Джон поджал губы.
— Ладно. Тост и кофе, и то только для того, чтобы угодить твоей маме, — сказал он с холодной вежливостью. — Но сначала я хотел бы одеться.
— Спасибо за одолжение, — отозвалась она небрежно. — Я принесу твою одежду и даже могу снабдить тебя бритвой.
Когда Джон наконец спустился на кухню, свежевыбритый и в чистых брюках и белой рубашке, Леони указала ему на стул и пододвинула блюдо с тостами.
— Повидло домашнее, — сказала она.
Джон осмотрел стол и взглянул ей в глаза.
— А меда нет? — осведомился он самым невинным тоном.
— Боюсь, что нет, — отвечала она невозмутимо. Хочешь утреннюю газету?
— Спасибо. Можешь дать мне только ту страницу, что посвящена новостям о недвижимости.
Они завтракали, заслонившись друг от друга газетой, как щитом. Сейчас они походили на тысячи супружеских пар, завтракавших на кухне после бурной ночной ссоры, мрачно подумала Леони. Потом Джон отложил газету и попросил еще кофе.
— Как ты собираешься проводить время до отъезда? — спросил он вежливо.
— Буду продолжать искать собаку. Сегодня попробую поездить по окрестностям на машине. — Она пристально посмотрела на него. — Скажи мне правду, тебе действительно стало лучше, Джон?
Он широко улыбнулся.
— Ну, судя по моему аппетиту, действительно лучше. Очень вкусный хлеб.
— Мама печет его сама. — Она пододвинула к нему блюдо с тостами:
— Бери еще.
— Спасибо. Но ты ведь почти ничего не съела!
— Я не ем много на завтрак.
— А вот раньше…
Их глаза встретились.
— Я больше не ем много, — сказала она тихо и налила себе еще кофе.
Джон в молчании допил свой кофе, потом сказал:
— Знаешь что, Лео, я все думаю о том, что ты сказала вчера ночью…
— О чем?
— Ну, что мы могли бы оставаться друзьями.
— А, да… — Неужели она могла сказать такое? Ей вовсе не хотелось быть его другом — нет, напротив, ей хотелось быть тем, кем она была для него прежде!
— По-моему, сегодня эта идея тебя совсем не вдохновляет! — заметил он.
— А тебя вдохновляет?
— Я думаю, так было бы удобнее.
Удобнее!
— В каком смысле? — холодно спросила она.
— По работе я должен какое-то время жить в Пеннингтоне, а ты пока остаешься дома, — он помолчал, и Леони затаила дыхание. — Теперь, когда мы во всем разобрались, я хотел бы почаще видеться с Фенни, и для всех было бы намного легче, если бы мы с тобой могли нормально общаться.
Легче! — Если единственной целью посещения Фрайерз-Вуд для Джона было желание увидеться с Фенни, он мстит ей по полной программе.
— Ну разумеется, Джон, приезжай так часто, как захочешь! Я все равно не собираюсь проводить все свое время тут, — добавила она, вдохновленная внезапно пришедшей ей в голову мыслью. — Я собираюсь на пару дней отправиться к Джесс. — Она поднялась из-за стола. — Вижу, ты хорошо поел, так и скажу маме. Послушай, если ты все-таки хочешь ехать в Брок-Хилл, сделай это до ее возвращения.
— Хорошо, — ответил он, тоже вставая. — Передай своей маме мою благодарность за все, что она для меня сделала. Вы все были очень добры ко мне.
— Мы просто делали все, что могли в сложившейся ситуации, — пожала плечами Леони, провожая его до дверей.
— Сообщи мне, если собака найдется, Лео. Если нет, возможно, твои родители разрешат мне погулять с Фенни в один из тех дней, когда ты будешь в Лондоне. Я хотел бы немного развлечь ее.
— Уверена, они будут очень рады, а Фенни — тем более. — Леони распахнула входную дверь и ослепительно улыбнулась:
— Смотри, будь поосторожней, Джон!
Он внимательно взглянул на нее.
— Послушай, Лео, прежде чем уеду, я хотел бы выяснить одну вещь. Теперь, когда тайны Рейчел больше не существует, мне бы очень хотелось рассказать правду о Фенни своим родителям. Моя мама часто упрекает меня в том, что у нее нет внуков, поэтому знакомство с Фенни могло бы очень ее утешить. Да и отца тоже… Они оба очень любили Рейчел.
— Их чувства к ней не изменятся, когда они узнают, что она была любовницей Ричарда? — резко спросила Леони и с удовлетворением убедилась, что Джон слегка побледнел.
— Я постараюсь все им объяснить, — пробормотал он.
— Я думаю, тебе сначала надо посоветоваться с моими родителями.
— Я так и собирался, но меня больше всего беспокоило твое мнение, Лео.
— Спасибо. Думаю, твои родители в любом случае должны теперь узнать правду. — Она прикусила губу. — Джон, они… Они очень рассердились на меня, после того как я порвала с тобой?
— Вовсе нет! — усмехнулся он. — Они рассердились на меня — нимало не сомневались, что во всем виноват только я. Как я ни протестовал, никто мне не верил.
— Господи! — Леони в смятении посмотрела на него. — Джон, прости меня! Мне даже не приходило в голову.. Я думала, ты найдешь какое-нибудь объяснение.. Они всегда были так добры ко мне!
— Тогда ты понимаешь, почему мне так хочется, чтобы они наконец узнали всю правду.
— Ты сам поговоришь с моими родителями или это сделать мне?
— Нет, я сам, и чем скорее, тем лучше.
Когда наконец вернулась Френсис, неся в руках бесчисленные пакеты с продуктами, Леони передала матери слова благодарности Джона и попросила у нее ключи от машины, чтобы отправиться на поиски Марци.
— Кстати, — сказала Леони, уже почти дойдя до дверей, — Джон хотел кое о чем поговорить с тобой и папой, поэтому я пригласила его заехать к нам около семи вечера.
— Он что…
— Нет, ты не правильно поняла. Он хочет видеть меня только своим другом, но не женой.
— Ох, дорогая… — Лицо матери расстроенно вытянулось. — А чего же хочешь ты?
— Я хочу, чтобы он вернулся ко мне, — воскликнула Леони с внезапно нахлынувшим на нее волнением. — Но Джон ясно дал мне понять, что в этом доме его привлекаю не я, а только Фенни!
Леони отправилась на поиски собаки, не особенно надеясь на успех. Она вела машину в самом мрачном расположении духа. Какая же она была дурочка, что не ответила на страстные ласки Джона прошлой ночью! Конечно, она понимала, что в его намерения вовсе не входило заниматься с ней любовью под крышей ее отчего дома, в непосредственной близости от комнаты Фенни и ее родителей. Он всего лишь хотел доказать ей, что имеет непреодолимую власть над ее телом и чувствами, чтобы сделать свою месть еще слаще. И тем не менее… какая глупость с ее стороны оттолкнуть его снова! Что ж, теперь она может надеяться только на то, чтобы стать его другом…
Она напряженно вглядывалась в расстилавшиеся окрест поля, и ее глаза наполнялись решимостью. Она все еще привлекала Джона, волновала его как женщина, это было совершенно очевидно! И дружба, пусть только во имя Фенни, могла перерасти в нечто большее… Если ее взлелеять должным образом!
