— Красивое имя, — тихо сказал я, вспомнив свои попытки в подростковом возрасте посмотреть одноимённый, небезызвестный в том, прошлом мире, фильм.
— Она и сама была загляденье! Умная, утончённая и возвышенная, вокруг неё всегда вились молодые люди. И мы, трое Джеймсов, тоже. Но самым удачливым, как нам тогда казалось, оказался Дайсон. Эмми выбрала его. Может именно тогда и распалась наша кампания Джей-трио, не знаю… Но вот они сыграли свадьбу, уехали во Францию на медовый месяц… Но оттуда Дайсон вернулся один, потерявший половину своего состояния, разочарованный в женщинах, и переехал в Солсбери, взяв с собой только пожилую служанку — свою бывшую гувернантку. А эта Эммануэль всё еще иногда появляется в высшем обществе, в поисках новой жертвы. И, естественно, находит. Ведь даже по прошествии стольких лет она не потеряла свою красоту, а наоборот, даже, как будто стала еще краше. И богатые олухи, думающие, что вот он-то её приручит, с ним-то она не забалует, кружат вокруг неё, одаривая подарками, в надежде стать следующей жертвой этой лягушатницы.
— Неужели никто не смог как-то это остановить? — искренне удивился я такой наглости женщины
— Конечно! После того, как граф Кент чуть не отдал Французской республике часть своего графства, корона официально запретила дробление территорий в случае развода и въезд Эммануэль Кент в королевство.
— И что?
— Она просто еще раз вышла замуж за какого-то германского барона, сменила фамилию, развелась и приехала сюда как подданная другой страны… Вот такая вот история многоразовой любви…
— Жалко Дайсона… — задумчиво покивал я, затем, не выдержав, расхохотался, поддерживая тихо смеющегося, опёршись лбом о рулевое колесо, Джемса.
Глава 11. Найм
— Вилсон, не отставай! — каждое касание подошвами ботинок по мокрой от утреннего тумана тропинке, ведущей вдоль внутреннего периметра придомового участка, гулко отдавался в еще не проснувшейся голове. Стараясь не сбить дыхание с ритма бега, я покрикивал назад, мотивируя отстающего охранника. В утренних сумерках начальник службы охраны, одетый в черную спортивную форму, пропадал из виду, стоило мне только немного от него оторваться. Приходилось сбавлять скорость и подгонять мужчину, чтобы он окончательно не отстал. Сам виноват, раз он единственный охранник дома, при этом даже не ифер, то хоть в чём-то ему стоит быть получше обычных людей, чтобы мог хоть что-то предпринять при вероятном нападении. Почувствовав на своей шкуре, что охранник-ифер, это, блин, вооружённый и опасный человек, который в любой момент может пригвоздить противника чем-нибудь к ближайшему дереву, я решил заняться как улучшением своих способностей, так и Вилсоном. Боевой составляющей заниматься, я, если честно, не видел особого смысла. По крайней мере, пока он не научится действовать быстро, мгновенно анализировать ситуацию и сокращать дистанцию для близкого контакта. Ведь, как показала практика, меня спасла только мгновенная реакция, иначе я остался бы в том парке с дырой в груди. Так что, пока займёмся тренировками на скорость и выносливость, а также нужно бы обзавестись дальнобойным оружием, о чём я, кстати, еще даже думал. А ведь было много возможностей расспросить, даже того же Вилсона, служившего в королевской армии, о вооружении обычных солдат. Еще, в идеале нужно найти и нанять охранников под его руководство, и как можно быстрее. Но быстрый подбор приближенных к моему драгоценному телу сотрудников с оружием или с Эфиром — это крайне глупо, так что лучше медленно, но хоть с какой-то уверенностью в лояльности. И вот тут-то и возникает вопрос, как удостовериться в том, что потенциальный охранник, допустим, уже не подкуплен врагом? Вот в этом-то и проблема…
— Брось меня здесь, Мэтт… — из-за кустов выбежал, точнее выплелся, жадно глотающий воздух Вилсон. — Уфф, как давно я так много не бегал… — мужчина доплёл до меня и, опёршись рукой о дерево, стал с шумом восстанавливать дыхание.
— У меня такое ощущение, Вилсон, что ты соврал в своём резюме, — рассмеялся, перейдя на бег на месте, я. — Тебе нужно или сократить количество тостов с кофе по утрам, или зарплату…О, а это идея! Прибежишь за мной, не отставая, еще три круга — и я увеличу тебе оклад на десять процентов в этот месяц, не пробежишь — уменьшу на столько же.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А если прибегу, но с опозданием? — с надеждой в хриплом голосе и с отчаянием во взгляде спросил Вилсон.
