– Вы поймите, – забегая то с одной стороны, то с другой, испуганно тараторил он Катерине, которая несла плащ и молитвенник. – Я бы с радостью предоставил свой дом. Но вы поймите, – он протёр взмокший лоб мятым платком. – Всемилостивейшая королева Екатерина, да смилуется над ней господь, создала нам, итальянцам, дурную славу…
– И, если мадам Габриэль и её ребенок умрут в вашем доме, вас сочтут отравителем, – раздражённо закончила Катерина, яростно шагая к выходу. На лице финансиста отразился ужас. – Да, я поняла вас. Не знаю, почему госпоже де Гиз и господину Ла Варенну есть до вас дело, но они распорядились увезти от вас госпожу де Бофор.
На лице хозяина сменилось несколько гримас от ужаса до облегчения. Он снова промокнул лоб.
– И смените платок, – презрительно бросила Катерина, направляясь к носилкам. – От него дурно пахнет.
Хозяин попытался что-то сказать, взмахнул руками и вдруг дёрнулся, когда сзади лакей его слегка отодвинул с дороги. На импровизированных носилках из двух шпалер бледную красавицу перенесли к портшезу. Когда её уложили, Катерина легко забралась в него сама и приложила к вискам и лбу красавицы влажный платок. Та ненадолго открыла глаза, что-то тихо произнесла и откинулась на подушки. Катерина кивнула головой и задёрнула занавески. Портшез и маленький эскорт двинулись в путь.
Глава третья
На следующий день, несмотря на все протесты Катерины, беременная красавица, явно почувствовав себя лучше и удивлённая переполохом, который доставила накануне, была препровождена в общину Сен-Жермен-л’Оксеруа рядом с Лувром. Там она некоторое время наблюдала за перевозкой своей мебели. Затем её отнесли в церковь. После исповеди и причастия она вышла, опираясь на руку Катерины, и направилась к дому тётки.
– Святой отец, – Мужчина с изуродованным лицом вертел шляпу в руке. – Как вы нашли её? – Он отвернулся от священника и смотрел за двумя удалявшимися женскими фигурами.
– Она умиротворена и утешена, сын мой, – с лёгкой улыбкой сказал священник, похлопав мужчину по руке. Он развернулся и медленно направился ко входу в церковь. Мужчина мельком взглянул на него и бросился догонять женщин.
В доме тётки беременная красавица направилась в отдалённую комнату и потребовала оставить её одну. Что было весьма затруднительно. Толпы людей, вместо того, чтобы поститься во всех смыслах этого слова, как требовал от короля его исповедник Бенуа, набежала посмотреть на герцогиню де Бофор. Непонятная мадам Мартиг, которая ещё в понедельник вилась около герцогини и её свиты во главе с госпожой де Гиз, снова шастала из комнаты в комнату, занятая неизвестно чем.
По прошествии часа утомлённая красавица позвонила. Вбежавшей Катерине она приказала привести Гильома ле Муи. Катерина недовольно поджала губы, но выполнила её приказ.
Когда Гильом пришёл, она потребовала оставить их одних. Недовольная Катерина вышла и плотнее закрыла дверь.
Гильом ле Муи замер на пороге, в то время как побледневшая и осунувшаяся красавица Габриэль д’Эстре, герцогиня де Бофор лежала в кровати с поднятым балдахином.
– Гильом, – слабо начала Габриэль. – Я знаю, что только на вас могу положиться. – Она указала ему на кровать. Смущённый Гильом робко присел на самый край. – Я знаю, – лихорадочно зашептала Габриэль. – Они все хотят моей смерти. Для них я грязная шлюха, дочь убитой шлюхи, племянница шлюхи и родственница алчных прохиндеев и торгашей. Но король обещал моему сыну корону, а мне – брак. Он должен исполнить обещание! Ведь только неделю назад, после скандальной истории с тем непристойным портретом, он прилюдно обещал жениться на мне. Подумать только – выставить полуголую Генриетту д’Антраг моей преемницей! Убила бы того художника, своими бы руками убила. А равно и того, кто так обрядил эту плоскую доску с детским лицом во время праздника…
Её глаза лихорадочно блестели, пальцы мяли простыни. Она судорожно облизывала растрескавшиеся губы.
– В этом письме, – Она достала из-под покрывала сложенный лист. – я прошу у короля дозволения вернуться к нему в Фонтенбло. Почему, ну почему они запретили ему встречать пасху со мной? – Она откинулась на подушки. Через секунду, вцепившись одной рукой в рукав Гильома, другой она поднесла письмо к его лицу. – Умоляю, доставь это письмо королю. Я не знаю, хватит ли у меня сил бороться со всеми соглядатаями сейчас, но я должна видеть короля. Не спрашивай, – Она подняла руку к его губам. – Я не знаю почему, но знаю, что это очень важно. Передай ему письмо, – Гильом взял сложенный лист и положил его за обшлаг рукава. – И ещё, Гильом, – Она отпустила его и снова откинулась ан подушки. – Если со мной что-то случится, проследи, чтобы Александр получил обещанную корону. Клянешься?
