- Но если вы сознавали это, почему носили их столько времени?
- Но как же тогда вы смогли их снять, когда просили меня поговорить с герцогиней? – удивился Анри.
- Не знаю. Наверно, нежелание выходить замуж за Готерта и надежда, что вы поможете мне, оказались сильнее. Но как вы догадались?
- Я всего лишь предположил. Почему-то эти драконы не понравились мне сразу, как только я их увидел. Вы сказали, что снимаете их, когда ложитесь спать. А еще мне показалось, что на самом деле вы не такая, какой вас все видят. Простите меня, Мэрион, но я пробрался в вашу комнату в Бишоп-Уолтеме. Ночью. Мне хотелось взглянуть на ваше лицо, когда вы без них. И вы улыбались во сне. Потом я попросил вас снять их на целый день. И вы снова стали совсем другой. А потом… поцеловали меня.
Мэрион смущенно опустила глаза, теребя узел на рукаве.
- И вечером разговаривали со мной. Смеялись. А утром прошли мимо, едва заметив. Тогда мы с Хьюго де Деньяном решили браслеты украсть. Про змею – это он придумал. Не беспокойтесь, - тут Анри немного приврал, - я не видел вас в купальне. Пока вы занимались змеей, пробрался к скамье и унес их. Хотел выбросить их в море по пути в Нормандию.
- Но зачем тогда отдаете их мне обратно?
- Мэрион… - он набрался храбрости и взял ее за руку. – Мне показалось… Я не хотел, чтобы вы… скучали по мне. Ведь мы вряд ли еще увидимся.
Она покачала головой, и из ее глаз снова побежали слезы.
- Я их больше не надену. Никогда. Выбросьте их, прошу вас. И почему вы говорите, что больше мы не увидимся?
- Разве вы не понимаете, Мэрион?
- Я… люблю вас. Наверно, это странно, ведь я вас почти не знаю. Но мне кажется, что знал всегда. И ждал, когда мы встретимся. Я все время думал о вас. С той самой ночи, когда увидел вас в лесу. Прошло всего десять дней. А как будто целая вечность…
- Я тоже… тоже думала о вас, - всхлипнула она. – И вы мне снились каждую ночь. Но каждый раз, когда я вас видела, когда хотела заговорить с вами, словно что-то не давало. Заставляло быть… такой, как я была. Теперь-то я понимаю, в чем дело.
- Знаете, отец рассказывал, что на востоке в древности люди поклонялись самым разным богам и богиням. И до сих пор верят в них. Может быть, та женщина из Акко, которой принадлежали браслеты, была служительницей одной из этих богинь. И они охраняли ее от запретных чувств к мужчинам.
- Может быть, - опустила голову Мэрион. – Я понимаю… Ни мой отец, ни ваш… никогда не дадут согласия… Да и вы… Если все это правда, если ваша мать умерла из-за него, вы не захотите…
- Мэрион! – Анри обнял ее и крепко прижал к себе. – Прошу вас, постарайтесь забыть меня. Так будет лучше для нас обоих.
- Я не смогу, - прошептала она. – Я тоже люблю вас.
Он целовал ее губы, такие нежные, мягкие, покорные, а внутри все разрывалось от боли и отчаяния. Как же ему хотелось держать ее в объятьях, сделать своею, быть с ней рядом до конца дней. Не отпускать никогда.
Но если вдруг… что если он не прав? Что если тот донос сделал не Беннет, и это выяснится наверняка? Анри готов был цепляться за малейшую надежду – теперь, зная, что его чувства к Мэрион взаимны. Может, и их отцы согласятся забыть старую вражду – ради них?
Он стоял у ограждения и настороженно озирался по сторонам, словно рассчитывал увидеть кого-то, но ожидания не оправдались. Тень башни падала на его лицо, но вот он повернулся к свету, и Анри разглядел длинный шрам, от уголка глаза до подбородка.
Готерт!
Мэрион нетерпеливо дернула его за рукав: ну, кто там? Анри осторожно подвинулся, дав ей возможность увидеть галерею и того, от кого они прятались. Мэрион взглянула и тут же отпрянула, прижав руку ко рту, чтобы не вскрикнуть.
Вряд ли шериф пришел сюда полюбоваться с высоты рвом, крепостными стенами и гаванью вдали, подумал Анри. Наверняка у него с кем-то назначена встреча, подальше от любопытных глаз и ушей. Неужели с Беннетом? Вот только его здесь и не хватало!
