Перед «контр-3» не стояла задача уничтожения эмиссара, что было равнозначно гибели миллионов людей, и это, конечно, ослабляло позицию контрразведчиков, возглавляемых лидером мексиканского эгрегора Пайолом Тотом. Просто же «вышвырнуть» пси-сущность эмиссара за пределы «тела» человечества, за пределы Солнечной системы, не хватало сил. Наступило томительное равновесие, сопровождавшееся потерями с той и другой стороны, а по сути — с одной, потому что в обоих случаях умирали люди, не выдерживающие энергоинформационных перегрузок.
Именно в этот момент в битву вступили файверы, поколебав чашу весов не в пользу чудовищного пришельца.
В считанные секунды были уничтожены лидеры многих темных эгрегоров: Алсаддан, Еранцев, Шкурин, Файле ибн Канна, Кравчук, Римский, Духан Духанович, Етоев, Чадвич, Рэй Смит, Пак Ен Чан и другие, — что, конечно, сразу вывело из-под контроля эмиссара значительную часть эгрегоров. Однако этого было мало, эмиссар имел резервы и немедленно привел их в действие, то есть форсированно включил гипногенераторы, состояние которых контролировали кайманоиды (для чего они, по сути, и предназначались). На короткое время потенциалы пси-полей выравнялись, после чего неизбежно должна была наступить развязка…
И снова человечество получило помощь, которую не ожидал никто, даже лидеры «контр-3». В сражение вмешались Грехов, чужанин Морион, команда орилоунов и Диего Вирт, четырьмя молниеносными ударами разрушившие четыре гипногенератора — два на Земле, один на Марсе и еще один на Венере. Диего, орилоуны и чужанин при этом погибли: первый во время отступления, после взрыва, остальные — сами послужив бомбами, создавшими на Плоти Бога на Марсе и на Венере гигантские кратеры…
Несколько мгновений после этой вести Ставр провел в горестном оцепенении, не желая верить, что товарищей Грехова, ставших и его друзьями, нет в живых. Потом выпрямился во весь свой немалый рост — по пси-понятиям, естественно. Стряхнул с себя вцепившихся было в тело сторожевых «псов» эмиссара и отодвинул в сторону рать светлых эгрегоров, чтобы встретить воинство эмиссара и его самого лицом к лицу.
Чередой пронеслись в памяти подобные противостояния в истории человечества: богатыри Яна Усморя и печенегского исполина Калга, русского князя Игоря и половецкого князя Кончака в Диком поле, Челубея и Пересвета на Куликовом поле, тевтонских рыцарей и русских на Чудском озере, Петра I и шведского короля Карла, Кутузова и Наполеона, фашистских полчищ и славянских воинов, исламских фанатиков и простых людей практически во всех странах света, террористов и стражей порядка, охраняющих жизнь и покой людей. И вот новое противостояние, гораздо масштабнее и серьезнее прежних, грозящее уничтожить не человека, не войско, не страну — все человечество! Цивилизацию! И какая разница была для Ставра, для воинов, сражавшихся за свободу и жизнь, — рассчитал ли кто-то из богов-Игроков эту Войну или просто сработал Закон Перемен? Ни в том, ни в другом случае людей не спрашивали, хотят ли они жить. Ярость, поднявшаяся в душе Ставра, гнев и обида вдруг освободили скрытые запасы сил, открыли тайники души и психики, о которых он не подозревал.
Исполин, что родился в результате проснувшегося в человеке метасознания, конечно, не мог победить эмиссара, на остановить его на время сумел. А потом к Ставру присоединились файверы, Габриэль Грехов и орилоуны, и наступил миг взаимного уничтожения.! Потому что эмиссар в принципе был равнодушен к своей судьбе, и вариант уничтожения его устраивал. Он все равно добивался при этом поставленной цели, а какой ценой — его не волновало. Как не волнует, скажем, игрока в шахматы жертва пешки.
Из дальних далей прилетел вдруг зов-стон Виданы:
«Любимый, держись!..»
Ставр не успел ответить. Внезапно все изменилось!
Частью своего гигантского тела Ставр осознал себя стоящим на вросшем в землю валуне, посередине поляны в лесу, в окружении друзей. Здесь были Ян Тот, Баркович, Железовский, Пайол Тот, Варфоломей Иван I, будда Нагарджуна, князь Орест, Герцог, Берестов — все те, кто принял на себя ответственность за исход Войны. Все молчали, словно ожидая того, кто собрал их здесь, и он появился из-за деревьев — обыкновенный молодой человек в льняной рубашке, подпоясанной кушаком, загорелый, белозубый, со шрамом на щеке. Он шел, нагибался, собирал землянику и ел.
Земля то и дело вздрагивала и колебалась, из-за холмов и лесов доносился приглушенный гул небывалой битвы — как отражение настоящего сражения, объявшего все планеты Солнечной системы, весь социум, всех людей от мала до велика, а незнакомец спокойно брел по лесу и собирал ягоды. Остановился на краю поляны, словно только теперь увидел толпу людей. Доел ягоды, аккуратно вытер губы и руки и поклонился:
— Здравы будьте, крестные.
Но каким бы простым и доступным ни казался этот парень, даже на расстоянии чувствовалась его внутренняя, непреодолимая, нечеловечески чудовищная мощь.
Захолонуло сердце. Ставр понял, что это Конструктор!
— Вы звали меня, я пришел.
— Пресапиенс, человечество гибнет! — хрипло выговорил Ставр. — Помоги спасти его… и нас…
Конструктор, принявший человеческий облик для контакта, подошел ближе, оглядел молчаливую компанию, кивнул кому-то, как хорошему знакомому. Ставр оглянулся: из-за спин выглянул Грехов.
— Ты тоже так считаешь, Инженер? — спросил Конструктор.
— Нет, не считаю, — ответил Грехов с обычной угрюмой сосредоточенностью. — Я не намерен спасать все человечество, создавшее себе удобный потребительский рай, но в данный момент решается судьба моих друзей, а я всегда был на их стороне.
— Что ж, эту позицию я уважаю. А вы как думаете, отец? — Конструктор нашел глазами Варфоломея Ивана I. — Вы ведь духовный наставник человечества и знаете его потенциал.
— Мне трудно принимать решение в таких условиях, сын мой. С одной стороны, мировые религии, послужившие грандиозным фундаментом культурных традиций человечества, до сих пор служат разделяющим мир фактором. С другой стороны, пути к Богу могут быть различными, согласно верованиям и учениям, ибо многообразие систем лишь подтверждает неисчерпаемость и совершенство Божественного мира, непознаваемость Универсума. Нынешняя действительность жестоко и непримиримо противопоставила наши лагеря, но все же я верю в людей, сын мой, и не отвернусь от них в гордыне.
— И вашу позицию я уважаю, отец, хотя у нас разные взгляды на совершенство Божественного мира и на пути его достижения. А насчет просьбы спасти человечество… Почему вы все думаете, что его надо спасать? С момента рождения человечества прошло достаточно времени, чтобы оно образовало метацивилизацию, объединившись с другими разумными существами, однако оно этого не сделало. И, смею считать, не сделает. Неспособно! Ваш расчет, Инженер, на синергическую связь{113} людей и негуманов тоже не оправдался, не так ли? Люди не нашли общего языка с чужанами и орилоунами. Ваш единичный опыт не в счет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
