Материал сапога разделился, челюсти насекомых начали щипать и кусать ткань под ним. По спине пошли мурашки, когда она представила их у себя на коже, но останавливаться, чтобы снять сапог, было нельзя. Кальпурния попыталась собраться с мыслями. Они слепые, это точно, они не видели ее движений, но шли по следу. (Кожа на ноге начала чесаться и покалывать). Им сложно подняться в воздух. Можно ли это использовать? Могут ли они карабкаться вверх? Она посмотрела на стены сада: камень был неровный, но недостаточно неровный, чтобы можно было по нему взобраться, и к тому же эти твари сожрали основание каменной скамьи. (Зуд в ноге превратился в жжение, еще секунда, и рой разойдется достаточно широко, чтобы начать окружать ее. Надо двигаться).
— Почему ты еще здесь? — резко окликнул голос с другой стороны сада, и Кальпурния попыталась, хромая, отбежать, срезав угол, к высокой сестре в силовых доспехах, стоявшей у подножия лестницы.
— Их надо как-то удержать, не оставлять тут одних, — прокричала она в ответ. — Они каким-то образом меня выслеживают. Нельзя давать им прикасаться к себе! Я могу быть заражена!
Сестра на миг поглядела на нее, потом подняла болтпистолет и аккуратно всадила снаряд в центр роя. Болт исчез в черноте, и они обе услышали звук, с которым он разорвался, уйдя в почву. Существа заметались, когда взрыв взметнул грязь. Сестра прицелилась и сделала еще три быстрых выстрела, но рой проигнорировал ее, снова сгустился и двинулся на Кальпурнию.
— Он слишком плотный, не могу пробить путь.
Рой направил одну колонну прямо к ее раненой ноге. Сестра осторожно подняла пистолет, на сей раз целясь ей в голову. Кальпурния поняла ее намерение, сглотнула, закрыла глаза и начала, запинаясь, читать молитву, которой ее научили еще ребенком, научили на случай, если ей когда-либо понадобится милость Императора, чтобы избавить…
Болт-снаряд с воем пролетел над головой и врезался в стену позади нее. Сестра снова окрикнула ее:
— Открой глаза, женщина. Я сделала выбоину, хватайся за нее, купишь немного времени.
Боль в ноге стала обжигающей. Она повернулась, пробежала два шага и подпрыгнула, ухватившись за край маленького кратера в стене кончиками пальцев. Рой нахлынул на подножие стены под ногами, Кальпурния уперлась носками в камень и собралась с силами, не зная, сколько ей удастся продержаться.
Голос сестры позади нее произнес: «Ну-ка, передайте его мне. Так-то лучше», а затем под рев огнемета ползучая масса внизу окуталась желто-белым пламенем, и воздух пронизал густой запах горящего металла.
— Арбитр! Арбитр Кальпурния!
Верх лестницы, ведущей в сад, был окружен Арбитрес и Сороритас: сестры были с мрачными лицами и вооружены, а арбитры всматривались вниз, пытаясь разглядеть ее. Ей уже оказали помощь: высокая сестра схватила ее за ногу и прижала к ступне горячий ствол огнемета, чтобы жар обездвижил крошечных металлических клещей под кожей, а потом протянула боевой нож, чтобы она выковыряла их наружу. Извлечь их оказалось нетрудно, но теперь Кальпурния прихрамывала на эту ногу, и сквозь ожог на подъеме стопы сочилась кровь. Она секунду постояла, покачиваясь, среди гула голосов, потом попыталась им ответить.
— Нет, я не знаю, что это было. Сестра, вы их узнали? Я сказала, не знаю. Вы их видели, это какие-то искусственные хищные создания, самовоспроизводящиеся. Живые? Нет, не думаю. Потому что вот, посмотрите, что я из себя вытащила. Это металл. Эти твари были сконструированы. Какие-то машины убийства. Они двигались тем быстрее, чем дольше они были… снаружи, или здесь, или где-то еще. Они выслеживали меня, но игнорировали сестру. Нет, я не знаю, почему, — она потрясла головой. — Хватит, перестаньте вы все.
Она оглядела их лица.
— Давайте я вам скажу, что мы будем делать дальше. Канонисса Феоктиста, вы говорите, что не можете раскрыть мне детали сообщения сестры Лейки. Подожди, Баннон, — отмахнулась она, — потом объясню. Можете ли вы подтвердить, канонисса, что это было нечто связанное с Вигилией?
Глаза Феоктисты расширились.
— Я не говорила ничего об этом.
— Нет, но сестра Лейка была из ордена Священной Монеты, ордена Фамулус. Вы из ордена Священной Розы, Воинствующего ордена. Я знаю, Сороритас строго соблюдают иерархию своих орденов, и поэтому Лейка не пошла бы к вам вместо своей собственной канониссы, если бы на то не было особой причины. И особая причина заключается в том, что ваши сестры на данный момент заняты тем, что поддерживают порядок во время Вигилии, и должны охранять Мессу. Так?
