Он сначала нежно, а потом все крепче и крепче прижимал ее к своей груди под, песню «Опять метель» в исполнении Аллы Пугачевой и ее дочери Кристины. И хоть за окнами стоял знойный южный август, но эта песня как нельзя лучше передавала то, что сейчас творилось в их душах. Это была метель спонтанных чувств, так небрежно и, вопреки желаниям, закружившая их в этом курортном городе.
– Ты сводишь меня с ума, милая!
Богдан принялся снимать с нее сарафанчик, а она поспешно расстегивать его рубашку. Он прижал ее обнаженное мраморное, слегка позолоченное солнцем, тело к своему бронзовому торсу. Она послушно прильнула к нему и подставила губы для поцелуев. Он начал целовать ее страстно, влажно, проникновенно, языки переплетались, дыхания путались. Аля поспешно расстегивала его брюки, высвобождая низ своего украинского возлюбленного. Богдан ловко освободил стол от посуды и посадил свою избранницу голой попой на его теплую ладонь, развел ее ноги и принялся рассматривать розочку, нежно, раздвигая половые губки, потом погрузил свой массивный палец в ее влажную норку, вынул и томно облизал, глядя Але в глаза.
– Какая душистая норка!
Погрузил его снова и, наблюдая за Алиной реакцией, стал тереть верхнюю стенку пещерки, стимулируя знаменитую сладострастную точку. Аля немного заерзала попой и издала первые стоны.
– Милая, тебе хорошо?! – он принялся совершать пальцем вибрирующие движения.
– Да-а-а! – тихо простонала Аля.
Богдан взял кусочек прохладной сочной дыни и принялся водить им по жемчужинке. Когда Алины ноги начали подрагивать, он вынул палец и принялся вылизывать ее розочку, с удовольствием поглощая смесь дынного сока и нектара ее разгоряченной плоти, насколько возможно глубоко проникая языком в ее пещерку. Потом жадно припал к ее жемчужине и то сосал ее, то наносил резкие ритмичные продолжительные удары своим крепким языком, доводя Алю до исступления.
– Войди в меня, пожалуйста-а-а! – взмолилась Аля.
– Сейчас! Сейчас, прелестница моя!
Он быстро надел презерватив на свой вздыбившийся член, забросил Алины ноги к себе на плечи и начал вторжение, безошибочно выбрав направление, медленно, уверенно, до упора!
– О-о-о! – только и могла выдохнуть Аля.
– Расслабься милая, я не сделаю тебе больно!
Аля попыталась расслабиться, насколько это было возможно при таких размерах оккупанта и, закрыв глаза, поплыла по течению удовольствия. Богдан принялся совершать движения, сначала медленные, потом немного наращивая темп, каждым вторжением, как бы нажимая на выключатель Алиного сознания. Ей от этого хотелось и кричать, и плакать, и смеяться одновременно! Это был какой-то бесконечный оргазм, вырывающийся из темноты ее сознания яркими вспышками! Стенки влагалища сильно и хаотично сокращались, не понимая, чего им больше хочется, то ли вытолкнуть, то ли поглотить этого великана. И если бы сейчас любовники находились в полной изоляции от человечества, то Аля бы просто кричала, а так только сильно вцепилась в края стола и, закусив нижнюю губу, содрогалась всем телом от его проникновений! Наконец-то Богдан, сильным уколом, поставил точку и с животным рыком закончил первый раунд, доставляя ее внутренностям временную передышку.
– Як гарно! Як гарно! – закатил он глаза к небу. – Аличка, кохана моя, як ты?
Аля, не раскрывая глаз, промычала, что-то невнятное.
– Жива, моя русалочка!
Он взял ее на руки и как пушинку перенес на кровать, нежным поцелуем снял капельку крови с Алиных искусанных губ, ополоснулся и прилег рядом, уткнувшись в ее рыжие волосы.
Сколько они так лежали? Может час, может больше… Богдан встал, пошел на веранду, наполнил бокалы кровавым густым вином, на тарелочку положил кусочки дыни и ломтики сыра, все это перенес на прикроватную тумбочку, включил музыкальный канал по телевизору, взял кусочек дыни и принялся водить по Алиным губам. Она открыла глаза и невинно улыбнулась.
– Привет, моя русалочка! Я хочу тебя!
– Привет! – улыбалась Аля.
– Раздвинь ножки, я хочу взглянуть, как поживает моя любимая пещерка.
Аля послушно развела ноги.
– Вот она моя малютка, влажненькая, душистенькая!
Он принялся ласкать ее сладострастницу. Когда Аля снова начала заводиться, он оставил пещерку и переключился на ее грудки. Вокруг сосочков водил дыней, а потом томно облизывал сладкий сок, посасывая розовенькие горошинки.
– Аличка, давай выпьем за сегодняшний вечер!
– За этот сказочный вечер!
Они опустошили бокалы маленькими глоточками, восстанавливая силы и создавая посыл для продолжения любовных утех.
Богдан вальяжно разлегся в кресле, широко расставил ноги и, смакуя вино, предложил Але приласкать его, почти готового к бою мальчика. Аля положила на пол подушку, встала на колени между его ног и взяла в руки его красавца. Это был толстенький, гладенький член с оголенной крупной головкой, размером не менее двадцати трех сантиметров.
– Какой он у тебя большой и красивый!
Аля принялась покрывать его фаллос поцелуями, а Богдан полулежал, довольно улыбаясь, одной рукой, гладя ее волосы.
– Возьми его в свой ротик!
Аля сначала облизала блестящую головку, расцеловала стерженек и умело взяла в ротик член, крепко обхватив его губами, принялась делать так, что Богдан отставил бокал от неожиданности. Он не ожидал такого умения от этой недотроги.
– О-о-о! Вот это да! О-о-о! Да! Да! Да!
Ему хотелось, чтобы это блаженство продолжалось вечно, но мало кто смог бы продержаться в таком положении долго.
– Подожди, Аличка! Подожди милая!
Она, глядя ему в глаза, замедлила движения и наконец-то освободила пленника. Набухший фаллос, как оловянный солдатик, стоял по стойке смирно.
Богдан лег на кровать, а Аля, повернувшись к нему спиной, добровольно стала насаживать свою пещерку на его горячий стержень. Она сама регулировала глубину проникновения и скорость движения, сначала медленно, а потом по мере погружения в экстаз, все быстрее и быстрее. Богдан обильно смочил палец слюной и проник во вторую дырочку, нежно стимулируя ее. Аля одной рукой, держалась за его колени, а второй ласкала свой набухший клиторок.
Она продержалась совсем недолго, на очередном движении вдруг выгнулась и стала со стоном содрогаться всем телом.
– Так, моя принцесса! Так!
Богдан снял ее безвольное тело со своего стержня и поставил на четвереньки, обхватив крепко упругие бедра, проник в горячую пещерку, стал наносить сокрушительные удары по ее недрам.
– А-у-у! А-у-у! А-у-у! – завывала Аля.
– Да, ты моя, слышишь моя!
Он действовал так яростно, как будто хотел разорвать ее в клочья, разбить на мельчайшие частички, превратить в молекулярное облако!
