— Ну, смотри, чтобы не затоптали в давке, — сказала мама, и я фыркнула. Мы еще немного поболтали и затем попрощались.
Когда мы приехали в старую школу Хантера у учеников был перерыв, поэтому парковка была пустой. Плохо, что мы не могли совершить экскурсию, но мы довольствовались тем, что заглядывали в окна и потом гонялись друг за другом по игровой площадке. Когда мы устали, то присели на качели, и Хантер рассказывал мне глупые истории о том времени, когда он был младше.
Мы бездельничали, как и в то время, когда он приезжал вместе со мной домой, и сейчас все будто возвращалось на круги своя. Я показала ему свой дом, и он показывал мне один из своих.
— Знаешь, я не всегда был таким красавчиком, — сказал он, и я сделала удивленное лицо. — Знаю, в это трудно поверить, но это правда. У меня было несколько трудных лет. У Хоуп есть фотографии в доказательство этого, — он поежился и продолжил раскачиваться. Так как ноги у него были длиннее и сильнее моих, у него получалось взлетать выше, тогда я надула губы, и он подошел, чтобы подтолкнуть меня.
Я закричала, когда он толкнул меня так высоко, что смог пробежать под качелями и толкнуть меня с другой стороны.
— Моя мама полюбила бы тебя, — произнес он, когда мы лежали на траве на детской площадке и держались за руки, как полные придурки.
— Какой она была? — спросила я. Откровенность была для него такой редкостью, что я хотела воспользоваться этим, пока могла.
На его лице играла небольшая улыбка, когда я повернула голову, чтобы взглянуть на него.
— Что ж, она высказывала то, что у нее на уме, это уж точно. Она не мирилась с дерьмом. Когда однажды надо мной издевались и в школе не приняли мер, она пошла прямиком в кабинет директора. Я был только в первом классе, и она взяла меня с собой. Я никогда не забуду, как он сжался в своем кресле, пока она разносила его в пух и прах. На следующей неделе была принята новая политика нетерпимости к насилию. Все благодаря ей, — его акцент стал еще сильнее, и это было так сексуально, что мне казалось, я умру.
— Это чудесно, — сказала я. Я видела ее фотографии, и я могла только представлять себе. Она была очень похожа на Хоуп, и я всегда мысленно представляла ее одетой с иголочки и в великолепных туфлях.
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной на ее могилу. Я знаю, это не то же самое, что встретиться с ней, но я хочу пойти. Я не был там. С похорон.
Я вздрогнула, представив, каким должно быть он был маленьким и сломленным. Это не было жалостью, вовсе нет, но больше всего мне хотелось, чтобы я могла быть с ним в то время. Могла стоять с ним и держать его за руку.
— Ты уверен? — спросила я.
Он встретился со мной взглядом и кивнул.
— Да, уверен. Но сначала нам нужно купить цветы, — он поднялся на ноги и протянул мне руки.
— Ладно, — сказала я, внезапно ощутив нервозность.
* * *
Хантер привез нас в маленький цветочный магазин, им управляла женщина, которая знала, кто он такой. Обожаю маленькие городки.
— Я сожалею о том, что случилось с твоей мамой, — сказала она, пока собирала букет из разных полевых цветов. Хантер сказал, что его мама любила их больше всего, особенно, когда он ходил собирать их сам и приносил их ей.
— Это так мило, — произнесла я, наклоняясь к нему.
— Это всегда заставляло ее улыбаться, — он забрал у флориста букет.
— Не нужно денег. Мне всегда нравилась твоя мама. — Хантер натянуто улыбнулся и поблагодарил ее, и мы вышли из магазина.
С минуту мы сидели на парковке, Хантер смотрел на букет.
— Этого не должно было случиться, — промолвил он настолько тихо, что я едва слышала его. Мне не нужно было спрашивать, о чем он говорит.
— Ты ничего не мог сделать, — я не была уверена в правильности этих слов. Но я тоже чувствовала вину из-за ситуации, которую не могла контролировать. Единственный виновный в моем случае сидел в тюрьме. В случае Хантера человек не мог быть наказан, поскольку был чертовым трусом и пустил пулю себе в лоб.
