— Нет, больше не углубляйся в рассуждения о женщинах, — предупредил его Алек, — не отклоняйся от главной темы. Что ты имеешь в виду? Ч го Мэри Блауэр сама отравила Бентли?
— Необязательно она, но мотив у нес был, не так ли? Господи, как осложняется ситуация. Из шести человек, которых мы держим на подозрении, не меньше четырех имели самые убедительные мотивы желать, чтобы друг Бентли накрылся травяным одеялом, и это кроме самой миссис Бентли.
— Целых четверо?
— Несомненно. Во-первых, Мэри Блауэр — из-за вышеупомянутых причин. Во-вторых — братец Уильям, чтобы полновластно завладеть семейным делом, а этого контроля он несправедливо, по его мнению, лишался из-за отцовского завещания — при этом надо помнить, что он ничего не знал о новом завещании старшего брата. В-третьих, это братец Альфред, а его мотив — чтобы новое завещание поскорее вступило в силу. И, наконец, — миссис Аллен.
— Миссис Аллен? А она тут при чем?
— Ну это же очевидно. Больше всего в жизни она ненавидит миссис Бентли. Какая месть может сравниться с той, если ее соперницу повесят как убийцу? Это же просто супермщение!
— Но, черт побери, неужели для этого она стала бы травить Бентли?возразил Алек.
— А почему бы нет? — задумчиво возразил Роджер. — Я бы не слишком настаивал на том, что это невозможно В подобных обстоятельствах женщина становится сущим дьяволом, ты же знаешь. И откуда нам знать, не имела ли она зуб и против самого Бентли тоже? О да, мы вполне можем считать, что у нее тоже был мотив для совершения убийства, и очень серьезный. Итак, включаем ее в список "подозреваемых вдвойне".
— "Подозреваемых вдвойне"?
— То есть имевших и возможность, и мотив к совершению убийства. Все шестеро подозреваемых имели для этого возможность и четверо из них подходят под рубрику "мотив".
Роджер откинулся на спинку стула и выдохнул облачко дыма.
— А что понимать под словом "мотив", Алек? Мотивы бывают разные: убийство с целью обогащения, из мести, убийство из "страсти к уничтожению", из ревности и по убеждению — вот какова классификация мотивов в одной очень интересной книжке, которую я недавно прочитал[9]. Мне кажется, мы вполне можем исключить в данном случае убийство по убеждению. Никто в целом мире не мог бы в здравом уме решить, что в интересах человечества необходимо вычеркнуть мистера Джона Бентли из списка живущих и эффективно приступил бы к выполнению данной задачи. Поэтому у нас на руках остается только пять возможных мотивов убийства.
— Ну, мне кажется, можно исключить мотив "из страсти к уничтожению",предложил Алек.
— А вот этого мы как раз и не должны делать, — решительно возразил Роджер, — вот эту возможность никогда нельзя исключать, и чем сложнее дело об убийстве, тем более надо все время помнить об этой возможности. Предположим, что сиделка — человеконенавистница и обуреваема страстью к убийству!
— Опомнись, Роджер, будь благоразумен.
— Черт бы побрал тебя, Александр, — воскликнул задетый за живое Роджер, я как раз очень благоразумен и говорю это серьезно. Ты считаешь, что сиделка не может питать убийственные намерения по отношению к пациенту? Тогда позволь мне ткнуть тебя носом в дело Кэтрин Уилсон, которая убила не меньше семи своих подопечных и собиралась убить еще несколько и которую судья, судивший ее. как он заявил потом частным образом, считал самой ужасной преступницей из всех когда-либо существовавших на земле — это его собственные слова, с которыми я, впрочем, не вполне согласен.
— Уф!
— Это произошло в тысяча восемьсот шестьдесят втором году. Дело произвело довольно большое волнение в обществе. Могу подарить тебе в качестве вспомогательного аргумента, если захочешь поспорить на эту тему, что ее заставляла убивать не только страсть к уничтожению себе подобных. Она так умело воздействовала на них, что жертвы всегда завещали ей свои деньги или же она еще каким-нибудь образом выгадывала на их смерти, хотя, по-моему, это не отменяет ее маниакальной страсти убивать. Тем не менее мы отнесем ее к разряду убийц ради обогащения. Далее. Обратимся к делу дамы по фамилии Ван де Лейден, тоже сиделки, которая между шестьдесят пятым и восемьдесят пятым годами прошлого столетия отравила не меньше двадцати семи человек и делала все от нее зависящее, чтобы отравить еще семьдесят пять. Обрати внимание также на некую Мари Жаннере, у которой были такие же поползновения и которая стала профессиональной сиделкой, чтобы удовлетворять подобные импульсы, что она и осуществляла довольно успешно. Ты все еще считаешь, будто я ошибаюсь, утверждая, что профессиональная сиделка может быть маньячкой-человекоубийцей?
