— Понял, скоро буду, — обрываю связь. — Спи, — быстро целую малышку, собираюсь и мчусь на встречу со следаком проскакивая везде без пробок.
Глава 28. Захар
До свадьбы 7 дней…
Выскакивая из машины, проваливаюсь в сугроб по самую кромку ботинок.
— Черт! Ну кто так снег убирает?! — оглядываюсь по сторонам в поисках создателя этой не особенно чистой кучи. Так и не найдя нужный объект отряхиваю штаны, стучу тяжелыми ботинками по тротуарной плитке, чтобы сбросить с обуви налипшую пакость.
Возле отделения стоит иномарка Миронова. Это утро не перестает меня удивлять. Страшно представить, что будет дальше. Но сжав ягодицы я открываю скрипучую дверь. В темном коридоре никто не додумался включить свет. Благо, из приоткрытой двери, где слышен тихий мужской разговор, прорывается хоть какое-то освещение.
— Доброе утро, — вхожу не постучавшись. — У вас дефицит лампочек или экономите электричество? — усмехнувшись здороваюсь за руки с каждым из присутствующих.
— Да рано еще, — отмахивается следователь. — Нет никого. А нам вроде и так все видно, — смеется мужчина. — Присаживайтесь. Новости не для стоячих.
— Так не томите, — беру стул усаживаясь на него верхом, уложив руки на спинку.
— Захар Евгеньевич, кофе хотите? — тянет с ответом следак. Миронов вообще молчит, копаясь в телефоне.
— Нет, спасибо. Мне бы понять, на кой хрен я ехал в такую рань в это захолустье, — внимательно изучаю непроницаемое лицо местной власти.
— Захар, — Валентин Алексеевич, отрывается от гаджета. — Мой сын хоть и раздолбай редкостный, но все же сын, потому я напряг все свои связи и мне оперативно предоставили очень интересную информацию. Осталось ее проверить, но это уже, как говорится, дело следствия. Держи, — мужчина протягивает мне мобильник. — Ты полистай, там много. Скажу тебе честно, сам охренел, — говорит он, видя недоумение в моих глазах.
— Этого не может быть… — поднимаю взгляд на притихших мужчин. — ЭТОГО ПРОСТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!! — встаю, с грохотом опрокидывая стул на пол. Меня трясет так, что перед глазами темнеет. Резко перестало хватать воздуха. Подошел к окну, приоткрыл форточку, сделал глубокий вдох. Следователь поднес стакан воды, но я отмахнулся, уперевшись лбом в холодное стекло. — Когда это снято? — сжав зубы спрашиваю у Миронова.
— Фотографии из архива, доступ к которому есть только у безопасников. Но даже они не смогли их вынести, сам понимаешь. Кому сейчас охота светиться своим прошлым? Так что просто нащелкали. Судя по дате на ящике, в котором они лежали, их сделали как раз за несколько дней до случившегося.
Эта информация подкосила меня так, что стоять я больше не смог. Так и осел на пол под окном уставившись в одну точку. Я знаю, почему эти фотографии оказались в архиве службы безопасности местных властей, а ранее успешных бизнесменов. Была жесткая дележка выделенных администрацией области кусков земли. Очень хорошо помню то время. Домой приползал за полночь думая лишь о том, как удержать свой бизнес, чтобы его не смыло в этом хаосе. Удержал и новость о том, что моя жена беременна, придавала сил, ведь теперь нас станет больше, а значит все не зря.
— Мы думаем, что это он, — говорит следователь. — Я успел кое-что проверить и…
— А тогда не могли, значит?! — рычу на него.
— Тогда ничего не указывало, а ресурсы у нас тоже… Сами знаете, — оправдывается мужчина.
— Меня не устраивает «мы думаем», — говорю жестко и поднимаюсь с грязного пола. Отряхиваю задницу. Я успокоился. На место первым эмоциям пришел холодный расчет. — Доказать сможете? — смотрю на него серьезно.
— Нет, — честно признается мужчина. — Захар Евгеньевич, поймите, машина утилизирована, а по одним фотографиям предъявлять обвинение человеку, да еще и по делу такой давности. Да мне никто не позволит этого сделать!
— Где сейчас мой старший брат? — понимаю, что только личная встреча с человеком, который для меня умер лет десять назад, поможет понять все наверняка. Но убийство… Я ожидал от него всего: очередного предательства, удара в спину, новое посягательство на мой бизнес, но это…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Что вы не поделили? — спрашивает Валентин Алексеевич из чистого природного любопытства.
