сверху вниз. — Я слишком давлю на тебя?
— Наверное… немного.
— Тебе надо чтобы все было красиво?
— Чего?!
— Ну не знаю, о чём там обычно мечтают девушки? Чтобы всё было как в романтичных фильмах — шёлковые простыни, свечи, шампусик, лепестки роз повсюду…
— Какая чушь!!
— Ну а что помогает тебе настроиться на нужный лад?
— Я не знаю! Но точно не это!
— Ладно, я понял. Подсказок не будет. Значит, придётся выяснять самому опытным путем…
Елисей аккуратно берёт меня за руки, склоняется к моему лицу и едва заметно целует прямо в кончик носа. Изумлённо взираю на него снизу вверх, потому что такой неожиданно ласковый, почти невинный жест совершенно не вписывался в мою картину мира и в моё представление о Лисе. Особенно с учётом того, что он не так давно вытворял с моими губами и с моим телом…
— Не думай ни о чём. Что было раньше или что будет, — тихо говорит он, заглядывая мне в глаза, — Я… я постараюсь не давить на тебя. Марин, но если потребуется, тормози меня столько раз, сколько посчитаешь нужным. Я не хочу, чтобы ты перебарывала себя. Я, конечно, тот ещё эгоистичный засранец, но мне важно, чтобы тебе было хорошо.
— Мне было очень хорошо с тобой… ночью.
— И будет ещё лучше, — заверяет меня Лис, едва заметно прикасаясь губами к моей щеке, — Намного лучше…
Целует уголок губ, опускается ниже, оставляя влажную дорожку от шеи до самых ключиц. Для него уже давно не секрет, что это была одной из моих эрогенных зон. И этими знаниями Елисей пользуется вовсю, чтобы я смогла расслабиться. Чтобы я смогла ему довериться по-настоящему.
Нежно скользит руками по моему телу, лаская каждый изгиб, но без недавнего напора. Без этой ненасытности и безумной животной страсти. Так трепетно и… завораживающе. Именно это слово пришло мне сейчас на ум, пока я следила за его неторопливыми движениями из-под опущенных ресниц. Передо мной был совершенно незнакомый мне Лис. Я даже не ожидала, что он умеет бытьтаким. А я ведь была уверена, что я всё о нём знаю… Но сколько всего ещё скрыто у него внутри? Как много масок и личин мне только предстоит сорвать, чтобы открыть его для себя настоящего?..
Сейчас в каждом его касании чувствовалось, что он думает обо мне, о моём состоянии, отслеживает, как откликается моё тело. Как оно начинает понемногу расслабляться и обмякать в его руках. Как мои губы раскрываются ему навстречу, и я с наслаждением падаю в очередной неспешный, тягучий поцелуй.
— Только не останавливайся, — шепчу я, на мгновение отрываясь от губ Лиса и встречаясь с его затуманенным взором.
Пришла пора двигаться дальше. Я смогу, я действительно этого хочу! Сейчас я чувствовала, что полностью готова открыть новую страницу в своей жизни, в которой не будет место Я…
Нет, даже не смей сейчас вспоминать о нём или произносить про себя его имя!
— Хорошо… — хрипло отзывается Лис, вновь припадая к моим губам. Чувствую, как вновь начинаю плавиться в его руках, но…
Противный, громкий звонок домофона врывается в моё сознание. Разбивает в дребезги царившую в прихожей атмосферу и сводя на нет весь тот жар, что охватил меня после наших поцелуев с Лисом. Сейчас у меня было ощущение будто меня резко облили холодной водой. И в добавок ко всему ещё несколько раз от души постучали по голове!
Невольно отскакиваю от Елисея и с изумлением перевожу взгляд на дверь.
— Какого… — возмущённо начинает Меланчук.
Вот и мне бы очень хотелось узнать, кому я так срочно понадобилась на ночь глядя?! Кто ответственен за безвозвратно упущенный момент и романтическую атмосферу этого вечера? Между прочим, очень важного для меня вечера! И если этим человеком окажется Мереминский… Клянусь, я выйду и придушу его своими собственными руками!
Подхожу к двери и затаив дыхание начинаю всматриваться в монитор, пытаясь отыскать Мереминского. Но домофон почему-то вместо посетителя демонстрировал мне чёрный экран.
Странно, он же ещё вчера нормально работал… Точно в подтверждении моих мыслей на мониторе начинают приступать какие-то блики, кусочек лица… И тут я понимаю, что какой-то умник просто закрыл камеру большим пальцем!
А в моём окружении был только один человек, которому могло прийти в голову заниматься подобными глупостями!
— Мереминский, какого чёрта?! — рявкнула я, поднимая трубку.
— Не понял, у вас что теперь по всему периметру дома натыканы камеры? — смеётся этот «умник». А потом всё-таки являет камере свою красивую и до неприличия довольную физиономию.
— Повторяю свой вопрос: какого чёрта тебе здесь нужно?!
— Мы пропустили наш утренний кофе!
— И что?!
— В смысле и что? Надо навёрстывать.
— Мереминский, на дворе ночь!
— Мариш, самое время, чтобы выпить чашечку кофе! Добавим тебе побольше молока, будешь потом спать сном младенца.
Нет, он это серьёзно?! Вот меньше всего на свете я хочу этой ночью спать сном младенца! У меня вообще-то были совершенно другие планы!
Тихо сквозь зубы отвешиваю несколько нецензурных фраз в ответ на столь потрясающее предложение и оборачиваюсь к Елисею. Меланчук стоял чуть поодаль от меня, скрестив руки на груди и прожигал домофон своим пылающим от гнева взглядом.
Так, кажется, если в ближайшие пару минут я не избавлюсь от общества Мереминского эту почётную миссию возьмет на себя Лис. И методы у него будут далеко не самые гуманные…
— Ярик, иди домой.
— Пойду. Но сначала мы поговорим.
— Нет!! — воплю я, с ужасом замечая, что Елисей уже двинулся в сторону двери. Вот только мужских разборок мне сейчас не хватало для полного счастья! — Мереминский, я отключаю домофон.
— Ха! Думаешь, меня это остановит? — нагло заявляет Ярик. — Вообще, если хочешь — можешь не открывать. Я с тобой могу и через забор пообщаться. С голосовыми связками у меня всё в порядке, так что не переживай — услышишь каждое слово. Расскажу тебе, что я думаю по поводу нашего вчерашнего разговора. Про твою чудесную идею связаться с Лисом… У тебя ведь нет секретов от соседей, Мариш? О! Могу ещё песенку тебе спеть! Какую ты там любишь? Вспомнил!
У синего моря, где бушуют бураны,
Жила там девчонка с именем странным…[1]
Заголосил Ярик прямо в динамик, оглушая своим пением меня и соответственно всю округу.
Да он издевается!!
— Подожди меня, я сейчас его придушу и вернусь! — бросила я Елисею. Не дожидаясь от него ответа, выскакиваю за порог в тёплую майскую ночь.
Злобно отстукиваю каблуками по дорожке, ведущей от дома до калитки, и на ходу приглаживаю растрёпанные волосы. Хотя толку-то от этой манипуляции? Припухшие