Настоятельница неохотно кивнула.
— Она сказала, что завладела некоторыми вещами. Какой-то информацией, чем-то, что, как я думаю, она хотела мне показать. Она хотела посоветоваться со мной, как это может повлиять на Мессу. Я была удивлена: сестра Лейка не относилась к моим подчиненным, но я слышала, что она умна и изобретательна. Я решила, что если нечто заставило ее отойти от обыденной практики, то мне стоит выяснить, что это было.
— Но вы этого не сделали.
— Нет. Следующая весть, которую я получила из того поместья, пришла с неким мастером Номикросом, мажордомом лорда Кальфуса-Меделла. Он пришел, чтобы сообщить мне о ее смерти. Судя по всему, он знал, что она планировала навестить меня во второй половине дня. Я встретила его незадолго до того, как принять вас, арбитр Кальпурния. Он сидел передо мной в том же самом саду, он попросил, чтобы мы говорили в спокойном месте, потому что он принес столь скорбную новость, — она взмахнула рукой, указывая на дымящуюся массу внизу. — И он действительно выглядел скорбящим. Он принес с собой подушку из паланкина лорда и настоял на том, чтобы сидеть в саду с ней. И постоянно мял ее в руках. Я подумала, это говорит о том, что ему недостает самообладания.
— Благодарю вас, канонисса. Баннон и все остальные, мы получили свои разрешения, теперь наша цель — поместье Кальфуса, — она поглядела вниз, на свою стопу. — Не буду пытаться дойти туда пешком. Пусть один из вас отправит сообщение во Врата Справедливости и запросит «Носорог», хотя нет, подождите, только нам разрешено водить транспорт. Тогда пусть вся команда… — она нахмурилась, пытаясь сконцентрироваться, не обращая внимание на боль в ноге, и придумать план.
— Один момент, арбитр, — вперед выступила высокая темноволосая сестра, которая спасла Кальпурнии жизнь в саду. — Что касается этого, то, с разрешения канониссы, я могу предложить идею получше.
Внутреннее пространство сестринского «Носорога» выглядело копией транспортов Арбитрес, в которых Кальпурния ездила уже почти двадцать лет, но и отличалось от них. Оно казалось необычно просторным, ведь в нем не было ни ящиков и стоек со стабберами, дубинками, гранатометами и пускателями сетей, ловчими ястребами, дробовиками и щитами, ни защитного снаряжения, уложенного вдоль стен и под потолком. Оно оборудовалось в расчете на сестер в силовой броне: узкие скамьи, покрытые прорезиненными лентами, чтобы бронированные тела не скользили по металлу, спинки с вмонтированными соединениями для доспехов. Из-за этого сидеть на скамьях было невыносимо, так что Кальпурния вскоре сдалась и устроилась в стоячем положении возле задней двери транспорта. Размер и форма сидений подгонялись под фигуры в широких наплечниках, поэтому остальные Арбитрес елозили и подпрыгивали, когда транспорт объезжал углы, набирал скорость и замедлялся на перекрестках. Экипаж «Носорога» вел машину быстрее и жестче, чем любые водители Арбитрес.
Глядя сквозь смотровую щель возле своего плеча, Кальпурния видела второй «Носорог», который мчался за ними, идеально соблюдая порядок строя. Орден Священной Розы обладал своими привилегиями во время Вигилии, и Феоктиста, не сомневаясь, приказала своим сестрам отвезти Кальпурнию прямо к особняку Кальфуса.
На скамьях сидели пять Сороритас, опустив головы и углубившись в молитвы над каждым снарядом, который они вставляли в магазины болтеров. В передней части сидела темноволосая сестра, что была в саду. Она представилась как старшая целестианка Ауреан Ромилль. Ромилль уже зарядила свой болтер, украшенный серебряной филигранью, и приделала к стволу сариссу, короткий тяжелый силовой шип с острым как бритва кончиком.
Теперь это острие, скрытое ножнами, было уперто в пол, а Ромилль сидела, опустив голову на приклад и закрыв глаза. У нее было круглое бледное лицо и почти такой же длинный и острый нос, как у Халлиана, и Кальпурнии пришла в голову непочтительная ассоциация с тарелками ауспиков, торчащими вокруг посадочной площадки «Крест-Четыре».
Звук двигателей «Носорогов» изменился, когда они поехали по террасе с отвесной скалой слева и стометровой пропастью справа. Кальпурния собралась с духом, когда «Носорог» повернул на девяносто градусов, остановился, и рампа со скрежетом опустилась наземь. Они быстро и тихо выбрались из бронетранспортера, и Кальпурния без слов повела их сквозь ворота, прихрамывая на раненую ногу в изъеденном сапоге, но с ничего не выражающим лицом.
