— Это, типа, японские заморочки? — обратился Антипов к Святову.
— Бусидо… вроде, — ответил тот.
На что русский покачал головой.
— Мы думаем несколько иначе, — сказал мне Антипов. — Ты это учти на будущее.
А ведь так, как я, думают все ведьмаки, а не только японцы. Опытные, по крайней мере.
— Как скажете, Кирилл Романович. — Не начинать же тут полемику.
А вообще, надо почаще себе напоминать, что окружающие меня люди относятся к смерти… несколько более напряжно чем я. Для меня это скорей вызов, а для них неизбежность, о которой они не хотят вспоминать.
***— Соврал-таки пленный, — произнес Святов.
— Приукрасил, — поправил я его. — Просто надеялся выжить, вот болтал, выторговывая жизнь.
Мы стояли в небольшом коридоре под домом перед стальной дверью. В принципе ее толщину нам было трудно узнать, но если это не спецзаказ, то дверь вполне себе стандартная. Это нам Антипов подтвердил, которого натаскивали на различного вида бункера.
Прибор Хидеяки сработал, и турели, которые подняли после того, как прекратился огонь, нас так и не засекли. Изначально я рассчитывал, что мы приземлимся на крышу дома, но, увы, сделать это сумели только я и Святов, причем Сергеичу, судя по его удивленно-гордому виду, просто повезло. И если бы не робот-охранник, который предположительно мог разгуливать по дому, мы бы начали его зачистку с двух сторон — снизу и сверху, а так нам со Святовым пришлось спускаться и уже одной группой заходить в дом. И, черт возьми, как только у меня появится вертолет, я лично буду выкидывать из него своих бойцов. И буду это делать до тех пор, пока они не научатся приземляться на двухметровый пятачок.
Соединившись с группой Антипова, я с укоризной посмотрел на непробиваемого капитана и, покачав головой, жестом скомандовал выдвижение.
Особняк оказался пуст, ни людей, ни роботов. А это означало удачу. Уж не знаю, как будет выглядеть бой Святова и робота, но чем больше пространства, тем больше вероятность, что кого-нибудь ранят, а то и убьют. Теперь же нам надо было только открыть стальную дверь и запустить туда нашего «учителя», самим в это время просто держать проход на прицеле. Жаль, что у Сергеича стихия ветра — одна из самых неудачных для боя в закрытых пространствах. Впрочем, что-то я совсем берега потерял, радуйся, Макс, что у тебя вообще «учитель» есть.
— И что стоим? — спросил Антипов. — Давайте уже вынесем эту дверь и закончим, наконец, операцию.
— Действительно, — встрепенулся я. — Все, работаем.
Когда заряды были установлены, мы отошли за угол. После того, как мы вышибем дверь, в игру вступит робот, но шансов у одинокой машины против нас не было. Точнее, против Святова. То, что Бита знает о нас — факт. Кроме тех камер, которые мы разбили в самом особняке, еще две висели над той самой дверью. Чисто теоретически, если бы наши сидельцы смогли резко открыть дверь, SRS мог перестрелять половину из нас, но тут все зависит от удачи. А если бы у нас не было «учителя», выжил бы, пожалуй, только я. Хотя нет, вру, кого-то бы я наверняка спас, но в тесном пространстве коридора даже «ветераны» поняли бы, кто я такой. Я, в общем-то, к чему веду? Бита точно знает, что в составе нашего отряда есть «учитель». Ничего удивительного, но как факт. Змей успел пробить как минимум моих ближайших соратников, а значит, как я и думал, затягивать с ним войну не стоит. Сначала он попробует решить дело силой, а когда не выйдет, уйдет в подполье и начнет выбивать моих людей по одному. И самые беззащитные в этом плане — работники Шидотэмору.
Я по привычке примостился у самого угла, но тут мне по плечу постучал Антипов.
— Скажи, парень, ты настолько круче нас стреляешь, что лезешь вперед? Потому что иначе, это бессмысленно. А раз так, то отойди лучше во вторую линию. Начальник ты, в конце концов, или обычный боец?
Резонно. С его стороны. Он же не знает, на что способен ведьмак со штурмовой винтовкой в руках. И почему таких индивидуумов называют Разрушителями. Винтовка для меня вообще что-то вроде…м-м-м… классового оружия. Как меч и щит у танка, ножи у убийцы и лук у рейнджера. Те же Тени работают снайперкой, а Стиратели — пистолетами. Не то, чтобы у нас есть какие-то особые умения для «своего» оружия, просто пользуемся им чаще всего.
Но Антипов этого знать не может.
— Как скажешь, — произнес я, пропуская одного из людей капитана, и становясь у него за спиной.
Сам Кирилл Романович, кстати, пристроился рядом со мной, во втором ряду. И еще двое стояли за нашими спинами. Вот Святов поднял руку — готовность ноль. Рука опускается, и из-за угла раздается шипение термитных зарядов, а по стенам гуляют всполохи света. Секунда, другая, и Сергеич срывается. Слышится грохот упавшей двери и звуки выстрелов. Причем особо выделяется что-то крупнокалиберное. Я уже давно просканировал пространство за дверью Обнаружением жизни и разума, а результаты тихонечко передал Святову. Да и сейчас следил, как сгусток жизни, обозначающий моего офицера, мечется среди двенадцати других. А Стиратели эти сгустки еще и распознавать умудряются. Я же сейчас просто следил за тем, как гаснет то один, то другой огонек жизни. Причем не очень быстро, видимо, Сергеич все никак не мог забодать робота.
Но вот противники закончились, и Святов, совершив последний кульбит, замер. Звуки выстрелов, взрывов и грохота, также прекратились. Отмерев, Сергеич направился куда-то вглубь помещения, видимо, проверяя, есть ли еще противник. Я ему, конечно, назвал их численность, но не проверить он не мог. Я, собственно, так же поступил бы. Доверяй, но проверяй, как говорится. Причем, в первую очередь себя.
— Всем циркулярно — в помещении чисто, — раздалось в наушнике.
— Пошли, что ль, — повернул я голову к Антипову.
— Вперед, — раздалось от него.
Знатно повеселился Святов. В помещении размером где-то в двадцать квадратных метров было разгромлено вообще все. Мебель, пара каких-то пультов, мониторы… стены, пол, потолок тоже неслабо пострадали. Также там присутствовали четыре двери. За одной — туалет с душем, за другой — койки, за третей дверью — что-то вроде кабинета, совмещенного со спальней, а за четвертой — генераторное помещение.
От половины людей Биты мало что осталось. Особенно меня впечатлил труп, нашинкованный на десятисантиметровые кубики.
— Нехило ты его, — сказал я Святову, который терся рядом со мной.
— Кхм. Их тут двое.
— Оу. — И правда, что тут еще скажешь.
Сам Бита был относительно цел. Всего-то разрезан на две половинки.
— Чуть не помер из-за него, — произнес Сергеич.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
