располагался… Впрочем, он и так получил по заслугам, чуть в штаны не наложил от страха. Но это кино, в жизни, конечно, такого просто не могло произойти. Скорее всего, герой Леонова до утра просто не дожил бы, сколько бы он ни прикидывался матёрым уголовником Белым.
Вернувшись домой, откупорили бутылку шампанского, выпили, хоть я и не очень люблю эту шипучку, закусили. Посмотрели, сидя на диване в обнимку, запись праздничного концерта, где Полина пела «Влюблённую женщину» — концерт в филармонии был вчера, и там она пела то же самое. Песня стала хитом, неслась чуть ли не из каждого утюга, и я даже был немного горд за себя, хоть и понимал, что на самом деле никакой моей заслуги в её создании нет. Мелодия не моя, текст русский не мой, я только немного опередил время. Ну да, и поимел какие-то няшки. И Полина вместе с «ВИА „Свердловчанка“» — их пластинка, в которую вошли и мои песни, в апреле выйдет на виниле. Причём руководитель «Свердловчанки» уже согласовал присланную ему из Москвы обложку, впрочем, поинтересовавшись на всякий случай и моим мнением. Может, я бы что и поменял, но в целом обложка меня устроила. Главное, что на переднем плане была моя Полинка. Яркий макияж, стильный прикид — да тут одну обложку можно вместо плаката на стенку вешать!
Все последующие дни я усиленно читал прессу и слушал «вражеские голоса» на предмет, не промелькнёт ли где информация о взрыве на Минском радиозаводе. Помнил, что даже в наших газетах скупо, но что-то писали. А я упоминал об этом взрыве не так давно в одном из своих посланий в надежде, что будут приняты соответствующие упредительные меры. К моему великому облегчению, нигде ничего. Значит, предупреждение и в этот раз сработало.
А 9 апреля я держал в руках диск-гигант ВИА «Свердловчанка». Не стал ждать, пока Полине пришлют почтой авторские экземпляры, а мотанулись с женой в ЦУМ, построенный 7 лет назад на месте сгоревшей спичечной фабрики. Хорошо, я с продавщицей из отдела музыкальных товаров заранее договорился, она мне позвонила, как только диски поступили в розничную продажу, мы приехали прямо к открытию универмага. Относительно молодой продавщице самой было за счастье оказать услугу известному свердловскому композитору. Ажиотажа пока у прилавка не наблюдалось, народ ещё не раскусил, что к чему — хочется верить, что этот диск всё-таки станет своего рода раритетом, учитывая «Влюблённую женщину» — поэтому приобрели сразу 10 штук, оставив для остальных покупателей только 5 пластинок. Не совсем же мы звери! Кстати, продавщица одну пластинку попросила нас подписать, что мы с Полиной с удовольствием и сделали.
Дальше последовала та же история, что с первым номером альманаха: вручение подарочных экземпляров родне и знакомым, включая Хомякова с Ельциным. Борис Николаевич, заметив, как я непроизвольно задержал взгляд на его искалеченной руке, невесело усмехнулся:
— Это я в детстве с гранатой баловался. Украл на складе оружия две гранаты и решил их разобрать. Ударил молотком по гранате, а она взорвалась. Еле добрался до больницы, где мне отрезали пальцы. Ещё повезло: мог и зрения лишиться.
А мог бы и жизни лишиться, подумал я. И не было бы у страны такого позорного Президента. Ну да ладно, эта история позади, в прошлой жизни, а в этой у меня новая рождается. И у всей страны… Да что там, у всего мира! Пока изменения не слишком заметны, но волны от брошенного в воду камешка уже идут. А со временем, надеюсь, булыжники будут всё увесистее и увесистее, и волны превратятся в девятый вал. Только бы не переборщить, а то, как говорится, благими намерениями известно куда вымощена дорога.
Кстати, песня «Малая земля», которая так понравилась Леониду Ильичу, ещё зимой вышла на пластинке в сборнике патриотических песен о войне, но у населения, ясное дело, особым спросом не пользовалась. Так что купить десяток дисков, чтобы раздарить родне и друзьям, проблемы не составило.
Между тем приближался День Победы. Я это дело держал под контролем, зная, что в Колонном зале планируется праздничный концерт, состоящий в основном из военно-патриотических песен. Здорово было бы на него «радиотехников» отправить, но не созрели они ещё для таких сцен. Выступят опять на местном уровне, больно уж свердловским властям понравилось то, что они исполняли на концерте к 23 февраля. Даже какую-то грамоту парням вручили. Потом им даже в институте сольный концерт организовали, ректор аплодировал, а с ним и весь зал.
А для Полины к концерту в Москве я подобрал песню из репертуара Валентины Толкуновой «Если б не было войны». Хорошо бы зашла «Баллада о матери», которую помимо Толкуновой исполняли и другие певицы, мне вот в исполнении Ротару она нравилась, но песня на стихи Дементьева была написана композитором Мартыновым в 1972 году, то есть в этом, и возможно, уже существовала. Лучше не рисковать… А вот «Если б не было войны» появилась на свет в той истории в середине 80-х. Неплохая, вполне даже душевная вещь, почему бы не взять?
Понятно, совесть снова пыталась взбрыкнуть, но успокоил себя мыслью, что если исторические процессы уже повернули немного в другое русло, то, возможно, в этой реальности некоторые известные мне песни могут и не появиться на свет, и чем дальше — тем выше такая вероятность ввиду продолжающегося ответвления этой исторической линии. Ну и я, можно сказать, в таком случае выступаю своего рода спасителем шлягеров. Хотя, конечно, отмазка была так себе.
С другой стороны, вместо этих «нерождённых» песен могут появиться другие. Свято место, как известно, пусто не бывает.
О новой песне я предупредил Силантьева ещё в марте, договорились, что прилетим в Москву в середине апреля, когда его коллектив вернётся из ежегодного турне по соцстранам. Прилетели, встретились на первой репетиции оркестра после возвращения, проходившей в эдаком «лайтовом» режиме. Не получилось нам сделать запись песни в студии, Петрович с язвой в больницу лёг не вовремя, так что пришлось представлять композицию, что называется, вживую. Силантьев ознакомился с партитурой, после чего партитура перекочевала в руки штатного клавишника-пианиста оркестра, под аккомпанемент которого Полина исполнила «Если б не было войны».
Когда закончила, несколько секунд в зале стояла тишина, затем присутствовавшие на репетиции музыканты стали аплодировать. Недолго, Силантьев одним кивком головы их угомонил, но, если такие профи тебе аплодируют, значит — ты действительно хорош. В данном случае хороши — я как автор и Полина как исполнитель.
Силантьев хоть и не выплёскивал эмоции, однако видно