— Я знаю это. Знаю. Но все же. Я гадаю, как все могло измениться, если бы она ушла от него и согласилась переехать со мной в Мэн, чтобы остаться с Хоуп и Джоном.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Его голос сорвался, и он начал рыдать в цветы. Этот надрывный звук причинял мне больше боли, чем любой другой звук, который я слышала.
— Я знаю, малыш, знаю, — произнесла я, держа его и поглаживая по спине, пока он плакал. У меня не было слов, которые могли бы все. Чтобы уничтожить боль, обиды и сожаление. Все, что я могла сделать, это оставаться с ним и поддерживать его. Почему-то этого казалось недостаточно.
Примерно через десять минут его дыхание замедлилось, и он поднял взгляд. Его глаза покраснели и на щеках были следы от слез. Я вытерла его слезы.
— Я просто очень скучаю по ней, — сказал он, его голос дрожал.
— Я знаю, малыш. Знаю, — я притянула его к себе, и мы смяли цветы своими объятиями. Хантер опустил голову на мое плечо, пока пытался восстановить дыхание. Прошло еще десять минут, прежде чем он поднял голову и вытер глаза рукой.
— Спасибо тебе. За все. Спасибо, — он поцеловал меня в щеку, и я сжала его лицо руками и прижалась поцелуем к его губам.
— Я очень сильно люблю тебя, — сказала я ему.
Он шумно выдохнул.
— Пойдем.
Глава 10: Хантер
Люси Маргарет Пирс.
Было принято решение написать на ее надгробии девичью фамилию, а не фамилию ее убийцы.
Любимая мама и сестра.
Еще они убрали надпись «жена». Хоть она и была хорошей женой, у нее был плохой муж.
Я наклонился и положил цветы на землю.
— Привет, мам, — мой голос сорвался. По какой-то причине от вида этих полевых цветов у меня внутри что-то сломалось, и я не мог больше сдерживать слезы и боль.
Тейлор стояла в нескольких шагах позади, как если бы хотела дать мне немного времени наедине с мамой.
— Прости, что у меня заняло так много времени, чтобы прийти и навестить тебя. Мне так жаль, что ты здесь, а не на кухне печешь пироги с Хоуп. Мне жаль, что ты не увидишь, как я повзрослел. Мне жаль, что мои дети никогда не узнают тебя, как свою бабушку. Я о многом сожалею. Но больше всего мне жаль, что ты не познакомишься с моей девушкой, Тейлор. Ты бы обожала ее. Я знаю. Наверное, ты бы немного ненавидела ее за то, что забрала твоего мальчика, — я слегка рассмеялся и смахнул несколько слезинок. Мои ноги уже окоченели, но я не собирался двигаться.
— У тебя нет возможности познакомиться с ней, как мне бы того хотелось, но это самое близкое чего мы можем добиться, да? — я повернулся и посмотрел через плечо на Тейлор. Она стояла в десяти шагах от меня и, несмотря на жару, скрестила руки на груди.
— Мисси, — позвал я ее, и она подняла на меня взгляд. Я жестом подозвал ее присоединиться ко мне, и мы вместе опустились на колени перед могилой моей мамы.
— Мам, это Тейлор Элизабет Колдвелл, девушка, на которой я собираюсь жениться, — сказал я. На этот раз мой голос был твердым. Тейлор вложила свою руку в мою и сжала ее.
— Привет, — произнесла Тейлор. — То есть здравствуйте. На самом деле, я не знаю, как это делается. Но я очень сильно люблю Вашего сына, и мне бы хотелось познакомиться с Вами. Я бы хотела, чтобы Вы устроили мне неприятности и допросили о моих намерениях в отношении Хантера, — она рассмеялась сквозь слезы.
Я поцеловал ее в щеку и ощутил вкус ее слез.
— Спасибо за такого замечательного сына. Он целый мир для меня, и я сделаю все, что от меня зависит, чтобы он был счастлив, и буду заботиться о нем всю нашу оставшуюся жизнь, — она повернулась ко мне и улыбнулась сквозь слезы. — Спасибо за Вашего сына.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я притянул ее к себе, и мы опустились на землю, где, сидя на траве, обнимали друг друга. На этом маленьком кладбище не было людей, что было хорошо. Были просто мы и мама.
Не знаю, сколько мы там просидели, но задержались мы там довольно надолго.
— Хантер? Не хочу портить момент, но у меня задница полностью онемела, и боюсь, если я сейчас не встану, мои ноги не смогут двигаться.