Осмотревшись, Готерт нетерпеливо постучал носком сапога по каменному ограждению, которое доходило ему примерно до пояса. Что-то во дворе привлекло его внимание, и он наклонился вниз, опираясь руками на край.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
С галереи донесся тихий шорох. Тень, падавшая на Готерта, как будто сгустилась – или, может, чей-то темный силуэт на мгновение оказался за его спиной. Короткий вскрик, и шериф исчез. Тяжелый звук удара, затем шум, испуганные возгласы.
Анри рванулся из-за выступа, но Мэрион вцепилась в его руку и не пустила.
- Куда вы? – с отчаянием прошептала она. - Вас увидят снизу и подумают, что это вы его столкнули. И тот, кто это был, наверно, еще там. Надо уходить отсюда и побыстрее.
Признав, что Мэрион права, Анри огляделся по сторонам и увидел, что галерея сворачивает за угол. По всей видимости, она опоясывала замок по стене, проходя от одной башни к другой. Наверняка должна была быть еще одна лестница. Мэрион поняла без слов и быстро пошла за ним, то и дело оглядываясь.
Галерея действительно шла вдоль всего замка, но единственная дверь, которую они обнаружили, была запертой изнутри. Пришлось идти дальше, за следующий поворот. Казалось, что узкому проходу между стеной и ограждением не будет конца, и Анри опасался, что их все-таки заметят снизу. Наконец они снова повернули за угол. Если здесь не найдется выхода, они обогнут замок вокруг и окажутся там, откуда спешили уйти. И, возможно, попадут прямо в руки тех, кто поднимется посмотреть, нет ли наверху следов борьбы.
Мэрион как будто прочитала его мысли:
- Слух уже прошел, что отец обещал Готерту выдать меня за него замуж. А вот о том, что герцогиня взяла меня к своему двору, мало кто знает. Могут подумать, что он заметил нас вдвоем и поднялся сюда. И между вами произошла стычка. Анри…
- Тише, Мэрион. Смотрите!
- Если не спустимся вниз, хотя бы спрячемся, - Мэрион толкнула дверцу, которая подалась с трудом.
За ней оказалось небольшое помещение, темное и совершенно пустое. Если не считать перевернутой рассохшейся лохани для купания, забытой здесь, судя по всему, давным-давно. Дверь, ведущая в глубину замка, тоже оказалась закрытой.
- Побудем тут, пока все не утихнет, - Анри с натугой вернул дверцу на место, оставив небольшую щель, чтобы ее потом можно было открыть.
Он пожалел, что на нем не оказалось плаща, чтобы подстелить его на каменный пол. Довольно высокая лохань была все же лучше, чем ничего. Анри подхватил Мэрион за талию, приподнял и усадил на круглое днище. И руки задержал на мгновение дольше, чем требовалось.
- Вы не заметили, кто это был? – спросила она.
Анри молча покачал головой. Догадка у него имелась, но высказывать ее вслух он не хотел. Впрочем, это и не понадобилось.
- Вы тоже думаете, что это был он? – Мэрион тяжело вздохнула. – Мой отец?
- Не знаю. Зачем ему это? Мой отец думал, если донос действительно был на бумаге, а не устный, он до сих пор может храниться в Уинчестере. И надеялся найти его с помощью шерифа. Прежнего, не Готерта. Но тот шериф потерял свое место, потому что не смог заплатить за него. И тогда я подумал, что ваш отец именно поэтому мог обещать ему вас в жены. Чтобы тот нашел донос и уничтожил. Потому что если бы это сделал мой отец… Мэрион, вы не представляете, как мне больно обо всем этом говорить…
- Не надо, - она коснулась его плеча. – Я все понимаю. И мне тоже от этого очень тяжело. Я хочу надеяться, что все это неправда, что это только наши предположения, но у меня не получается. Анри, вы упускаете из виду одно обстоятельство.
- Какое же?
- Возможно, отец понял, что вы догадываетесь. И что рано или поздно поделитесь этими догадками со своим отцом. А Готерт стал для него опасен. Меня он не получил, а тайну узнал. Возможно, отец счел, что избавиться от него будет проще. А еще может быть…
- Тише! – прервал ее Анри. – Кто-то идет.