— Ну-у, — протянул я, сжалившись, — если опоздаешь не больше, чем на три минуты, то оклад оставлю прежним, но предупрежу Эмму, чтобы не откармливала тебя по утрам. Идёт?
Вилсон обречённо кивнул и, с силой оттолкнувшись от спасительного дерева, побежал дальше по скользкой извилистой тропинке, то и дело уворачиваясь от низких веток деревьев и колючих кустов. Я последовал за главой СБ рода, так же уклоняясь от веток, но старался делать это экономно и подгадывать уклоны под выдох, имитируя уходы от ударов. Конечно, такой бег с препятствиями усложнял утреннюю пробежку, но, когда Квентин предложил расчистить тропу, я наотрез отказался, наоборот, попросив, склонить некоторые ветки пониже, повесив на них груз. И не прогадал. Псевдо-полоса препятствий очень хорошо помогала и размяться с утра, и тонизировала хлёсткими ударами тонких веток по лицу. Вдобавок, к скучной беговой тренировке добавился элемент игры, что тоже оказалось немаловажным.
После пробежки и занятий на снарядах, мы с Вилсоном, на ходу надевая боксёрские перчатки, вышли на ту же поляну, где четыре дня назад у нас прошёл пробный спарринг, неудачный для него. Неудачный в том смысле, что, мало того, что он проиграл мне все раунды всухую, так ему еще и пришлось светить своим синяком среди слуг, которые, естественно, не упустили такой возможности посмеяться. Конечно смешки были дружеские, но какому мужчине захочется слышать такое? Вот и Вилсон всерьёз взялся за тренировки со мной, желая хоть чему-то научиться. Я этому был только рад, ведь вполне вероятно, что эти навыки помогут ему выжить или спасти кого-нибудь. Хотя… я вспомнил, с какой скоростью охранник Шерингфорда сформировал тот спиральный водяной снаряд… Да уж, тут обычными тренировками не отделаешься.
— Начали! — бросил Вилсон, и сходу попытался длинным кроссом правой попасть по моему расслабленному лицу, не ожидающему такой прыти от взрослого мужчины, тем более после тренировки…
— …Ну, как? — озабоченное лицо Вилсона наклонилось передо мной, загородив только появившееся из-за верхушек деревьев солнце и пытаясь разглядеть результат своего неожиданного нападения.
— Да нормально, — улыбнулся я, убрав прижатую к больной щеке холодную перчатку с мокрой тряпкой, принесённой виноватым охранником, — только слабовато и мимо.
— Но я же попал! — по-детски обиженно воскликнул Вилсон, даже надув губы.
— Твоя задача — обезвредить противника, желательно одним ударом, а не просто попасть побольнее, — наставительно произнёс я и провёл языком по внутренней части левой щеки, проверяя, не остановилось ли ещё кровотечение. Всё-таки, надо было надеть капу. — Это же не драка в подворотне и не бой на ринге. От твоих действий зависит не только твоя жизнь, но и моя, и Джи, и Беллы… Так что, слабенько, Вилсон, слабенько…
Я встал и вернулся на центр импровизированного ринга, подняв перчатки к лицу.
— Давай ещё раз, только в этот раз я буду контратаковать, если не сможешь сходу меня обезвредить.
Вилсон на это только кивнул, приблизившись и встав передо мной.
Снова резкое приближение, обманный джеб левой, и повторный кросс по моему, нарочито раскрытому лицу. Похоже, боксёрские навыки так сильно вбились в рефлексы Вилсона, что ничего нового охранник не хочет или не может придумать. И это бывший армейский инструктор? Что-то подозрительно мало он может сделать. Или я так хорош? Да нет, я еще даже близко не в той форме, что был во время службы по контракту… Уклон влево вместе с подшагом вперед и чуть левее левой же ногой, и апперкот правой снизу под челюсть с доворотом корпуса и толчком правой ноги от земли. Вилсон теряет равновесие, начиная сваливаться назад и я, пользуясь случаем, отправляю вдогонку оттяжной хук по левому уху падающего. Вилсон сваливается назад, я же, снимая перчатки, направляюсь к краю поляны за той же тряпицей, которую недавно прижимал к лицу.