— Женщину, — отвечаю честно. — А потом и бизнес.
— Эх, — вздыхает он. — Все проблемы из-за баб и бабок.
Глава 29. Ася
— Вставай! — слышу за дверью Риткин голос. — Асяяяя, — тянет она и стучится. — Ну почему ты опять так долго спишь?! — судя по звуку, дверь пнули и все стихло.
А меня ломает. Низ живота ноет, поясницу тянет. И думать не надо, что со мной. Месячные. Даже захныкала с досады, ведь теперь прекрасно понимаю, чего лишаюсь на несколько дней. Но хотя бы о том, что не смогу доставить удовольствие Захару можно не переживать. Я теперь знаю — могу!
Аккуратно поднявшись с кровати, быстро приняла душ. Привычные шорты заменила на более удобные в моем случае темные штанишки. Влезла в любимую толстовку и отправилась выяснять, чего меня потеряла Рита.
— Ну наконец! — ворчит малышка завидев меня в гостиной с чашкой какао.
— Что случилось? — а сама улыбаюсь. Неужели это все? Гадостей больше не будет? У нас окончательный мир?
— Дом же надо дальше украшать, — говорит Рита. — Мы только елку поставили. А еще снежинки везде повесить нужно, мишуру, шарики всякие. И… — замялась она. — Я в комнату тоже хочу елку. Можно? — хлопает ресницами эта егоза.
— А почему нет? — даже интересно стало.
— Папа не разрешал, пока я была маленькая. Но я же уже большая! — гордо вздернула носик малышка.
— Большая, — не перестаю улыбаться в ответ. — Только я второй раз на тот рынок не поеду, — говорю ей. — Давай закажем? А пока будут везти, мы с тобой начнем все остальное украшать.
— Согласна, — Рита даже раздумывать не стала. Все же Новый год — волшебный праздник. Я теперь буду еще больше его любить.
Елку мы выбрали быстро. Позвонили в магазин, договорились о доставке. Вместе притащили еще одну коробку с разнообразной красотой и начали творить волшебство. К моменту, когда небольшое пушистое дерево занесли в дом, он сиял. На лестнице по перилам пустили широкую зеленую мишуру. Рита навязала на нее разноцветных шаров на длинные нитки. На стены наклеили самодельные снежинки, честно вырезанные нами из цветной бумаги. Будем надеяться, Захар нас не прибьет за порчу имущества.
С камина убрали все, кроме семейных фотографий. Везде только мой будущий муж и Рита. Ни на одной нет их вместе с женой. Это так странно.
Статуэтки и книги заменили большой плетеной корзиной, из которой на кухне повыкладывали все апельсины. Теперь она, увитая несколькими срезанными еловыми веточками, обсыпанная искусственным снегом, красуется, создавая ощущение праздника. Рядом расставили новогодние свечи. Уже представляю, как здесь будет уютно вечером, когда мы соберемся вместе, зажжем камин и выключим свет. Даже ворчливая Ольга Петровна ходит, поглядывая на нас с улыбкой. А я вновь почувствовала себя ребенком. И Рита почти не язвит. Как же хорошо!
Добравшись до второго этажа, мы поняли, что елку нам ставить не во что.
— Нужно ведро, — предлагает Рита.
— Угу… — задумалась я. — А в ведро мы с тобой что насыплем? Земля мерзлая. Кто будет ее копать? Да и чем?
— Придумала! — подпрыгивает девочка. — Идем к папе в гараж, — тянет она меня за руку.
А в гараже мы нашли песок. Рита объяснила, что Захар летом укладывал дорожку, которую сейчас под снегом не видно. Песок остался, и папа совсем не будет ругаться, если мы его возьмем. Поверила. Куда деваться?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мы вдвоем притащили это ведро в дом. Я села на диван, чтобы передохнуть. Общая слабость накатывает волнами, заставляя останавливаться. Уже тянет лечь и я подумываю договориться с Ритой о том, чтобы елку украшать завтра, но жалобный мяв заставляет вздрогнуть. Где-то на улице кот просит о помощи. Мелкая тоже услышала, накинула куртку и рванула за дверь. Пришлось спешно догонять, пока не свалилась, не поранилась или еще чего. Как потом ее отцу в глаза смотреть? За ребенком не уследила!
