бугая.
— Ты что ли Диана, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал мужик, кивая головой Диане.
— Ну, я, а вы по какому вопросу? — удивленно спросила Диана.
— Епрст, аглицкая королева, блин, — заржал мужик, и позади него заржали, яки кони, два бугая. — Дело у меня к твоему мужику.
— Так к нему и приходите, — Диана не выказывала страха. Цыпа, а это был именно он, к такому не привык. Перед ним тряслись от страха, заискивали, разговаривали подобострастно, заглядывая в глаза. А тут девка стоит соляным столбом и смотрит на него с видом аглицкой королевы, холодно и надменно.
— Ты скажи своему мужику, что должок пара отдавать, я не люблю просрочки, могу за это и ноги выдергать, — Цыпа посмотрел на девушку с угрозой.
— Буду рада, если вы выдергаете ноги ему, даже денег приплачу, — Диана не испугалась, не отвела глаз, даже не дрогнула. — А теперь покиньте помещение.
Девушка махнула в его сторону рукой, словно муху отгоняла. У Цыпы глаз задергался, так с ним еще никто не разговаривал.
— Ты не поняла, он мне много должен, спрошу и с него и с тебя, — Цыпа угрожающе свел брови.
— Трясите долги с моего бывшего мужа, мы разводимся, все вопросы к нему. И нечего тут топтаться, весь паркет мне истоптали грязными ботинками, — фыркнула Диана.
— Ты, сука не поняла…
— Мужчина! Я вас выслушала, информацию вы до меня донесли, а теперь попрошу вас на выход, — повысила голос Диана.
— Ты, сука, не поняла, я тебя могу вместе с твоим муженьком в расход пустить, — набычился Цыпа, грозно наступая на девушку.
— Ой, мужчина, не смотрите на ночь сериалы про ментов, это плохо влияет на ваш мозг. По всему видимому, вы и так особым умом не отличаетесь, — продолжила унижать Цыпу Диана.
Лицо у Цыпы стало краснее свеклы. Его еще никто не унижал так, а кто унижал, того давно нет на этом свете. Даже бугаи позади него примолкли.
— Ты, у меня сейчас договоришься и поедешь отрабатывать долг мужа на трассе, — прошипел Цыпа.
— Пошёл вон, холуй! — сорвало чеку у Дианы.
— Ты еще не знаешь, с кем связалась, дамочка, — прошипел Цыпа. — Цыпу тут весь район знает.
— Вы Цыпа???? — удивленно спросила Диана.
Цыпа приободрился, выпятил вперед грудь, думая, что сейчас дамочка начнет извиняться, но…комнату огласил хохот.
Диана хохотала, тыча в мужика пальцем и произнося сквозь хохот: Цы-па, цы-па…
Цыпа покраснел, потом побледнел, а позади всех, у самого входа, стоял Боря белый, как мел.
Глава 15
Лев Заславский прилетел в Москву на частном самолете. Как только шасси коснулись серого асфальта взлетной полосы, ему позвонил его поверенный в делах.
— Все готово, — только и произнес он.
Город его встретил яркой солнечной погодой. В голубом небе не было ни облачка, сияло солнце. Было сравнительно тепло для октября. Только прохладный утренний ветер да пожелтевшие деревья напоминали, что на дворе осень.
Его секретарь выбрал в Москве приличную гостиницу Редиссон с видом на Москва-сити. Рядом река и красивая набережная. И хоть номера там были не дешевые, ему пришлось заказать всей обслуге по отдельному номеру.
Сейчас Заславский не думал о деньгах. Раньше бы он не стал делать столь расточительных жестов, но сейчас он стоял у порога вечности. Деньги были для него, увы, не важны. Перед ним стояла другая задача.
Времени оставалась мало, а Заславский должен был разыскать своих родственников. Он надеялся, что в этот раз поймал удачу за хвост, поэтому сидя в кресле поглаживал сухой рукой медальон, что висел на его шее. В его деле появилась хоть и тоненькая, но ниточка, след в документах о Катарине Заславской.
В Москве у него был незаменимый помощник, некто Георгий. Умный, хваткий, импозантный мужчина лет сорока, который рылся за него в архивах, ездил по учреждениям, поднимал списки осужденных и в розыске. Иногда Заславскому казалось, что Георгий больше создает шума, чем работает, но тот вдруг позвонил, сказав, что появилась зацепка. И Лев ухватился за нее.
В архивах НКВД нашлась фамилия Заславская, имя совпадало, но была ли это та Катарина. Он надеялся, очень надеялся, что та самая, потерянная сестра его матери.
Утром камердинер одел и накормил его. Лев капризничал, он нервничал, чувствовал себя плохо, но личный слуга не давал ему поблажек, так как получил нагоняй от личного врача.
Наконец все процедуры были соблюдены, и к роскошному входу в гостиницу подали микроавтобус. Врач и камердинер сопровождали Заславского. Лев уже давно не ходил сам, поэтому для передвижения было заказано специальное кресло для инвалидов с мотором.
Они спустились вниз. Швейцар установил им пандус.
Пока Заславского грузили в авто, сердце того билось, как у загнанного зайца. Он потел, его легкие работали с трудом. Жалкое, слабое сердце трепетало, не в силах перекачивать кровь. Он попросил кислородный баллон. Сделал пару глотков, чтобы успокоиться.
Заславский нервничал. А вдруг это не она? И все напрасно.
Машина отъехала от гостиницы. Впереди был тяжелый день.
Улицы города были загружены транспортом, им пришлось пробираться сквозь пробки, долго стоять на светофорах. Лев несколько раз прибегал к кислородному баллону, а врач с тревогой смотрел на него. И вот они добирались до безликого офисного здания. Здесь располагался архив некогда страшного КГБ.
Георгий подсуетился и заранее заказал им пропуска к определенному времени. Назначено время, все строго, пропускной режим, проверка на входе и выходе, досмотр. Поэтому они подъехали даже немного раньше срока.
Коляску Льва обыскали, но разрешили дальше передвигаться на ней. На каждом этаже пропуск проверялся, сличался с паспортом и оригиналом. Это был архив самой серьезной организации в России.
И вот Лев добрался до нужной точки. Его проводили в специальную комнату, сопровождающих попросили остаться за ее порогом. В комнате стоял только стул и стол, окно зарешечено, у порога дежурный. Льву стало не по себе. Он представил Катарину, какого ей было тогда, ведь в застенки НКВД она попала совсем еще девочкой девятнадцати лет.
К нему вышел нечем не примечательный человек в строгом костюме. Еще раз проверил пропуск и пригласил за стол.
Документы на руки не выдавались. Можно было только посмотреть и кое-что выписать для себя.
Перед Львом положили тоненькую, серую папочку «Дело №…».
Он открыл ее и чуть не заплакал. На него
