Вера Засулич порадовала Энгельса тщательно выполненным переводом на русский язык его статьи «Внешняя политика русского царизма». Он придавал большое значение русской дипломатии, этому мирному влиятельному воинству любого господствующего класса.
«С тех пор, — писал он в Женеву Засулич, — как существует революционное движение в самой России, ничего уже больше не удастся когда-то непобедимой русской дипломатии.
И это очень хорошо, потому что эта дипломатия — самый опасный враг, как ваш, так и наш. Это пока единственная непоколебимая сила в России, где даже сама армия ускользает из рук царей, о чем свидетельствуют многочисленные аресты среди офицеров, доказывающие, что русское офицерство по своему общему развитию и моральным качествам бесконечно выше прусского. И как только у вас появятся сторонники и надежные люди в рядах дипломатии — у вас или хотя бы у конституционалистов, — ваше дело выиграно».
Энгельс присоединялся к мнению Засулич о необходимости решительных выступлений против народничества.
«Совершенно согласен с вами, — отвечал Засулич Энгельс, — что необходимо везде и всюду бороться против народничества — немецкого, французского, английского или русского. Но это не меняет моего мнения, что было бы лучше, если бы те вещи, которые пришлось сказать мне, были сказаны кем-либо из русских».
Приближалось 1 Мая. Впервые в истории рабочие собирались выйти на улицу и требовать у буржуазии изменений условий труда и жизни. Энгельс и Эвелинги готовились к этому дню. Он должен был стать победоносным сражением и праздником во всех странах, чьи делегаты съехались в Париж в 1889 году на Социалистический конгресс.
Стояли чистые, светлые весенние дни. Зацвела вишня в садике подле дома на Риджентс-парк-род. Ленхен рано поутру шумно оповестила об этом Энгельса. Он встал, как всегда, в 8 часов и отправился полюбоваться трогательно нежным цветением, вызвавшим много воспоминаний о других ушедших веснах и садах.
Ко дню 1 Мая в Лондоне появились пунцовые гвоздики — эмблема Коммуны, цветок революции. Так как воскресенье приходилось на четвертое число, решено было назначить майскую демонстрацию в этот именно день.
Элеонора вместе с другими руководителями союза газовых предприятий проводила дни на заводах, собирая рабочих, разъясняя им суть и цель знаменательного дня.
Особый комитет, состоявший из делегатов профсоюзов и рабочих клубов, разработал план шествий и опубликовал его.
В канун 1 Мая Энгельс, Эвелинги, Ленхен и приехавшие из Парижа Лафарги испытали немалую тревогу. Рождался праздник, символизирующий единение в борьбе, грозное предупреждение угнетателям и деспотам
Союз рабочих газовых предприятий ратовал за 8-часовой рабочий день, который будет введен, однако, не по воле отдельных хозяев, а правительственным законом. Реформисты хотели провести свое отдельное собрание, но народ не пошел с нимй Эвелинг получил разрешение у комиссара труда на семь трибун в Гайд-парке, по числу организаций, давших согласие участвовать в параде.
— Это наша первая крупная победа в Лондоне, — объявил Энгельс, — она доказана тем, что массы идут и в Англии с нами Четыре большие секции социал- демократической федерации и много других рабочих. Есть чему радоваться.
Торжество превзошло все ожидания устроителей.
Шествовало 200 тысяч человек, по преимуществу рабочих. Никогда Лондон не видел такого внушительного и вдохновенного парада. Колонны шли под музыку оркестров. Знаменосцы несли красные стяги.
В Гайд-парке на расстоянии 150 метров одна от другой стояли семь трибун.
Огромный луг посреди Лондона до отказа заполнил народ.
Энгельс с красной гвоздикой в петлице, рядом с дочерьми Маркса и Полем Лафаргом, прибывшим из Парижа, шел во главе процессии. Все они были в том состоянии, какое испытывают бойцы, когда после многолетних сражений и осады они, наконец, становятся победителями.
— Я убежден, — сказал Энгельс, — пролетариат после некоторых колебаний покончит с проявлениями личного честолюбия, с соперничеством разных сект и поставит все и всех на свое место. Массовое движение всегда поднимает интернациональный дух.
Громкими рукоплесканиями сопроводил народ речь Элеоноры.
— Наша матушка выступает, слушайте.
После речи младшей дочери Маркса выступили также Эвелинг, Лафарг и Степняк-Кравчинский.
Русский революционер за всю свою жизнь не испытал большего волнения, чем когда стоял на грубо сколоченных подмостках, установленных на грузовой телеге, перед тысячами людей, жадно ожидавших его слов. Он сказал им о России и своей убежденности в скором объединении всех тех, кто трудится и кому должен принадлежать мир и право на счастье.
Энгельс слушал ораторов с высоко поднятой головой.
Вечером за ужином у Энгельса собралось много дорогих ему людей. Пришли Степняк и Фридрих Лесснер.
Работая над подготовкой четвертого издания книги «Происхождение семьи, частной собственности и государства», Энгельс познакомился с научными новинками. Ему попалась в числе других книга старого знакомого, Ковалевского. Мысли о современных обычаях и древних законах России, высказанные этим признанным русским ученым-социологом, заинтересовали Энгельса.
Обычно каждую новую публикацию своих трудов Энгельс воспринимал как первопечатание и тщательно заново проверял, дополнял, исправляя замеченные неточности и огрехи. Так было и в этот раз.
В дни неотрывной работы он узнал о смерти вели- кого ученого, революционера-демократа, писателя Чернышевского. В письме к Даниельсону он тотчас же выразил свои соболезнования и скорбь по поводу этой утраты. Смерть вплотную подошла к поколению, к которому принадлежал и Энгельс.
— Чернышевский был на восемь лет моложе, и его уже нет, — сказал он Ленхен. — Надо торопиться.
— Но ведь ты так и делаешь.
— Недостаточно. Я не имею права умереть, не отдав людям все, что оставил им Маркс.
— Это бесспорно. Но и ты еще не все написал, что задумал. Мавр и ты, Генерал, равны. Вы как две одинаковые горные вершины.
— Нет, мне до Маркса далеко.
Ленхен устало махнула рукой. Спорить с Энгельс сом было нелегко.
Закончив предисловие к четвертому немецкому изданию первого тома «Капитала», Энгельс вместе с Шорлеммером выехал на пароходе в Норвегию.
Поездка оказалась очень удачной. Оба друга, несмотря на преклонный возраст, сохранили юношескую любознательность, подвижность, острое восприятие жизни, В Дронтейме они с аппетитом и шутками бессмертных героев Рабле Гаргантюа и Пантагрюэля отведали огромных омаров и запили их пивом. Затем отправились смотреть водопад. Они добрались до Нордкапа, где ели треску собственного улова. Это было восхитительно!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
