искал место, похожее на дом тренера Эрика. Я хотел найти место, где я чувствовал бы себя желанным гостем, чувствовал бы себя как дома.
Это была одна из последних остановок. Если какое-то место и должно было стать моим домом, то только это. Вот только даже когда я смотрю вокруг, мне кажется, что чего-то не хватает.
Кай и Джей не стали смотреть ее со мной, но со стороны это было именно то, чего я хотел. Внутри было почти то же самое, уникальная трехуровневая планировка и извилистая современная лестница.
Она находилась на пятом этаже старого кирпичного здания склада лесоматериалов. На первом этаже находились гостиная, столовая, главная спальня и кухня. Все они украшены старыми деревянными досками, металлическим декором и яркими цветами. Стена гостиной представляет собой гигантское окно, из которого открывается один из лучших видов на Чикаго.
На следующем этаже есть отдельный вход, ведущий в домашний офис, который я превратил в свою комнату хоккейных наград. Старые сломанные клюшки, моя первая пара перчаток, трофеи и так далее. Была еще одна спальня, которую я оставил пустой, и мужская пещера с бильярдным столом, Xbox, плакатами Sports Illustrated. Там есть все, что нужно парням. Я не проводил много времени в этой зоне. Я просто подумал, что это было бы отличное место для ночлега Нико.
Последний уровень, наверное, мой любимый: терраса на крыше с выдвижными стеклянными дверями, местом для костра и кирпичной стеной для уединения, открывает вид горизонта на востоке. Там, наверху, спокойно, и в мире, где я постоянно погружаюсь в хаос, это освежает.
— Я голоден и хочу пива, у которого не дерьмовый вкус, можем мы пойти в бар? - Нико скулит с дивана. Я закатываю глаза, поднимаясь по ступенькам с коробкой в руках.
Я не могу не задаться вопросом, гордилась бы моя мама? Может быть, если бы мои родители были еще живы, я был бы адвокатом или, может быть, механиком. Встретил бы я вообще Эрика и Анну? Может быть, я всегда был предназначен для того, чтобы играть в хоккей. Эта жизнь всегда была такой неопределенной до этого момента. Это был первый раз, когда я пустил корни.
Я захожу в свою комнату хоккейных сувениров, когда у меня в кармане начинает жужжать телефон. Я ставлю коробку на место и достаю свой телефон, отвечая на него, не глядя на экран.
— Бишоп на проводе, - бормочу я, присаживаясь на корточки, чтобы заглянуть в коробку на полу.
— Угадай, что на мне сейчас надето...
Я чуть не роняю телефон и одновременно задыхаюсь, когда ее голос проникает через динамик. Я встаю, оглядываюсь, чтобы убедиться, что вокруг никого нет, выглядываю в коридор и быстро закрываю дверь, прислонившись к ней спиной.
— Вэлли, ты не можешь говорить такое дерьмо, - кричу я шепотом в трубку. Я с глухим стуком откидываю голову на дверь, закрываю глаза и вижу только ее.
Она как мираж, постоянно возникающий и исчезающий в моем сознании. Эта ухмылка, этот смех, ее сумасшедшие волосы до задницы и чертовы лимоны - всегда лимоны.
Я не уверен, когда Валор превратилась из долговязой кудрявой девчонки в сногсшибательную бомбу с чертовски модельным телом, но это случилось.
И позвольте мне просто сказать, что я не был готов к этому. Черт возьми, ни один мужчина не был готов к этому.
Моя мораль выбивает из меня все дерьмо за то, что я думаю, что Валор привлекательна, но гетеросексуальный мужчина во мне? Думает, что она... нечто.
— Проверь свои сообщения.
— Клянусь Богом, Валор, если бы ты послала мне гребаный...
— Просто заткнись и смотри, Би, - обрывает она меня, и я стону. Убираю телефон от уха, чтобы проверить сообщения от нее.
Улыбка озаряет мое лицо, когда я смотрю на фотографию. Вот она. Ее веселая натура, всегда улыбающаяся. На снимке Валор в толстовке с капюшоном Чикагского университета стоит перед своим зеркалом. Ее джинсы облегают каждый изгиб ее тела. Блять, нет. У нее нет изгибов. Плохой Бишоп. Мысли здраво, говорю я себе.
Ожерелье болтается снаружи ее толстовки, мое ожерелье. Еще одно напоминание о том, насколько мы связаны. Ее комната - это катастрофа, как и ее прическа. Я вижу хоккейные коньки, брюки, рубашки, ее покрывало сброшено с кровати, а на его месте лежит куча разных учебников и бумаг. Я со смехом качаю головой, глядя на ее беспорядок.
Я снова подношу телефон к уху и слышу ее мягкий голос, доносящийся из трубки.
— Угадай, кто только что подписал контракт с Чикагским университетом? - она почти бормочет. Я слышу дрожь в ее речи, и все, что я хочу сделать, это обнять ее.
— Я так горжусь тобой. Ты это заслужила. Боже, Валор, ты заслуживаешь всего, - выдыхаю я в трубку. Мое сердце переполняется. Она единственная девушка, единственный человек, который заставляет меня чувствовать, как мое сердце вот так подпрыгивает к горлу.
— Да, ну, я просто подумала, что должна дать тебе знать, - отрезает она. Я почти вижу, как она прикусывает внутреннюю сторону своей щеки.
— Вэлли... - Я начинаю, но она уже снова говорит.
— Если ты так гордишься мной, то где же ты был? Почему ты не отвечаешь на мои телефонные звонки, на мои сообщения? Ты говоришь мне, что мы были ошибкой, а потом просто... просто бросаешь меня? - В ее голосе слышны сильные эмоции. Я вижу, как слезы текут по ее лицу, и эти зеленые глаза сияют серым.
Я закрываю глаза, надеясь, что эта дверь сможет удержать меня и мои эмоции.
Мои губы безупречно сливаются с ее губами, и на вкус она как чертов лимон. Все эти гребаные конфеты, которые она поглощала все эти годы, сделали ее сладкой, терпкой, острой, приторно-сладкой. Святое сочетание, решившее отправить меня прямиком в чистилище.
Я чувствую, как ее нежные руки обвиваются вокруг моей шеи, притягивая меня ближе к ее телу. Я прижат к ней спереди, а ее спина вжимается в стену позади нас. Мои руки останавливаются на ее бедрах, мои пальцы впиваются в ее кожу.
Моя нижняя половина идеально совпадает с ее. Жар от ее сердцевины распространяется прямо на мой член, и именно тогда этот момент превращается в пламя. Наблюдать, как она кончает, было прекрасным моментом. Я никогда не видел ничего более потрясающего.
Я ничего так не хочу, как наклонить ее и трахать до тех пор, пока она не сможет ходить. Мой член умоляет меня похоронить его внутри ее тугих стенок. Мой разум блуждает в опасном месте.
Я отрываюсь от нее, полностью отстраняясь. Я смотрю на нее широко раскрытыми глазами, от открывшегося передо мной видения у меня скручивает живот, а гормоны взлетают до небес. Ее красные губы припухли, джинсы расстегнуты, низко висят на бедрах, а дыхание тяжелое.
