Два дня назад Баршо, переодевшись разносчиком, торгующим пряжей да вязальными принадлежностями, сам заявился в крепость, чтобы познакомить королеву со своим замыслом. То был приземистый носатый мужчина с бегающими глазками и. хотя слова его звучали вполне почтительно, насмешливо ухмыляющимся ртом. Трудно было поверить, что он дядюшка Пайтра, настолько они были не похожи, и еще труднее принять его за торговца. План Баршо оказался гениально прост, хотя несколько задевал достоинство королевы. Ей предстояло покинуть Цитадель Света в телеге, спрятавшись под кухонными отбросами.
– Вы все знаете, что следует делать, – сказала Моргейз. Сама она находилась под неусыпным надзором и не могла покинуть свои покои без сопровождения Чад, но ее свите предоставлялась определенная свобода передвижения. От того, сумеют ли ее люди этим воспользоваться, зависело все. Ну, не совсем все, но многое. – Лини и Бриане, когда прозвонит колокол, вы должны быть на хозяйственном дворе.
Лини добродушно кивнула, но Бриане поморщилась – сколько можно долдонить одно и то же? Все это они повторяли уже в двадцатый раз, но Моргейз была настойчива, ибо не могла допустить, чтобы вся затея провалилась из-за чьей-то оплошности.
Моргейз продолжила:
– Талланвор, ты оставишь свой меч здесь и будешь дожидаться остальных в гостинице «Дуб и колючка». – Он открыл было рот, но королева не дала ему и слова вымолвить: – Я уже слышала все твои доводы. Пойми, если ты уйдешь без меча, им и в голову не придет, что ты не собираешься возвращаться. А меч можно раздобыть и другой.
Он поморщился, но в конце концов кивнул.
– Ламгвин должен ждать в «Золотой голове», а Базел…
Послышался торопливый стук, и в дверь просунулась лысеющая голова Базела.
– Моя королева, тут человек… Чадо… – Он оглянулся через плечо и прошептал: – Это Вопрошающий, моя королева.
Талланвор, понятное дело, ухватился за меч, и Моргейз пришлось дважды – взглядом и жестом – приказать ему оставить оружие в покое.
– Пусть войдет. – Она ухитрилась вымолвить это спокойным голосом, хотя внутри у нее все обмерло. Почему Вопрошающий? Неужто все до сих пор так хорошо складывавшееся обернется бедой?
Высокий человек с ястребиным носом оттеснил Базела назад и захлопнул перед ним дверь. Бело-золотой короткий плащ с вышитым на плече темно-красным пастушьим посохом указывал на ранг Инквизитора. На лице Эйнора Сарина – Моргейз не была с ним знакома, но ей показывали этого человека со стороны, – читалась непоколебимая уверенность.
– Лорд Капитан-Командор приглашает вас к себе, – холодно промолвил Инквизитор, – и просит прибыть немедленно.
Мысли Моргейз замелькали, как мотыльки. В самом вызове к Найолу ничего необычного не было – с тех пор как она оказалась запертой в Цитадели, он не посещал ее, а лишь призывал к себе, чтобы в очередной раз поговорить о долге королевы перед родной страной и поведать, как он, Найол, искренне печется об интересах как самой Моргейз, так и Андора. Но никогда еще приглашение не передавалось через такого посланца. Если она попадет в руки Вопрошающим, ей не отвертеться. Асунава добьется того, чего захочет, – она лишь мельком видела этого человека, но от одного его вида в жилах холодела кровь. Почему послали Инквизитора?
Она задала этот вопрос, и Сарин тем же ледяным тоном ответил:
– Я был у Лорда Капитан-Командора, к тому же мне по пути. Поэтому Лорд Капитан-Командор и повелел мне сопроводить вас к нему. Вы ведь королева, и вам подобает оказывать почтение. – Говорил он устало, чуточку нетерпеливо, а в последних словах промелькнула плохо скрываемая насмешка.
– Хорошо, – сказала Моргейз.
– Должен ли я сопровождать мою королеву? – с церемонным поклоном спросил Талланвор. Хоть в присутствии посторонних он выказывал надлежащее уважение.
– Нет. – Поначалу Моргейз хотела взять вместо него Ламгвина, но потом передумала – взять сопровождающего означало показать этому Допроснику, что она боится оставаться с ним наедине. Сарин внушал ей почти такой же страх, как и Асунава, но она не желала, чтобы он об этом догадался. – В этих стенах я не нуждаюсь в телохранителях.
Сарин улыбнулся, точнее, скривил губы. Похоже, он просто смеялся над ней. Когда Моргейз вышла за дверь и поймала растерянные взгляды Базела и Ламгвина, ей пришло в голову все-таки взять сопровождающего, но внутренний голос подсказал, что этого делать не следует. Если Инквизитор приготовил ловушку, два человека все равно ничем не помогут, но всякое ее колебание безусловно будет истолковано как слабость. Правда, шагая рядом с Сарином по выложенным каменными плитами коридорам, она действительно чувствовала себя слабой. Слабой женщиной, а вовсе не королевой. Но нет, сказала себе Моргейз. Может быть, если Вопрошающие займутся ею вплотную в своих застенках, она и завопит, как простая смертная, впрочем, какое там «может быть», она не настолько глупа, чтобы считать, будто королевская плоть отличается от какой-либо другой, но до той поры она останется королевой. Усилием воли Моргейз подавила в себе леденящий страх.
Сарин повел ее через мощеный двор, где полуобнаженные мужчины упражнялись на мечах – сражались друг с другом или рубили деревянные столбы.
– Я бывала в кабинете Лорда Капитан-Командора, но никогда не проходила через этот двор, – заметила Моргейз. – Разве сейчас Лорд Капитан-Командор где-нибудь в другом месте?
– Я выбрал кратчайший путь, – уклончиво ответил Инквизитор. – Мне дорого время, ибо важных дел у меня больше, чем… – Он не закончил и не замедлил шага.
Моргейз не оставалось ничего другого, как следовать за ним по анфиладе комнат, уставленных узкими койками и полных мужчин – иные были полуголыми или в одном белье. Не отрывая глаз от спины Сарина, она сочиняла гневную речь, с которой намеревалась обратиться к Найолу. Затащить ее в казарму! Они прошли через стойла – в воздухе висел запах навоза и конского пота, снова через казарму, миновали кухонный коридор, вышли на очередной двор, и… Она замерла на месте.
Посреди двора стоял длинный дощатый помост, на котором высилась виселица. Под виселицей стояли люди – около дюжины мужчин и три женщины. Все связаны по рукам и ногам, у всех на шеи накинуты петли. Некоторые рыдали, другие просто выглядели испуганными. Самыми крайними в ряду приговоренных были Торвин Баршо и Пайтр. Красно-белый кафтан, подарок Моргейз, с парнишки содрали, оставив его в одной рубахе. Дядюшка всхлипывал, что же до Пайтра, то ужас не оставил ему сил даже для слез.
– Во имя Света! – воскликнул облаченный в белый плащ офицер, и другой Белоплащник дернул рычаг. С треском отворились люки, и несчастные жертвы скрылись из виду, провалившись под помост. Некоторые веревки дрожали – видать, у этих бедолаг шейные позвонки не сломались, и теперь они мучительно умирали от удушья. Одним из них был Пайтр. Он умер, а вместе с ним погибла и надежда на избавление. Наверное, следовало бы проявить больше сострадания, но сейчас Моргейз могла думать лишь о том, в какой западне оказалась она сама. А вместе с ней и Андор.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