Гильом встал и положил правую руку на сердце.
– Я обещаю, мадам, сделаю всё, что в моих силах.
– Я верю тебе, – устало произнесла Габриэль. – А теперь ступай, – Она взмахнула рукой и закрыла глаза.
Гильом опустился на одно колено, поцеловал край её одежды и быстро вышел. Габриэль тихонько застонала, закусив бледную губку. По её телу пробежала судорога.
В коридоре Гильома поджидала Катерина.
– О чём вы говорили? – спросила она, вцепившись в его рукав.
– Мне надо срочно доставить письмо, – он отстранил её и направился к выходу.
«Ах, так? Значит, она хочет вызвать его сюда. Молодец, вовремя. Наверно, ещё и священника потребует, чтобы венчания не откладывать», – подумала Катерина, стукнув кулаком одной руки в ладонь другой. И, подхватив юбки, Катерина побежала к чёрному ходу. Наткнувшись в дверях на слугу господина Ла Варенна, она шепнула ему, что мадам Габриэль только что в истерике написала письмо королю. Слуга молча кивнул и повёл ее в комнату к своему господину.
– Итак, мадам Катерина, что вы хотели мне сказать? – спросил толстенький человечек, сидевший у покрытого различными бумагами стола. За соседним, меньшим по размеру, несколько дворян играли в карты.
– Мадам Габриэль снова взялась за старое. Она написала королю, чтобы он приехал сюда.
– Ну, это никуда не годится, – Ла Варенн отшвырнул перо, которое вертел в руках, когда Катерина вошла. – Я помню, какой спектакль она закатила, когда прощалась с королём на пароме. Как будто жизни лишалась. Это надо немедленно прекратить. Король назначил меня смотреть за ней. Что ж, пока я не вижу, зачем ему нужно, чтобы он приезжал. Обмороки, судороги – да мало ли, что ещё случается с женщинами в деликатном положении. Из-за каждого пустяка дёргать короля? Нет, пусть себе думает о душе там, в Фонтенбло, – Катерина злобно улыбнулась. – Да, даже наш король может думать о душе, – заметив её гримасу, назидательно сказал Ла Варенн. – Я сейчас напишу королю, что всё хорошо и ему ехать не надо. Позови слугу. Он отвезёт письмо.
Катерина кивнула и вышла. В коридоре она, нахмурившись, остановилась. Гильом не какой-нибудь слуга. Он дворянин. Король может потребовать у него отчёта о состоянии здоровья своей любовницы. И что Гильом скажет? Она думает, что умирает, поэтому приезжайте скорее? Нет, такого допустить нельзя. Катерина снова прошла к чёрному ходу. Спустившись по лестнице, она завернула в конюшни. Заметив ещё совсем юного конюха, она остановила его:
– За лошадьми герцогини и госпожи де Гиз хорошо присматривают?
– Да, госпожа, – смущаясь, сказал тот.
– А лошадь господина ле Муи?
– Её накормили, хотя она и не была голодная, и напоили, как следует. Теперь она рассёдланная в своём деннике.
– Молодец, мальчик, – улыбнулась Катерина и похлопала его по щеке. Тот покраснел. – А мой слуга приехал?
– Да, мадам. Странный он…
– А где он? – прервала его Катерина.
– Сидит, как мёртвый в конюшне с лошадьми.
– Он просто устал. И ты, наверно, тоже. Ну, иди, – Она ещё раз потрепала мальчика по щеке и направилась вглубь конюшни. Мальчик заворожено смотрел ей вслед. Затем вздохнул и пошёл на кухню.
Катерина стояла на пороге конюшни. Вот-вот должен появиться Гильом. Она тихонько прошептала в темноту:
– Хаим, ты мне нужен.
Справа от неё послышался шорох, и к ней придвинулась массивная тень.
– Я здесь, госпожа.
– Выйди за дверь. Иди за мной, – всё так же тихо произнесла она и вышла из конюшни. Массивная тень двинулась за ней. На свету она сформировалась вы высокого коренастого мужчину с бесстрастным выражением лица. В его глазах не было ничего. Казалось, они умерли.
– Слушай, Хаим, внимательно, – медленно и чётко сказала женщина. Великан никак не отреагировал. – Ты едешь в Фонтенбло. Как – это твоё дело. Можешь переплыть реку, взять паром или вброд на лошади её перейти. У тебя есть кинжал и пистолет, – Она рассмотрела его оружие и одежду. – Ты можешь убить любого, кто тебе помешает доехать до Фонтенбло. Там ты можешь только драться. Убивать не нужно. Твоя цель – доставить до моего брата, Бертрана де Го, моё послание. Повтори?
