, ни на какое-либо другое земное животное. Лицо быка, видимо, указывает на что-то, общее для всех творений земли, внешнее проявление чего непрерывно меняется. Это похоже на библейское выражение: Да произрастит земля зелень (Берешит [Бытие], 1:11). Единственное слово зелень указывает на все многообразие форм растительной жизни от гриба до леса, на все растущее, что было и что будет.
И все это разнообразие форм имеет что-то общее, указывающее на общий источник. Так же и фраза Сотворим человека (Берешит [Бытие], 1:26) проявляет в определенной форме — что есть человек, и всякое человеческое существо получает свою форму от этой фразы в бесконечной череде конкретных людей.
Высшие Сфирот
Все имена Б-га, так восхищавшие людей средневековья, представляют собой на самом деле описания, служащие для объяснения Б-жественного. В терминах Каббалы они рассматриваются как качества Б-га (сфирот) и перечисляются в иерархическом порядке, начиная с Его Воли, которая отождествляется с Кетер. Затем идут качества ХаБаД Хохма (Мудрость), Бина (Понимание) и Даат (Знание). Следующие три — Хесед (Милость), Гвура (Сила, Контроль) и Тиферет (Красота или Милосердие). Последние четыре: Нецах (Победа),Ѓод (Великолепие), Йесод (Основание) и Малхут (Царство). Хесед — это отдача, беспредельные любовь и благоволение. Гвура — ограничение, контроль, забирание, соответствующие Б-жественному пониманию и производимые Б-жественной силой. Результатом их взаимодействия является качество Тиферет, которое может быть Милосердием, Б-жественной Жалостью (Рахамим) или Красотой, возникающей в результате полноты и щедрости, находящейся под контролем и специфически направленной. Разница между отдачей Хесед и отдачей Тиферет (Рахамим) в том, что когда кто-то дает из милосердия или жалости, то это основано на имеющейся у одного потребности в том, что другой собирается дать, а Хесед — отдача неограниченная; точнее, предел пропорционален самой Хесед. Некоторые любят больше, некоторые меньше. В Рахамим — Милосердии — мера определяется нуждой, и в этом смысле это акт великолепия или красоты, того, что иногда называют гармонией; в некоторых случаях это называют правдой, в некоторых — мерой Торы. В нем есть объективное качество, которого нет в Хесед и в Гвура. Когда человек любит, когда ненавидит — он не бывает объективен; чувство возникает изнутри и довольно независимо от того, на кого оно направлено. Наоборот, Рахамим или Тиферет основаны на объективном понимании ситуации; чувство сострадания должно быть направлено на кого-то в частности. Таким образом, все имена или качества Б-га — это Б-жественные качества, но они указывают на очень специфические свойства реальности.
Тот факт, что человек не может выйти из себя, делает его мысли и поступки продолжением его самого. Хорошо это или нет, но так мы осмысляем предметы и понимаем идеи. В отсутствие материальной, чувственной основы, мы создаем для себя некоторый образ — как бы это подействовало на нас — и таким способом создаем для себя мир. Сознание человека не имеет другого доступа к пониманию явлений, кроме своих ограниченных возможностей. Как сказал Ибн Эзра, человеческая душа понимает все сообразно со своими возможностями, поднимая то, что ниже ее, и опуская то, что выше. Антропоморфизм действует в обе стороны и приписывает и низшим, и высшим существам множество человеческих качеств. Так во многих сказках животные и птицы чувствуют и разговаривают, как люди; та же ошибка происходит, когда пытаются описать действия ангелов или тем более Б-га в понятном человеку виде. И когда человек упоминает любовь, он склонен полагать, что это понятие означает одно и то же для животного, человека и ангела.
Конечно, говорят, что любовь всегда субъективна; не может быть никакой другой любви, кроме той, которую человек испытывает. В качестве ответа можно сказать, что Хесед теоретически — Б-жественное качество, качество любви и благоволения, которое способно принимать множество форм. Любовь творения неизбежно очень ограниченна. Но хотя у каждого создания своя любовь, это одна и та же парадигма, одна и та же модель.
Привязаны ли мы к своим моделям? Можем ли мы создать другие парадигмы опыта? Бааль ѓа-Тания считает, что нет. Давайте рассмотрим другую сфиру — Кетер (Венец), первую из сфирот. В этом первичном понимании нет никакого смысла для человеческого разума; оно слишком высоко, слишком абстрактно. Поэтому приходится переводить Кетер как Волю, и это уже что-то, поддающееся осмыслению. А теперь, хотя мы вполне осознаем, что этот перевод, этот формирующийся в нашем сознании образ некорректен, мы уже не можем освободится от него. Наш словарь, спектр наших мыслей слишком ограничен. Более того, наше сознание склонно возвращаться к привычным схемам. Можно часто видеть, как ученые, пытающиеся объяснить неизвестные ранее феномены, прибегают к близким им из личного опыта образам. Мы ограничены тем, что даже наши мысли достаточно значительного масштаба можем выразить только мы сами. Все что мы можем сделать, это признать, что выражение не вполне истинно, что оно самым печальным образом неадекватно тому, что человек пытается описать.
Всякий, кто нуждается по роду своей деятельности в моделях или метафорах, знаком с трудностями, возникающими при попытке вырваться из рамок модели и вернуться к подлиннику. Простой частный случай имеет такую власть над сознанием, которой не всегда может обладать сложная реальность. Всякий склонен держаться за частную модель мира, и это служит препятствием на пути к истине. Конечно, без этих упрощенных моделей было бы совершенно невозможно решить многие вопросы. Во всех областях человеческого познания мы стоим перед дилеммой: модель служит необходимым подспорьем для познания и является препятствием для него. Эту дилемму можно уподобить ранее обсуждавшимся вопросам формы и содержания, внешнего и внутреннего, света и содержащего его сосуда. Свет не может существовать без сосуда, он не может проявить себя без того, чтобы что-то его не отражало, но когда он проявляется — человек видит объект, сосуд, а не самый свет. Свет и сосуд слились в одно.
