Он подул на шар, потер его ладонью и тут же радостно улыбнулся.
– Да вот же он, маленький шельмец! В Дунманифестине, как мне кажется. Ну, точно… валяется на диване в окружении хмельных менад.
– Хмельных монад? – не понял декан.
– Менады – это… девушки, прекрасные и слегка разнузданные, – пояснила Сьюзен, и тут же толпа волшебников пришла в движение, словно магнитом притянутая к сверкающему шару.
– Никак не пойму, что он делает… – пробормотал Чудакулли.
– Может, я сумею рассмотреть? – с надеждой в голосе предложил заведующий кафедрой беспредметных изысканий.
Чудакулли повернулся к нему спиной, пряча шар.
– Ага! – воскликнул он. – Похоже, как всегда, пьет… ну да, точно, насколько я могу судить, пиво и черносмородиновую настойку…
– О боже… – простонал о боже.
– А эти, ну, как их, девицы… – начал было профессор современного руносложения.
– На столе еще куча бутылок, – продолжал репортаж Чудакулли. – Этикетки почти не видны. В одной, гм, кажется, укипаловка, которую, как вы, наверное, знаете, гонят из яблок…
– В основном из яблок, – поправил его декан. – Так что там бедные девушки?..
О боже упал на колени.
– А в другой… Плавает какой-то червяк…
– О боже…
– А еще на столе стоит пустой бокал, большой… не знаю, что там было, но сейчас оттуда торчит бумажный зонтик. И вишенка на палочке. Да, а еще забавная маленькая обезьянка.
– О-о-о-о…
– …Ну и так далее, и тому подобное, – весело произнес Чудакулли. – Бутылок очень много. И все разноцветные. Цвета дынь, кокосовых орехов, шоколада – чего только там нет. Кстати, забавно: все бокалы на столе емкостью не меньше пинты…
Перепой упал навзничь.
– Хорошо, – пробормотал он. – Я выпью эту гадость.
– Но лекарство еще не готово, – возразил Чудакулли. – А, вот и Модо.
В зал на цыпочках вошел Модо, толкая перед собой тележку. На тележке стояла большая металлическая чашка, заполненная колотым льдом, из которого торчала небольшая бутылка.
– Приготовил специально на страшдество, – пояснил Чудакулли. – Не знаю, успел ли настояться.
Он убрал хрустальный шар и достал из шляпы пару толстых перчаток.
Волшебники мгновенно порскнули по сторонам. Только что они толпились вокруг Чудакулли, а в следующее мгновение уже выглядывали из-за наиболее массивных предметов меблировки.
Сьюзен почувствовала себя так, будто присутствует на церемонии, в правила проведения которой ее никто не позаботился посвятить.
– Что это такое? – спросила она, когда Чудакулли крайне осторожно поднял бутылку.
– Соус Ухты-Ухты, – сказал Чудакулли. – Лучшая известная человеку приправа. Прекрасное дополнение к мясу, рыбе, птице, яйцам и многим овощным блюдам. Хотя не рекомендуется употреблять, если бутылка все еще покрыта конденсатом. – Он осмотрел бутылку и провел по ней пальцем, породив пронзительный скрип. – С другой стороны, – весело продолжал он, – терять нам нечего, пациент наш практически бессмертен, а значит, можно и рискнуть.
Он прижал пальцем пробку и сильно встряхнул бутылку. Раздался громкий стук – это заведующий кафедрой беспредметных изысканий и главный философ попытались одновременно спрятаться под одним столом.
– А моим парням соус почему-то не нравится, – пожал плечами Чудакулли, направляясь к колбе.
– Я предпочитаю соусы, после употребления которых не нужно сидеть неподвижно по крайней мере в течение получаса, – пробормотал декан.
– И которые не используют для дробления каменных глыб, – добавил главный философ.
– И которые не запрещены законом по крайней мере в трех городах, – кивнул профессор современного руносложения.
Чудакулли осторожно открыл бутылку. Резко зашипел втягиваемый внутрь воздух.
Он позволил нескольким каплям упасть в колбу. Ничего не произошло.
Плеснул туда порцию соуса побольше. Жидкость оставалась безнадежно инертной.
Чудакулли с недоверием понюхал горлышко бутылки.
