Почему ситуация так резко переменилась? Меньше недели назад Кузнец Войны еще признавал его выдающиеся заслуги в быстром захвате Тор Кристо и оказал ему честь, поручив организовать строительство новых сап и параллелей. И не важно, что из-за Кроагера демонические машины были разрушены! Не важно, что из-за непрофессионализма Хонсю у противника появилась возможность запустить орбитальную торпеду. Кузнец Войны сейчас был всего лишь в шаге от величия, и место Форрикса было рядом с ним, а не в этой подземной дыре.
После фиаско с батареей Джарек Келмаур наконец-то рассказал правду о том, как обстояли дела. Форрикс тогда направился в его шатер с твердым намерением прикончить колдуна; он ворвался внутрь, и его силовой кулак сверкал смертельной энергией. Схватив потрясенного колдуна, он швырнул свою жертву с такой силой, что Келмаур перелетел через стол для алхимических опытов, на котором кто-то связанный корчился в судорогах удовольствия.
— Ты все знал! — бушевал Форрикс. — Ты знал, что Имперские Кулаки придут. Ты знал — и ничего не сказал нам.
Келмаур поднялся на ноги и, разведя руки в магическом жесте, набросился на Форрикса. Тот ударил кулаком в живот колдуна и, когда тот согнулся пополам, поднял его в воздух.
— Со мной твои фокусы не пройдут, — оскалился Форрикс, бросил Келмаура на землю, а затем присел рядом. Обхватив шею колдуна одной рукой, он занес силовой кулак над головой противника, угрожая проломить ему череп.
— Ты ведь знал, что Имперские Кулаки появятся?
— Нет! Клянусь, я не знал!
— Ты врешь мне, Келмаур, — отрезал Форрикс. — Я заметил то выражение у тебя на лице, кода ты говорил Кузнецу Войны, что защитники цитадели не успели послать предупреждение. Ты ведь врал ему тогда, да? Они все-таки сумели послать предупредительный сигнал?
— Нет! — захныкал Келмаур, и Форрикс немедленно ударил его по лицу, лишь в последнюю секунду деактивировав силовое поле кулака, но все равно сломав нос и выбив несколько зубов.
— Еще раз соврешь — и я не стану отключать поле, — пообещал капитан.
— Я не… не знал наверняка, но опасался, что сигнал все же отправили. Но он был настолько слабый, что я решил, что за пределы системы ему не пробиться и его никто не услышит.
— Выходит, кто-то услышал.
— Получается, что да, но я принял меры, чтобы не допустить вмешательства со стороны.
— Какие еще меры?
— Чтобы перехватить возможное подкрепление, я отправил «Камнелом» к точке перехода на краю системы.
Услышав это, Форрикс застонал.
— И ты даже не подумал, что благодаря этому они смогли подобраться к планете незамеченными? Просто отвратительный идиотизм. — Он отпустил колдуна и покачал головой. — Тогда скажи мне вот что, Келмаур: зачем мы здесь? Почему Кузнец Войны приказал нам атаковать это укрепление? Почему мы ведем осаду цитадели в такой спешке и, главное, что происходит с самим Кузнецом Войны?
Колдун медлил с ответом, и Форрикс вновь активировал силовое поле кулака. Келмаур попытался отползти прочь, но двигался недостаточно быстро, и капитан рывком поднял его на ноги, схватив за мантию.
— Говори же!
— Я не смею!
— Или ты скажешь мне правду, или умрешь. Выбирай, — прорычал Форрикс, занося кулак для удара.
— Геносемя! — взвыл Келмаур, а потом слова безудержным потоком отчаяния полились с его губ: — Эта цитадель — тайный оплот Адептус Механикус. Здесь они сохраняют геносемя Адептус Астартес и следят за его чистотой. Под цитаделью спрятан лабораториум, в котором столько генетического материала, что хватит для создания целых легионов космических десантников! Если Кузнец Войны захватит этот материал для Разорителя, то наградой ему станет возвышение. Если мы добьемся успеха, то Кузнец Войны получит демоничество! Но если мы потерпим поражение, то он будет уничтожен, превращен в лишенное разума отродье Хаоса, навеки обречен быть лишь чудовищно мутировавшей тварью.
Форрикс постепенно осознал истинный смысл возможной награды и поставил Келмаура на землю.
Геносемя, самый ценный материал во всей галактике. С этим трофеем силы Разорителя станут безграничными, и его Черные Крестовые походы построят новый мир на пепелище Империума. Возможности, которые открывались в этом случае, потрясли даже всякое повидавшего Форрикса.
