сторожа на кладбище. И не нужно прилагать особого ума, чтобы выйти на пропавшего без вести мужа. Придется не просто удирать из страны, а делать это молниеносно, молясь всевышнему на каждом дорожном посту.
Во-вторых (и в этом заключалась уже серьезная загвоздка), следовало покончить с «третьим элементом мозаики». Если он правильно понял природу недавнего грохота, Эмили не только выбралась из багажника, но и успела разобраться в управлении (или почти разобраться). Оставалось надеяться, что она лежит на руле с разбитой головой, потеряв сознание. Или что на забор упало сразу два сухих дерева, как бы глупо это не звучало.
В-третьих, гребаная мать ее зубная боль черт бы побрал его трусливую натуру неужели так сложно было сходить к врачу…
Ник подобрал фонарик, который конечно же не разрядился. Свет был слабее, но батарею телефона следовало беречь. А еще следовало найти более неприметный путь к месту, где он оставил машину. Разумеется, никакая встреча со сменщиками ему больше не грозила, но он собирался застать Эмми врасплох, если она еще там. Поэтому лучшим путем представлялось добраться до калитки рядом с будкой, выйти напрямую и пойти вдоль забора.
По дороге он думал, как глупо было оставлять Эмили в живых. Идея похоронить ее не убивая пришла спонтанно. Особого удовольствия доставляла мысль, что последние часы жизни она провела бы в объятиях мертвого любовника. А теперь вполне могло оказаться, что она уже далеко. И что еще хуже — с минуты на минуту здесь будут копы.
Еще он думал о том, что история с сейфом могла показаться сторожу выдумкой, особенно в последние минуты жизни. Но уж в этом плане — и нужно отдать ему должное — Ник был честен с ним. До последнего слова он говорил правду, умолчав лишь об одном: это не первый его визит на могилу, и вместо кучи хлама внутри уже давно лежит труп мозгоправа.
Совсем скоро Ник убедился в своей правоте — на том месте, где он оставил машину, в заборе была вмятина. Под кустами валялся кусок бампера и куча блестящих осколков вперемешку с примятой травой, а чуть дальше — возле рухнувшего на забор клена — лежал номерной знак. Самого же «форда» поблизости не оказалось, и от этого он пришел в настоящую ярость.
Но не потому, что Эмили безнадежно удрала, и теперь, возможно, он до нее не доберется. Причина была посерьезней «брачных игр»: на заднем сиденье лежали все его вещи и фальшивые документы. В том числе диск Сида Барретта, который он достал из собственного гроба, избавляясь от тела «мозгоправа».
«И теперь мозгоправ понадобится тебе самому» — засел в его голове голос сторожа, язвительный и хриплый, и казалось, поселившийся там навсегда…
Эмми к этому моменту выехала на дорогу, с тушью на щеках и следами веревки на запястьях. В динамиках играла одна и та же песня, которую Эмми прокручивала снова и снова, и слова которой знала наизусть. Она вполголоса подпевала, а потом умолкала и пыталась понять, как же ей так повезло сбежать из ночного кошмара.
Эмили пыталась, но не понимала.
2
Вкус крови во рту. Запах бензина.
Неужели этого не достаточно? Неужели тебе нужны другие доказательства сраной реальности происходящего?
Если да, попробуй пошевелить онемевшими руками, чтобы почувствовать, как их наполняет стекловатный кипяток боли. Или упереться ногами в противоположную стенку багажника, заставив черноту пространства сжаться еще сильнее. Тогда не останется сил даже на вдох, но ты хотя бы будешь знать, что это не гроб.
Пока что.
А кстати, где гарантия, что восставший-мать-его-мертвец не закопал тебя вместе с «фордом»? Ему крышу снесло окончательно, и такой расклад более чем вероятен. Да и вырыть яму размером с седан в том состоянии, в каком он пребывал — уж точно ничего не стоит. Тем более, ты не знаешь, как долго находилась в отключке, и что еще хуже — как давно он начал все это планировать. Может, больной маньячина приноровился, отыскав подходящее место и заранее подготовив траншею, чтобы просто скатить в нее машину и присыпать землей. В конце концов, разве не могильный запах просачивается во все щели багажника?
И ради всего сущего, НЕ ВЗДУМАЙ КРИЧАТЬ. Тебя никто не услышит, кроме сама знаешь кого. Автомобиль стоит на месте, а значит, вокруг нет ни одной живой души — никого, кто мог бы откликнуться на твои крики, прийти на помощь или хотя бы оглянуться в твою сторону, чтобы пораскинуть мозгами и задуматься, что что-то здесь не так. Потому что твой отбитый на всю голову муженек уже давно тебя привез — сама знаешь куда.
Дыши. Дыши глубже. Но — девятнадцатирогий черт тебя раздери — веди себя как можно тише. Не подавай виду, иначе не останется времени как следует все обмозговать: едва психопат поймет, что ты очнулась, он вытащит тебя из багажника и начнет издеваться, пока не прикончит. Больной наркоман и так планирует это делать, но вдруг он решил подождать, пока ты сама не придешь в себя?
Или может (гребаных чудес не бывает но все же) он вырубился и заснул — упал где-нибудь на руле или в своем дешевом хламе на заднем, между пакетом травы и диском Сида Барретта. А твои бессмысленные вопли только разбудят его, вернув к жизни говноопухоль под названием «справедливое возмездие». И тогда уж точно пиши пропало — если, конечно, можно так сказать в ситуации, в которой и так все дерьмовей некуда.
Так что взять себя в руки и не шуметь — лучшее, что ты можешь сейчас сделать. Разумеется, пока не придумаешь что-то еще — например, повернуться на бок и прижаться спиной к противоположной стенке багажника, где торчит железный ободок панели. Он тупее монтировки, что давит тебе в ребра, но маникюром ты точно веревку не перережешь. Не говоря уже о том, чтобы развязать впивающийся в запястья узел, до которого ты и мизинцем-то едва достаешь.
Вот видишь — стоило включить критическое мышление, и паника начала постепенно уходить. Еще бы избавиться от животного ужаса, от которого тебя всю типает. Странная штука: вроде ум более-менее сосредоточен, но тело
