— Только не кипятитесь! — произнес Бочулаз цинично. — Человечки! Что вы возомнили о себе? Вы вообразили, будто познали истину и умеете отличать добро от зла. Но много ли вам известно об истине! Вы отрезаете от мира кусок, который вас устраивает, и называете его добром, а все остальное — злом. При этом не хотите обращать внимания, что ваш кусок ничтожно мал в сравнении с тем, что вы отбрасываете. Мир гораздо шире и многограннее, чем вы можете себе представить даже в самых смелых ваших фантазиях. Что может знать об истине тот, кто делит окружающее на вкусное и невкусное, вредное и полезное! Глупцы! Вы выносите суждения о мире, получив некоторое представление о ничтожной его части. Впрочем, к чему я тут распинаюсь? Вы ведь даже не в состоянии понять, кто в действительности перед вами, а потому расцениваете меня как проявление зла, не так ли? Однако я не склонен слишком уж сердиться на своих освободителей, — продолжал Бочулаз, несколько смягчаясь. — Очевидно, в том ракурсе, в котором вы способны сейчас воспринимать меня, я действительно представляюсь вам плохим… Ладно, — добавил демон после небольшой паузы, словно собираясь с мыслями, — не обращайте внимания. Просто давненько не доводилось поговорить с кем-нибудь, кроме этих противных эльдаров.
Тем временем Рагнар уже подавил приступ нахлынувшего на него гнева, вызванный предательством командующего. Волк достаточно хорошо знал, что эмоции не помогают принять верное решение. Глубоко вздохнув и еще раз взглянув на ухмыляющуюся физиономию Гала, Рагнар почувствовал, что наконец успокоился. Теперь можно было принимать решение, а приняв — не медлить с его осуществлением.
Молниеносным движением выхватив свой болтер, Волк почти одновременно произвел два метких выстрела — в сердце и голову изменника.
— Ты, как всегда, торопишься и поэтому путаешь белое с черным, Космодесантник, — насмешливо произнес Бочулаз, переводя холодный, безжалостный взгляд с Рагнара на своего верного слугу, который рухнул к его ногам как подкошенный, угасающим взглядом преданно глядя на демона, словно умирающая собака. — Я лично собирался наградить тебя, — обратился Бочулаз к своему слуге. — Но этот Кровавый Коготь оказался столь поспешен… Что ж, да будет так. Мне не в чем упрекнуть тебя. Ты честно заработал свою награду. Я знаю, как непросто тебе было изображать преданность Императору, Инквизиции и этому самовлюбленному болвану Стернбергу. Но теперь твои мучения позади, сын мой.
Тем временем Гал, несмотря на нанесенные ему две смертельные раны, повис на ноге Бочулаза, и его соскальзывающие пальцы при этом издавали отвратительные чмокающие звуки.
— Ладно-ладно, — добавил демон, слегка отстраняя ногой своего слугу, — не волнуйся. Бочулаз всегда держит свои обещания или… почти всегда.
Произнеся последние слова, демон разразился особенно издевательским взрывом хохота. Тем временем Рагнар перевел прицел своего болтера на голову Бочулаза и спустил курок.
— Не стоит… — Демон не успел закончить фразу, расплываясь в широкой улыбке.
Волк разрядил всю обойму. Мгновенно к нему присоединились и его товарищи. Все снаряды бесследно поглотила студенистая масса. Взгляд Бочулаза на миг подернулся пеленой, и Рагнар подумал было, что противнику все-таки нанесен ущерб, но уже через несколько мгновений стало ясно, что это не так. Со звуком пробки, вынутой из бутылки, болты, один за другим, выскочили из тела демона и посыпались на землю.
«Может, мы все же зацепили его?» — подумал Рагнар. Эту слабую надежду ему подарил новый, особенно сильный приступ кашля монстра.
Демон слегка нагнулся вперед, сжимая руками живот в том месте, где он был поражен пулями. На этот раз приступ кашля закончился рвотой. Отвратительная зеленая масса изверглась из его пасти на тело бывшего командующего. А через несколько мгновений мертвец стал судорожно хватать ртом воздух, его тело неестественно раздулось, мускулы увеличились, а кожа приобрела болезненный желтовато-зеленый оттенок. Жуткий, сверхъестественный свет появился в его глазах. Одним прыжком существо, еще совсем недавно бывшее человеком, встало на ноги, сгибая пальцы рук, подобно когтям хищной птицы.
— Спасибо за помощь, друзья мои, — произнес Бочулаз, — хотя на этот раз я вовсе и не просил о ней.
К этому времени Кара Исаи вышла из транса, в который она впала с того момента, как отряд проник в комнату. Выкрикнув какое-то заклинание на неизвестном Рагнару языке, она подняла руки над головой. Волна раскаленной добела псионической энергии потекла от нее к демону, окружая его стеной огня. Надежда вновь наполнила сердце Волка, но длилось это недолго. Бочулаз повернул голову в сторону женщины и изрыгнул сгусток собственной энергии, мгновенно опутавшей инквизитора тысячами змей ядовитого, зеленовато-желтого цвета. Испустив протяжный мучительный стон, женщина замерла как вкопанная. Затем ее кожа стала покрываться пятнами, глаза потускнели, и Кара Исаи безвольно опустилась на землю.