– Может, слишком мало тертого койхрена? – пробормотал себе под нос он, перевернул бутылку и вылил остатки соуса в колбу.
В ответ раздалось лишь «бульк».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Волшебники стали подниматься, отряхивать балахоны и смущенно улыбаться друг другу – улыбками людей, только что выступавших плечом к плечу в одной команде по синхронному выставлению себя круглыми дураками.
– Я так и думал, – кивнул Чудакулли. – Асафетида попалась выдохшаяся.
Он повернул бутылку и с грустью посмотрел на нее.
Затем перевернул ее еще раз и постучал по донышку.
Тонкая струйка пробежала по стенке. Соус скопился у горлышка и заблестел. Потом начала формироваться капля.
Головы волшебников словно на невидимых ниточках повернулись в сторону бутылки.
Волшебники не были бы волшебниками, если бы не умели хотя бы чуть-чуть заглядывать в будущее.
Капля становилась все больше, затем она приняла грушевидную форму… Вряд ли можно было ожидать от людей, столь отягощенных возрастом и талиями, подобной прыти, но волшебники буквально в мгновение ока очутились на полу.
Капля тоже упала.
И сделала «бульк».
И все.
Окаменевший как статуя Чудакулли отмер и облегченно вздохнул.
– Ну вы, парни, даете, – сказал он, поворачиваясь к колбе спиной. – Я ожидал от вас большего присутствия духа…
Мощный взрыв сбил его с ног. Огненный шар поднялся к потолку, расползся в стороны и с громким хлопком исчез, оставив напоминающее хризантему пятно копоти.
Чистый белый свет залил помещение. Раздался звук.
ДИНЬ. ДИНЬ.
ПШ-Ш.
Волшебники рискнули поднять головы.
Колба светилась. Она была заполнена жидким светом, который неспешно пузырился и разбрасывал искры, будто переливающийся бриллиант.
– Ничего себе… – прошептал профессор современного руносложения.
Чудакулли поднялся с пола. Вследствие своей округлой формы волшебники неплохо катались, а от твердых предметов просто отскакивали.
Яркий свет отбрасывал на стены длинные тени медленно приближавшихся к колбе волшебников.
– Что это было? – спросил декан.
– Я помню, однажды отец дал мне очень ценный совет относительно всяческих напитков, – поделился Чудакулли. – Так вот, он сказал: «Сынок, никогда не пей: то, из чего торчит бумажный зонтик, то, что смешно называется, и то, что меняет цвет при добавлении последнего ингредиента. И никогда, никогда не поступай вот так…»
Он сунул в колбу палец.
С пальцем, как ни странно, ничего не произошло. Чудакулли подцепил чуток светящейся смеси.
– Осторожнее, аркканцлер, – предупредил его декан. – Или вы хотите познать абсолютную трезвость?
Чудакулли замер, не успев поднести палец к губам.
– Верно заметил, – похвалил он. – Пожалуй, мне уже поздновато перевоспитываться. – Аркканцлер огляделся. – Как мы обычно проверяем, ну, всякое такое, неизвестное?
– На студентах-добровольцах, – ответил декан.
– А если добровольцев нет?
– Все равно даем студентам.
– Но это же неэтично.
– Этично, если не говорить студентам.
– Согласен.
– Я попробую… – пробормотал о боже.
– Ты в самом деле собираешься попробовать то, что приготовили эти клоу… эти господа? – не поверила собственным ушам Сьюзен. – Но это варево может убить тебя на месте!
– У тебя, наверное, никогда не было похмелья, – сказал о боже. – Иначе бы ты не говорила всякие глупости.
Он, пошатываясь, подошел к колбе, со второй попытки взял ее в руки и выпил до дна.
– Ну, сейчас начнется, – каркнул сидящий на плече Сьюзен ворон. – Пламя изо рта, дикие крики, выпученные глаза, обливание холодной водой и все такое прочее…
Смерть, к своему немалому удивлению, понял, что нынешние обязанности действительно доставляют ему удовольствие. Раньше в очередь к нему на прием никто не выстраивался.
– СЛЕДУЮЩИЙ! И КАК ЖЕ ТЕБЯ ЗОВУТ, МАЛЕНЬКИЙ… – Он запнулся, но собрался с мыслями и закончил: – СУБЪЕКТ?
– Шнобби Шноббс, дедушка Санта-Хрякус.
