Вдруг впереди послышалось неясное бормотание. Он осторожно выглянул из-за надгробия и увидел Скорого. Тот стоял, опустив непокрытую голову, подле массивного двухметрового креста черного мрамора.
— Кланяйся родителям, — разобрал Рождественский его бормотание. — Передай, мы их помним и любим.
Скорый поцеловал кончики пальцев и коснулся ими креста. Грустно вздохнув, он надел шляпу и зашагал меж могил к центральной аллее.
Подполковник ощутил, что щеки его пылают. Скользнув к надгробию, он чиркнул спичкой и высветил на мраморе золотые буквы: «Надежда Федоровна Сварчевская».
«Она долго болела…» — вспомнились ему печальные слова Керенского.
Стыд жгучей плеткой хлестал сердце подполковника. Он ощутил себя совершенно никчемным и гадким человеком.
— Я должен был проследить. — Рождественский попытался утихомирить жжение в груди. — Меня за этим послали.
«Не только за этим, — неумолимо откликнулось в голове. — Тебя послали убить этого человека. Виновного лишь в том, что без опаски говорит неугодные вещи».
Спичка обожгла подполковнику пальцы и погасла.
Держась на почтительном расстоянии, Рождественский пошел вслед за Александром Федоровичем.
Тот на всех парах летел мимо опустевших к вечеру дуканов. На Ташкент обрушилась ночь. Улицы освещались лишь мерцанием громадных звезд и бледным светом растущей луны. Рождественский уже и позабыл, как стремительно темнеет в этих краях. Стараясь не упустить Скорого, он прибавил ходу.
Впереди зазывала огнями и запахами чайхана. От ее входа наперерез Керенскому метнулась маленькая сгорбленная фигура. В падающем из окон заведения свете Рождественский разглядел нищенку, прижимающую к груди спеленатого в лохмотья ребенка. Она теребила Керенского за рукав и что-то заунывно причитала.
Александр Федорович вынул из кармана бумажник. Подставив его нутро под свет окон, он выудил ассигнацию и протянул попрошайке. Та выхватила ее, будто каштан из огня, и сунула за пазуху.
Керенский вернул кошелек на место и пошел дальше. Подполковник двинулся было за ним, но тут случилось странное.
Нищенка выпустила из рук ребенка. Не издав ни звука, сверток шлепнулся на мостовую. Женщина кинулась к ближайшей шийпане. Из темноты каркасной беседки выплыли три коренастые фигуры. Выслушав торопливый бубнеж попрошайки, они припустили за Керенским.
Рождественский еще раз пожалел, что не взял с собой револьвера. Что было духу он бросился следом, но никак не мог догнать проворных туземцев. Насколько хватало глаз, улица пустовала. Ни Керенского, ни его преследователей видно не было. Дома здесь липли друг к другу, и подполковник едва не пролетел мимо чернеющей пустотой подворотни. Он остановился, переводя дух, и прислушался. Так и есть: в глубине узкого проема слышался шум возни.
Оставленный настороже душегуб не успел подать сигнала подельникам — короткий прямой в кадык, и он безмолвно повалился.
Перед Рождественским открылась залитая лунным светом картина. Керенского прижали к глинобитной стене двое бандитов. Один шарил по его карманам, второй держал у горла длинный и загибающийся к кончику нож.
— Руки уберите, шакалы, — прорычал подполковник на тюркском, чувствуя, как позабытый уже боевой азарт кипятит кровь и бьет в голову.
Сарт, что пониже ростом, резко обернулся. Выдернул руку из кармана Керенского и запустил ее за пазуху своего халата. Дожидаться его дальнейших действий Рождественский не стал. Одним прыжком он покрыл расстояние меж ними и ударил ногой, метя в колено. Там хрустнуло, и под вопль грабителя подполковник быстро огляделся.
Все, что он успел заметить, — отблеск луны на летящей в живот стали. Тело автоматически развернулось боком, будто снова оказалось на татами в зале Петербургской полицейской школы. Руки сами сделали свое дело. Левая ладонь сжала лезвие и потянула его дальше по движению. Правая — ударила вверх, под челюсть нападавшему. Роняя остроносые галоши, душегуб опрокинулся навзничь, крепко приложившись о землю головой.
По инерции Рождественский надавил коленом на грудь и замахнулся, метя острием ножа в горло, но его крепко схватили за руку.
— Не берите греха на душу, капитан, — голос Керенского дрожал. — Уйдемте отсюда скорее.
Подполковник отшвырнул нож и встал на ноги. Низкорослый сарт выл у стены, обхватив сломанное колено.
— У вас кровь. — Керенский протянул подполковнику галстук.
Рождественский молча обернул им рану на руке.
— Да идемте же! — прошептал Александр Федорович. — Не ровен час, жандармы появятся!
Рождественский, чувствуя, как слабеет оставленное адреналином тело, повиновался.
Остаток пути они прошли молча. Уже у калитки перед домом Керенский остановился и внимательно посмотрел в глаза подполковнику:
— Сергей Петрович, а как вы, — Рождественский уже приготовился отвечать что-то про папиросы, но вопрос закончился неожиданно, — как вы это сделали? Там, в переулке? Это какая-то борьба?
— Японская, — улыбнулся подполковник и облегченно вздохнул. Объяснять, что он делал на той улице в столь поздний час, не хотелось. — Джиу-джитсу. Увлекался в молодости чтением Гарри Гонкока.
— Не слышал о таком, — признался Керенский. — Удивительная вещь.
— Я бы хотел, — сказал Рождественский, — чтобы это происшествие осталось между нами.
— Как вам будет угодно, — кивнул Александр Федорович. И, прежде чем открыть дверь, добавил: — Спасибо вам, капитан. Теперь я ваш вечный должник.
Глава пятая. Охотник за вольными каменщиками
Российская империя, Петроград, октябрь 1916 года
С начала войны Соломон Розенблюм ощущал себя «спящим» агентом.
Первые тревожные изменения начались в тринадцатом. Тогда ему перестали выплачивать ежемесячное жалование. Капитан Джон Скэйл из Интеллидженс Сервис принес извинения, но сообщил — отныне деньги будут поступать только за свежую информацию о нефтяных интересах Российской империи в Персии. А какие могут быть новости с Востока, когда в Европе заварилась такая каша?
Наблюдая, как тает сумма на его банковском счете, Шломо горевал с полгода. А потом честно признался связному — Иран интересует Россию теперь меньше, чем Балканы.
Казалось бы, пора собрать вещички и сменить сырой Петроград на не менее сырой Лондон. Но отзыв так и не приходил. Когда же Соломон озвучил резонный вопрос в британском консульстве, ему объяснили, что его величество еще заинтересован в усердной работе внештатного сотрудника секретной службы Сиднея Райли по месту его дислокации. Велели ожидать новых инструкций.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
