почти пала под натиском боевого мага. Не думаю, что они хотели убить самого неспособного, но моя стойкость вызвала подозрения.
Ректор начал о чём-то догадываться. Он привстал в кресле, уставившись прямо мне в лицо. От напряжения на лбу Америуса пролегли горизонтальные морщины.
Молодой стихийник, испытывающий меня, что-то осторожно сказал Америусу. Нахальное довольство на физиономии старшекурсника сменилось растерянностью. Он повторил формулу, взмахнул рукой, указал пальцем вниз, а я опять не провалилась.
Ректор обернулся на Гастона Эссара, незамедлительно состроившего скучающую мину, но не прервавшего заклинания. Поёрзав в кресле, Америус поднялся. Он спустился с возвышения, чтобы лично оценить мои успехи. Снизошёл, царственно ступая по щербатым плитам турнирного зала, куда так следовало вколотить его самого.
— Имя, — вкрадчиво спросил ректор, нависая надо мной.
Я всё ещё торчала в полу точно обрубок дерева. Пенёк, как он есть! Или гриб!
— Кирстен Шип, — недоброжелательно произнесла я.
— Господин верховный мастер. Так ты должна отвечать, когда говоришь со мной.
Я промолчала. Буду я ещё исправляться и лебезить перед врагом! Пусть этим Эссар занимается!
Кинув взгляд за спину Америуса, увидев Гастона, я с удивлением отметила, что больше не злюсь на декана. Именно это возродило пламя былой неприязни. Я не должна так легко забывать, что имею дело с предателем. Нельзя сдаваться!
Ректор приподнял округлые, густые брови, ожидая положенного обращение. Не дождался.
— Я запомню тебя, детка. В Академии помогают и самым заблудшим душам, — ласково сказал он.
А меня передёрнуло, точно от прикосновения к коже чего-то склизкого и холодного.
Ректор Америус выпрямился и провёл ладонью над полом. Меня подбросило, выталкивая из ловушки, довольно болезненно ударило о камень, когда я плашмя растянулась на плитах. Я мысленно выругалась.
Америус медленно вернулся на возвышение:
— Все свободны. Через месяц вы снова послужите Академии и Союзным землям.
Лиль помог мне подняться.
— Спасибо за всё, — шепнула я другу, незаметно пожимая тёплую ладонь.
Пожалуй, он был единственным, кому я свободно могла выразить благодарность. При случае и доктору Михелю скажу доброе слово. А Эссар… Я отвернулась, едва встретившись с деканом взглядом.
Не сговариваясь, студенты факультета запретных заклятий сгрудились возле Урсы и Свана. Я смотрела на сокурсников и видела уставшие и печальные лица. Нам всем сегодня досталось.
Старшекурсники с факультета боевой магии вышли первыми, собрав все свеженькие кристаллы в небольшой ящик. Мы поплелись следом. Меня едва держали ноги, и Лиль подставил своё плечо. Илма обессиленно опустила голову, но шла твёрдо, даже с гордостью: она вырастила простенький, мелкий кристалл.
На возвышении остались двое мужчин, и я услышала за спиной радостный голос ректора:
— А вас, Эссар, я попрошу остаться! — Возвестил Америус.
15
Тяжело ступая, словно неся на плечах груз, доктор Михель увёл нас в другую часть здания, где находился лазарет. Все молчали и двигались медленно, как во сне. Усталость и опустошение навалились и на меня.
— Потерпите немного. Я всех посмотрю, — с тихой мягкостью пообещал врач.
От его голоса сразу потеплело на сердце, а недавние события и опасности потускнели. Несколько раз лекарь с недоумением посмотрел на Урсу и Свана, качал головой: никак не мог поверить, что на факультете проводятся такие несправедливые испытания, а наставники позволяют мучить юных магов.
По лицу Михеля я прочла многое. Я не ошиблась — доктор был хорошим человеком и искренне не понимал правил Академии. Для нас обоих многое оказалось в новинку.
Мы расселись на двух койках, нескольких стульях, кто-то прямо на полу. Лиль остался стоять. От него пахло палёным, и куртка была прожжена в нескольких местах, но выглядел он всё таким же бодрым и притягательным, серебро волос сияло в затенённой комнате. Похоже, фейри только кажутся хрупкими феечками, а сами сильнее обычных людей.
Жюли привалились мне под бок, пряча бледное личико, и прерывисто дышала. Я не обратила внимания, какое заклинание досталось девчонке, но она здесь, а значит, поборола стихийного мага и вытащила росток кристалла с изнанки мира.
Я не забыла странного поведения Жюли и предсказания фейри, собиралась разобраться, что произошло ночью. Вот только немного отдохнём после турнира.
Турнир…
Я снова усмехнулась слову, которое не соответствовало действительности. В памяти ворочались образы, продолжая сбивать меня с толку. Поступок декана никак не укладывался в канву моей ненависти к предателю. Я хотела забыть об этом.
Я покрутила головой, разглядывая товарищей. Потрепало всем. Потраченные силы восстановятся не сразу. Пламя магии не угасло, но у многих едва тлело в груди. Дафна и Дея вели себя точно два истукана. Они никак не реагировали на разговоры и изменения во внешнем мире. Остальные приуныли и закрылись. Каждый был сам по себе.
Как же мне хотелось расшевелить сокурсников, разметать эту гнетущую тишину, заставить их вместе сражаться с несправедливостью. Моя душа отчаянно требовала пусть маленьких, но побед. Я сама была подавлена, а Дикий шип во мне боролся с перепуганной и уставшей девочкой.
— Ну-с, молодые люди, на что жалуемся? — Доктор Михель с улыбкой склонил голову и развёл руки в стороны, приглашая пациентов на осмотр.
Урса незамедлительно начала помогать доктору разобраться с порезами и ожогами. Они в четыре руки промывали, перевязывали, смазывали небольшие раны и проводили опрос о самочувствии. Магия стихийников могла подействовать самым неожиданным образом.
Студенты оживились, потихоньку задвигались, перебрасываясь короткими репликами.
Сван безразлично стоял, привалившись к дверному косяку и сунув руки в карманы. Спустя несколько минут он с презрением плюнул себе под ноги:
— Раскисли, слабаки, раскудахтались. Забыли, что молчание угодно хаосу. Вас ещё и не трепали как следует, а вы и растеклись. Противно смотреть.
Развернувшись, он показал всем спину и ушёл.
— Мы выдержали. Разве этого мало?! — Не обращаясь ни к кому конкретно, воскликнула я. — Никто и ничто нас не сломает. Хаосу не угодно молчание — ему угодно сопротивление и борьба.
Жюли, просидевшая в одной позе несколько минут возле меня, подняла голову, тонкие брови удивлённо приподнялись. Она часто моргала, будто только что проснулась и старалась понять смысл моих слов. Я видела, как с пониманием в светлых глазах Жюли появляется решимость. Она собиралась что-то сказать, но тут Урса погладила девчонку по растрепавшимся медным локонам.
— Вы молодцы! Очень хорошо держались.
Я не думала, что наставница умеет улыбаться так открыто и широко. Урса действительно была рада за нас.
— Можно осторожнее! — Илма нервно дёрнулась, когда Михель добрался до её ожогов. — Как же надоело!
— Вырасти кристалл, и всё закончится, — сказал один из парней. — У нас трое на выпуск. Станешь четвёртой.
— Одно закончится. Начнётся другое. Лучше
