меня бесит! Он все время болтает, как попугай, по всей вероятности, то, что узнал от Гонтрана…
При этих словах отца молодая девушка едва могла удержаться от улыбки. Между тем Михаил Васильевич, бросив взгляд на графа Фламмариона, продолжал:
— Посмотри, какая разница между ним, истинным ученым, и этим болтуном, нахватавшим верхушек!.. Скромная молчаливость первого говорит за себя красноречивее, чем болтовня второго.
— Кстати, г-н Сломка, — обратилась к молодому инженеру Леночка, чтобы замять этот разговор, — когда папа был ранен, я заметила, что вы бросили в толпу какие-то шарики… Что они содержат? Порох? Динамит?
— Или "еленит"? — пробормотал Гонтран.
— Ничего подобного, отвечал Сломка; — в них просто находится сгущенный в жидкость хлористоводородный газ. Падая на землю, шарики разбиваются, и их содержимое моментально превращается в едкий, удушливый газ, действующий разрушительным образом отчасти механически, отчасти своим химическим составом.
"Какая прекрасная вещь знание!" — подумал, вздохнув, Гонтран.
В этот момент барометр показывал высоту в 1.500 метров над уровнем моря. Михаил Васильевич, облокотившись на перила, задумчиво созерцал развертывавшуюся пред его глазами панораму. Зеленеющие холмы Кроации тянулись до самого горизонта. Серебряными полосками извивались среди них Морава и Сава. На юго-западе едва виднелось зеркало Адриатики.
— Большой город! — вдруг вскричала Леночка, всматриваясь вниз.
— Это, надо полагать, Лейбах, главный город Крайны, — отвечал инженер, справляясь по карте.
Аэроплан пролетел над городом сравнительно низко. Увидев небывалое явление, все его жители высыпали на улицы, и их говор доносился до воздухоплавателей в виде смутного шума. Скорость "Альбатроса", — так назвал Сломка свое детище, — равнялась 115 километрам в час, т. е. почти вдвое превосходила скорость, самого быстрого поезда.
За Лейбахом начались уже горные отроги Тироля. Старый ученый продолжал рассеянно смотреть на их панораму. Гонтран влюбленными глазами созерцал прекрасное личико своей невесты и время от времени поддерживал с нею разговор.
Вдруг рука приятеля опустилась на плечо счастливого жениха.
— У нас не хватает масла! — с озабоченным видом сказал молодому дипломату капитан "Альбатроса",
— Ну, так что же из того? Велика важность!.. — беспечно отвечал Гонтран.
Сломка с изумлением взглянул на него.
— Как!.. Да ты, по-видимому, не понимаешь системы нашего аппарата?
— Очень смутно, — отвечал, улыбаясь, граф.
— Вот и видно, что тебя более интересуют глазки m-lle Елены!.. — с досадой проговорил инженер. — Чудак, да без масла мы упадем с высоты почти 500 метров!
Гонтран невольно испустил крик испуга, обративший на себя внимание Леночки и ее отца.
— Что такое? — с беспокойством спросила девушка.
— Ничего, ничего… — поспешил успокоить ее приятель графа. — Мы советуемся с Гонтраном, где бы купить петроля[2].
— Надо подождать, пока стемнеет, и затем опуститься около какого-нибудь городка, — не иначе, — посоветовала Елена Михайловна.
— Да, мы так и сделаем, — одобрил совет Вячеслав.
Через час солнце закатилось за вершины Альп, видневшихся на горизонте, на небе показался серебряный диск Луны, и вечерняя мгла начала быстро окутывать землю. "Альбатрос", совершенно лишенный топлива, опустился в пустынных окрестностях какого-то селения. В то время как инженер, при помощи Елены, наскоро сооружал палатку для ночлега, Гонтран вместе с Михаилом Васильевичем сходили в местечко и купили новый запас петроля.
На следующее утро, с восходом солнца, "Альбатрос" продолжал свой путь. Скоро перед глазами воздухоплавателей развернулась зеркальная гладь Адриатики, блестевшая под лучами восходящего светила. При виде этой волшебной панорамы Леночка не могла удержаться от восторженного восклицания.