Тем временем демон осмотрел себя, видимо убеждаясь, что ничуть не пострадал.
— Ладно. Порезвились, и хватит, — произнес он, деловито потирая руки. — Что-то я заболтался тут с вами. Уверен, Гал позаботится об успешном вступлении вас в наши ряды.
После этих слов Рагнар ощутил, как энергия вокруг сгустилась настолько, что стала физически ощутимой. Воздух наполнился множеством нитей все того же зеленовато-желтого цвета, и даже стены комнаты стали менять цвет. Чутье подсказывало Волку, что все это не сулит ничего хорошего ни им, ни людям Аэриуса.
Между тем с телом Гала произошла очередная метаморфоза. Сначала увеличившись, теперь оно таяло на глазах, словно выкипая изнутри, испуская гадкий запах гниения. Пальцы превратились в когти.
— Я бессмертен! — воскликнул монстр.
— Сейчас мы это исправим! — крикнул Свен, бросаясь на врага с цепным мечом.
Глава четырнадцатая
События стали развиваться с невероятной скоростью. Из покрытого слизью пола комнаты, словно утопленники из-под воды, начали подниматься жуткие фигуры. Они отличались друг от друга лишь размерами, в остальном же представляли собой точные копии своего создателя — Бочулаза. Лишь глаза их были совершенно пусты.
Внезапно Рагнар почувствовал, как чья-то рука ухватила его за лодыжку. Посмотрев вниз, Волк увидел контуры улыбающегося лица, начинающего проявляться на поверхности пола под ногами. Дернув ногой, Волк оторвал схватившую его руку, но она цепко держалась за пластину его доспеха. А монстр продолжал подниматься.
Глянув вокруг, Рагнар понял, что его товарищи находятся не в лучшем положении. Вся поверхность пола теперь представляла лес тянущихся вверх рук и голов с одинаковыми идиотскими улыбками и страшными, невидящими глазами.
Посреди всей этой чертовщины мрачно возвышался Гал, со скрещенными на груди руками, и с презрением наблюдал за своими бывшими товарищами. Когда его взгляд остановился на инквизиторе, лицо исказилось гримасой дикой ненависти.
Космические Волки открыли огонь, одновременно кромсая цепными мечами тянущиеся к ним руки. Однако все эти столь активные действия не приносили, казалось, ровным счетом никакого результата, словно оружие Космодесантников было игрушечным. Единственное изменение заключалось лишь в том, что руки и головы появлялись теперь не только из пола, но уже и из стен комнаты, а попытки монстров схватить свои жертвы зубами или когтями становились еще более настойчивыми. Положение казалось безнадежным.
— Ну, слуги Ложного Императора, — произнес Гал, с восторгом осматривая свою изменившуюся плоть, — у вас остается лишь один выбор — между смертью и… мучительной смертью.
Рагнар попытался отшвырнуть очередную вцепившуюся в него руку, но она, словно резиновая, вытянулась и только усилила хватку. Освободиться удалось, лишь саданув по ней цепным мечом, да и то не с первого раза.
Сражение было в самом разгаре, но имело какой-то странный, односторонний характер. Сражались только Космические Волки. Их враг и не думал сопротивляться и даже не пытался защищаться от выстрелов и ударов мечей, которые не наносили ему никакого ущерба. Рагнар остро ощутил совершенную бессмысленность дальнейшей борьбы. Следовало что-то изменить, попытаться найти какой-то иной выход из ситуации, в которой оказался отряд.
Тем временем Стернберг пробился к своему бывшему помощнику и остановился в нескольких шагах от него. «Неужели инквизитору пришел на ум какой-то новый план действий?» — с надеждой подумал Волк. Однако тут же понял, что ошибся. В его глазах не было ничего, кроме злобы и ненависти. Неужели этот умудренный жизнь ю человек враз лишился своей рассудительности и хладнокровия? Неужели случившееся предательство настолько сокрушило его казавшийся столь мощным дух? Очевидно, да. Взглянув в глаза инквизитора, Рагнар видел, что в них не осталось ничего — ни любви к своему народу, ни опасений за собственную жизнь, ни надежды на спасение, лишь тупая, безграничная ненависть, сконцентрированная сейчас на одном объекте — том, кто некогда являлся его первым помощником и, вероятно, самым близким доверенным лицом. Инквизитор был жив, но стало ясно, что дух его повержен. Некогда столь сильный, Иван Стернберг пал жертвой своей чрезмерной самоуверенности. Быть может, он сделал неоправданно большую ставку на авторитет Оракула, мастерство его толкователей, направивших Стернберга на поиски Талисмана Ликоса, и на преданность и верность своего помощника… И вот теперь, когда выяснилось, что все, во что инквизитор заставил себя поверить, оказалось обманом, жестокой мистификацией, почва ушла у него из-под ног. Теперь ему просто не на что было опереться. Все еще оставаясь живым, он утратил то, без чего человеческая жизнь невозможна, — свою душу.