Демоничество! Это значило стать почти всесильным существом, повелевать энергией варпа, менять реальность по своему усмотрению и держать в подчинении миллионы душ. Такая награда стоила любого риска, и теперь Форрикс понимал, почему Кузнец Войны так одержим желанием прорваться в цитадель. И пусть для этого потребуется пожертвовать жизнями всех воинов, участвующих в осаде, — для бессмертия это была небольшая цена.
Ради такой награды можно было пойти на все. Форрикс прекрасно понимал, как это заманчиво: обрести способность путешествовать по мирам за пределами смертной жизни, где все было позволено, где любую вероятность можно было сделать реальностью. Он твердо посмотрел прямо в глаза Келмауру.
— Никому больше не рассказывай то, что ты рассказал мне, иначе Кузнец Войны узнает, какую глупость ты совершил.
— Он ни за что тебе не поверит, — простонал Келмаур.
— Это неважно. Если у Кузнеца Войны возникнет хотя бы подозрение, что ты обманул его, он тебя убьет, и ты это знаешь, — пообещал Форрикс, направляясь к выходу из шатра.
И вот теперь в темном чреве туннеля, глубоко под землей, он наблюдал за тем, как бригада измотанных рабов вытаскивает очередную порцию вынутого грунта. Туннель продвигался вперед, и скоро Железные Воины будут внутри цитадели.
Форрикс улыбнулся, представляя, какие удивительные возможности тогда откроются перед ним.
Поместив шлем на железную стойку, Кроагер остался перед Лараной Уториан полностью обнаженным. Все его тело покрывали рубцы старых шрамов; под ними — мощные, четко очерченные пласты мускулов, но Ларане все равно казалось, что без доспеха он словно становился меньше. Становился менее страшным.
Как и всегда после бойни, его голос звучал глухо и апатично, а движения были медлительными, словно отяжелевшими от пролитой крови. Ларана спрятала руку, на которую примеряла латную рукавицу, за ворот шинели, чтобы скрыть покраснение и раздражение на коже. В руке все еще чувствовалось жжение — отголосок того живительного огня, что опалил ее тогда изнутри. Она уже чувствовала, как возвращаются силы.
На ее кости словно наросла новая плоть, каждая клетка ее тела, каждая артерия, каждая вена пульсировали чудовищной жизненной энергией. Ее сердце билось сильнее, а зрение стало четким, как никогда раньше. Надежда на скорую возможность отомстить опьяняла, и Ларане пришлось постараться, чтобы не выдать своего волнения, когда Кроагер угрюмо приказал ей вновь приняться за чистку доспеха, после чего проковылял в угол и рухнул там, погрузившись в глубокий сон пресытившегося кровью хищника.
Уловив безмолвный зов, Ларана спокойно подошла к нечистому доспеху и улыбнулась, чувствуя немое одобрение. Она сняла со стойки латную рукавицу, которую примеряла раньше; поднесла к губам и пососала пальцы; ощутила вкус крови, сила которой сейчас проникала в нее.
Да, кровь — это сила, она наполняет, она ведет. В ней — твоя страсть, твое вожделение, твои ненависть и будущее. Только кровь спасет тебя.
Ларана кивнула. В этих словах была истина, это она теперь ясно видела. Для того чтобы выжить, она должна принять любую силу, если только та даст ей шанс отомстить.
Она всунула руку в перчатку и запрокинула голову в экстазе: энергия, горячая и жадная энергия вливалась в ее тело. Кожа на ее руке начала растягиваться, вмещая вспухающие мышцы, которые слой за слоем нарастали на костях с фантастической скоростью.
Да! Да! А теперь все остальное — и наш договор будет скреплен.
Не сознавая, что делает, Ларана один за другим снимала со стойки элементы брони и надевала на себя. Хотя доспех предназначался для воина гораздо более крупного, каждая часть в точности подошла ей по размеру. Сила вливалась в ее плоть непрерывным потоком, тело ее росло, наполняясь чудовищной мощью, и Ларана засмеялась.
С каждым новым элементом броня все больше становилась словно частью ее: плавные изгибы внутренних поверхностей доспеха изменялись под контуры ее тела, врастая в него побегами темной энергии. Где-то в глубине сознания Лараны раздался тревожный вскрик, но он затерялся в реве урагана, в котором трансформировалась ее плоть. Голос тревоги кричал что-то о цене, которую придется заплатить за столь омерзительный дар, но Ларана, одержимая ненавистью, не стала слушать.
Один последний шаг, Ларана. Одно последнее условие. Ты должна отдать мне все, ничего не скрывая. Твоя душа должна стать моей, и тогда мы будем едины. Мы станем Аватарой Кхорна!