— Нет.
— Принимаю твое извинение, — сказал с чувством собственного достоинства Роджер. — Но на чем мы остановились, когда ты прервал нить моих доказательств своими нелепыми возражениями? Ах да. Итак, убийство ради обогащения — это братцы Уильям и Альфред; убийство из мести, хотя и не только по этой причине, — миссис Аллен и Мэри Блауэр. Убийство из ревности — на эту роль не подходит никто, насколько я могу судить, кроме Аллена, но, как нам известно, он не имел для этого возможности. Есть еще убийство ради освобождения — это миссис Бентли. Убийство из страсти к уничтожению — тут каждый мог оказаться способен на это. Вот так обстоят дела на данный момент.
— Значит, ты все-таки держишь миссис Бентли в числе подозреваемых?
— Ну, разумеется, неверно было бы упускать ее из виду.
— Послушай, — задумчиво сказал Алек, — в отношении ее еще одно обстоятельство пришло мне на ум, о котором ты не упомянул. Все говорят, что мотивом для убийства ею мужа послужила связь с Алленом, не так ли? С целью освободиться от него. Но, знаешь, мне кажется, что женщина ее типа, веселая и жизнерадостная, какой она выглядит на фотографии, не стала бы прибегать к таким крайним средствам, чтобы получить свободу. Она бы от него просто сбежала, и дело с концом.
— Но ведь это чисто психологический вывод, Алек, восторженно заявил Роджер, — значит, ты, Александр, тоже в стане психологов? Да, пожалуй, ты прав, но на твое предположение есть ответ (и ты можешь быть совершенно уверен, что обвинение обязательно прибегнет к нему). что если бы она сбежала, то потеряла бы деньги мужа, а она хотела обрести не только свою свободу, но и ею состояние.
— О, — протянул несколько обескураженный Алек, об этом я и не подумал.
— И тем не менее думаю, что ты совершенно прав. Если мое мнение об этой леди справедливо, она гроша медного не дала бы за все его богатство, а просто упаковала бы свои вещички и бросила его. Ведь она дважды была на грани побега, правда? Просто несчастье, что братцу Уильяму и миссис Сондерсон удалось удержать ее. Бедная женщина!
— Да. миссис Сондерсон в этом деле, наверное, каждой бочке — затычка, заметил философски Алек.
— Да, подобные женщины поспевают везде и всюду, рассеянно подтвердил Роджер.
Минуту-две они молчали. Алек вымыл и вытер руки, но еще раз придирчиво осмотрел голову и решил, что пробор никуда не годится и начал причесываться заново, а Роджер продолжал с задумчивым видом курить.
— А ты не собираешься переодеваться к обеду? — спросил Алек.
— Еще минуту. Знаешь, в книге, которую я вчера читал мне встретилась знаменательная фраза, что-то вроде: "Рядовые сыщики наводят на меня скуку, так как они озабочены лишь тем, чтобы узнать, кто совершил преступление. Меня же интересует — почему оно совершено". Понимаешь? Иначе говоря, подлинный интерес каждого преступления, тог самый интерес, который заставляет газеты все время публиковать новости на криминальную тему, а совершенно добропорядочных и уважаемых граждан забывать о том, что яичница с беконом остывает, в то время как они читают и перечитывают эти новости, объясняется не самой криминальной загадкой в тщательно сработанной Детективной истории, но человеческим фактором, который привел к совершению преступления. В реальной жизни мало встречается по-настоящему загадочных преступлений, однако на подмостках Главного уголовного суда разыгрываются настоящие классические драмы, которые гораздо интереснее, чем сюжеты всех детективных рассказов на свете. Почему? А вследствие их психологических достоинств. Например, дело Гриппена. Не было ни тени сомнения в том, кто убил Белл Элмор, то есть что виноват Гриппен. Но назови мне хоть один детективный рассказ, который мог бы соперничать с этим делом с точки зрения настоящею, захватывающего интереса.
— И это само по себе — загадка.
— Возьми, к примеру, дело Стейни Моррисон или Оскара Слейтера. Или Седдона и миссис Томсон, как я уже говорил тебе в одном из предыдущих разговоров, но в другой связи. Эти преступления достаточно загадочны, хотя лично я сразу распознал истину, изучив последние два дела.