— Ах, какая чудная картина!
Недовольное ворчание г-н Сломки было ответом на слова молодой девушки.
— А вот подует норд и занесет нас за сто миль от берега в море, тогда перестанете восторгаться! — проговорил инженер. — Хорошо еще, что мы скоро повернём на северо-запад, в Швейцарию.
— Разве мы полетим через Альпы? — спросила невеста Гонтрана.
Капитан "Альбатроса" утвердительно кивнул головой.
— Но ведь тогда придется подниматься очень высоко?
— Да, не менее четырёх — пяти тысяч метров.
— Подвергаться Альпийской стуже!.. — недовольно протянула молодая девушка. — Что касается меня, то я с гораздо большим бы удовольствием предпочла видеть плодоносные, радостные долины Италии, чем эту ужасную панораму снежных вершин и ледников… Я убеждена, что и папа присоединится к моему мнению.
— Если таково ваше желание, дорогая Елена Михайловна, — вмешался в разговор Гонтран, — то нечего и говорить более, полетим, Вячеслав, над Италией, — ведь тебе не всё ли равно, с какой стороны достигнуть Франции?
— Очень ты легко относишься ко всему! — огрызнулся на приятеля Сломка.
— Ну, полно, полно, старина, — улыбаясь, проговорил граф, — будь хоть раз в жизни галантным кавалером!
— Хорошо, как угодно, — пожал плечами командир "Альбатроса" и, повернув штурвал, направил аэроплан на юго-запад.
"Альбатрос", словно гигантская птица, понесся над долиной По, сопровождаемый испуганными криками обитателей Верхней Италии. Венеция, Падуя, Верона, Брешия и Бергамо — все эти знаменитые города один за другим промелькнули пред глазами воздухоплавателей.
Над Турином инженер снова изменил курс своего воздушного судна и направил его на северо-запад, где сверкали под лучами солнца снежные вершины приморских Альп.
Между тем погода, до сих пор прекрасная, быстро изменилась. Подул сильный северный ветер. Небо стало заволакивать облаками…
Чем хуже становилась погода, тем беспокойнее делался приятель Гонтрана. Его лицо, обыкновенно весёлое, приняло суровый вид, губы озабоченно сжались… Каждую минуту он с беспокойством посматривал на барометр, изредка переводя недовольный взгляд на своих спутников, беспечно любовавшихся чудными картинами Италии. Наконец Гонтран, случайно обернувшись, поймал этот взгляд своего друга.
— Ты опасаешься чего-нибудь? — спросил он.
Вместо ответа г-н Сломка, ткнул пальцем сначала на буссоль, потом на барометр, который быстро падал.
— Что же? — повторил свой вопрос Гонтран. — Нам грозит опасность?
Командир аэроплана пожал плечами.
— В нашем положении все опасно, — хмуро сказал он. — Посмотри на эти облака, громоздящиеся на вершинах гор… Заметь, какая сырость в воздухе… Наконец взгляни на багровый цвет солнца… Всё это — предвестники бури.
Гонтран беспокойно взглянул на невесту.
— Что же делать? — упавшим голосом произнёс он.
Инженер, не отвечая, повернул кран паровика, и пар со свистом устремился в поршни. Весь аппарат задрожал, лопасти винтов завертелись с головокружительной быстротою, и "Альбатрос" стрелой полетел вперед… Но скоро сильные порывы ветра остановили его полет. Словно раненая пища, аэроплан стал метаться из стороны в сторону, мало подвигаясь вперед…
ГЛАВА XII
Буря. — Ужасное положение. — «Альбатрос» падает. — Крушение в воздушном океане. — Пожар. — Падение. — Спасены! — Ученный спор. — Аэролит, комета или молния? — Недоразумение объясняется! — Приглашение. — Обсерватория Ниццы. — Большой рефрактор. — Эйфелева башня. — Печаль старого ученого. — Советы Гонтрана и Сломки. — Приезд сэра Джонатана Фаренгейта.
Некоторе время "Альбатрос" боролся с напором воздушных течений… Вдруг страшный шквал, поднимая с земли тучи пыли, понёсся прямо на аэроплан. Последний
