А еще было хладнокровное предательство старого человека, который предоставил ей работу, когда все вокруг отказывали!
Если это действительно было так. А если нет?..
Этот вопрос внезапно встревожил Кейна. Начальник его службы безопасности не мог разыскать следы Дерека Френшэма. Но была еще женщина, подвергшаяся шантажу, — Гвиннет Попхэм. Она вскоре уехала из города, и тогда будучи очень старой. Возможно, она уже умерла, но Кейн все равно хотел разыскать ее.
Тихо, с большим сочувствием, Сейбл произнесла:
— Наверное, это для тебя ужасное воспоминание.
Подавив в себе секундную вспышку слабости, которая побуждала его признать Сейбл невиновной, он пожал плечами:
— У меня есть еще много счастливых воспоминаний. У моей матери был взрывной характер, но она готова была умереть за меня и моего отца.
— А я никогда не знала свою мать. — Положив на тарелку нож и вилку, Сейбл взглянула на дюны, возвышавшиеся за пляжем. Слабым голосом она отстраненно произнесла: — Наверное, беременность была ее большой ошибкой; она не хотела меня. Отец уговаривал ее оставить ребенка, но, как только я родилась, она умерла…
Черт! Кейн непроизвольно проникся к ней сочувствием. Если это было правдой, то многое объясняло…
Он не собирался так быстро укладывать ее в свою постель. Но это в общем-то не имело особого значения. Сейбл была явно готова к этому, и их занятие любовью привело к тому, чего он хотел: заставить эту женщину думать о нем днем и ночью. Когда Брент вернется, у него не будет никаких сомнений в том, что Кейн и Сейбл — любовники. Кузен разозлится, возможно, погорюет некоторое время, но, в конце концов поймет, что легко отделался. Особенно тогда, когда осознает, что Сейбл собиралась обобрать его до нитки, прежде чем слинять.
— Мне так жаль твоих родителей… — В ее темных глазах светилось сочувствие, голос был тихим и проникновенным.
— Это случилось очень давно. — Он понимал, что говорит резко, но даже сейчас воспоминание о крике матери, когда машина, перевернувшись, рухнула в кювет, заставляло его содрогаться.
Неожиданный громкий звук мотора заставил их повернуть голову.
— Что за черт? — с яростью произнес Кейн, мгновенно вскочив на ноги.
Мимо дома прогрохотал квадроцикл и направился к пляжу. На нем сидели трое деревенских ребятишек, лица их светились счастьем.
— Кто это? — спросила Сейбл, тоже вставшая из-за стола.
— Кто бы это ни был, здесь их быть не должно! — Кейн решительно направился в дом, и Сейбл, войдя вслед за ним, услышала, как он говорит кому-то по телефону: —…и никогда больше не разрешайте квадроциклам въезжать на пляж. — Он помедлил, слушая ответ, затем резко произнес: — Нет, я уезжаю. — Положив трубку, сказал ей: — Оставайся здесь.
— Я пойду с тобой.
— Ты мне не нужна, — твердо сказал он.
Снаружи раздался громкий скрежещущий звук, затем крики, совсем не похожие на те, которые они слышали несколько секунду назад, а потом наступила тишина.
Кейн выругался, затем, схватив телефонную трубку, быстро набрал номер и рявкнул:
— Они разбили квадроцикл. Быстро доставьте сюда Ванессу. — Глаза его были жесткими, когда он взглянул на Сейбл. — Пойдем, но учти, там может быть кровь…
И кровь действительно была. Кейн бежал очень быстро, что было нехарактерно для столь большого человека, и добрался до места аварии, опережая Сейбл, которая остановилась как вкопанная, увидев два распростертых тела, совершенно неподвижных. Один подросток лежал в стороне, другой был придавлен квадроциклом. Третий юнец, согнувшись над перевернутым квадроциклом, безуспешно пытался вытащить своего товарища. Он поднял голову, когда они подошли, лицо его было белым от страха.
— Я не могу сдвинуть его, — сказал он тонким срывающимся голосом и всхлипнул.
— Сейбл, займись подростком, который лежит в стороне. Проверь, дышит ли он, и останови кровотечение.
Она опустилась на колени возле мальчика пятнадцати-шестнадцати лет. Он был жив, слава богу, но без сознания, дышал прерывисто, и на бедре его виднелась ужасная рана, из которой толчками лилась темная кровь.
На секунду Сейбл показалось, что сейчас она упадет в обморок. Превозмогая тошноту и головокружение, она огляделась вокруг в поисках чего-нибудь, что могло бы остановить кровотечение, и тут вспомнила, чему их учили на уроках оказания первой медицинской помощи. Она прижала пальцы к месту повыше раны, надеясь остановить ужасный поток. Но кровь по-прежнему лилась. С тревогой она оглядела лицо парня. Кажется, он стал еще бледнее? Он уже потерял очень много крови.
Наверное, надо наложить повязку на саму рану. Молясь о том, что все делает правильно, Сейбл сняла с себя рубашку, плотно свернула ее и приложила к ужасной ране. Секунду ей казалось, что это не помогло: в желудке у нее сжалось, когда она увидела, что кровь сочится сквозь материал. Дрожащими руками она затянула рукава вокруг бедра юноши в виде жгута, яростно выругавшись про себя, когда мокрая ткань отказалась поначалу завязываться в узел. Сейбл также помнила, что нельзя надолго оставлять туго наложенный жгут.
Ей показалось, что она перестала дышать, пока поток крови не стал уменьшаться.
— Слава богу! — выдохнула она и оглянулась.
Кейн пытался сдвинуть квадроцикл, чтобы высвободить застрявшего под ним подростка.
— Осторожно, — прошептала она и вскрикнула, когда ему наконец удалось это сделать.
Кейн опустился на колени, внимательно осмотрел парня и нахмурился. Третий юноша стоял рядом, со страдальческим выражением на лице.
Достав из кармана телефон, Кейн стал что-то отрывисто говорить в него. Через секунду он засунул трубку обратно в карман, взглянул на Сейбл и, сделав несколько больших шагов, оказался возле нее. Сняв с себя футболку, бросил ее ей.
— Надень, — приказал он. — Как он?
— Я не знаю, но ему нужна медицинская помощь, — сказала она, натягивая на себя футболку. Ее окутал тонкий аромат мускуса, и на секунду она перестала ощущать страшный запах крови. Сейбл снова повернулась к подростку, лежавшему на земле. — Наверное, у него перелом, и он потерял очень много крови. Я наложила жгут. — Смутно она различала свой высокий срывающийся голос, прерывистое дыхание, отрывочные фразы. — Как другой мальчик?
— Я вытащил его. — Кейн тоже говорил спокойно. — Сюда направляется мой управляющий вместе со своей женой, а она — медсестра, и я также вызвал службу спасения. Они велели не трогать пострадавших.
Ее подопечный пошевелился и открыл глаза — круглые и синие, как у ребенка.
— Мама? — прошептал он, затем нахмурился, и ресницы его смежились.
