Я сократил время ожидания, углубившись в размышления о проблеме жестокости ближних друг к другу, а также о тех мучениях, которым приходится подвергаться ни в чем не повинным детективам-писателям, и о том, одобрил ли бы Господь Бог силовое решение моих… их проблем? Веснушек на лице детектива Крабина было, наверное, больше, чем у целого класса начальной школы. Что касается цвета волос, то о нем ничего нельзя было сказать за исключением того, что какой-то цвет они все же имели. Он не улыбался до ушей, но и враждебности в его облике тоже не чувствовалось. Для человека, который руководил оцеплением квартала, он выглядел удивительно спокойно. Подойдя ко мне, он пожал мне руку, чуть ли еще не до того, как я успел ее протянуть. Мне следовало сделать соответствующие выводы, но, как я уже упоминал, до меня не дошло, что для меня началась неудачная полоса. Прежде чем я успел раскрыть рот, он уже говорил:
— Я знаю, кто вы, и примерно знаю, что я должен делать на основании вашей лицензии класса «А». Так что…
— Но мне ничего не нужно! — Я жестом отверг его еще не сформулированные предложения. — Я собирался посетить одного человека, который по стечению обстоятельств живет именно на этой улице.
— Гм? Могут быть проблемы, большинство жителей мы эвакуировали из домов, они собраны в пяти гостиницах и двух мотелях. А кто вам нужен?
Он говорил настолько быстро, что я едва успевал понимать его слова, а ответы выдавались с такой скоростью, будто он читал мои мысли. За несколько минут он заболтал меня до полного отупения.
— Джереми Красински, — сказал я, сам не зная, зачем делюсь с первым встречным копом почти всей имеющейся у меня информацией.
— Здесь его нет. — Он решительно покачал головой.
— Ага… нет? Вы точно уверены?
— Конечно. Именно его дом был проверен тщательнее всего, и я уверен в том, что говорю.
— А… может, какой-нибудь след? — Почти сразу же я понял, что вне всякого сомнения именно мне Крабин воткнет клизму, если захочет символически прочистить самую выдающуюся задницу среди детективов.
— След… — задумчиво повторил он. — Как раз след и вызвал всю эту суматоху. — Он не стал показывать на оцепление, и я был ему благодарен — видимо, он решил, что к подобным выводам я могу прийти и сам. — Супруга Красински держит в заложниках нескольких детей… — Он повернулся и жестом пригласил меня следовать за ним. — Пойдемте, я хотел бы быть поближе к своему «штабу». — Я двинулся за ним, предусмотрительно не позвав Будду, но тут же услышал, как хлопнула дверца, и его тень догнала мою. Крабин сделал вид, будто не замечает подобного нарушения правил. — Четыре дня назад она ни с того ни с сего позвонила в участок, требуя триста тысяч баксов и микроавтобус. Мы начали переговоры, определили ее местонахождение и так далее… — Я кивнул. Он кивнул в ответ и продолжил: — Вообще, это довольно смешно, у прессы аж колики от смеха, а у комиссара изжога — она раньше работала в полиции. Правда, меньше года, достаточно быстро выяснилось, что ее интересовала исключительно власть, а также неформальные выгоды, которые давало ей ее положение и которыми она пользовалась в меру и сверх меры. Садистка и взяточница. И вот теперь этой гниде снова захотелось иной жизни за легкие деньги.
Последнюю фразу он произнес необычно медленно — для него. Видимо, он был очень зол, впрочем, я на его месте тоже был бы в ярости.
— Насчет детей — это точно? — спросил я. Он с явным интересом посмотрел на меня.
— Что вы имеете в виду?
— У нее на самом деле в заложниках дети? Может, она блефует?
— Мы их слышали, мальчик и девочка, и вроде бы у нее еще трое.
— Именно столько было заявлений о пропавших детях?
— В ближайших окрестностях — нет… — Темп его речи стал еще медленнее, а я принял это за восхищение моим дедуктивным методом.
— Трудно предположить, чтобы она тащила пятерых детишек издалека или собирала их у себя на черный день. — Меня так и подмывало дать пинка в его самоуверенную задницу. — Кроме того, нужно провести компьютерный анализ голоса и интонации… Есть ли у этой бабы психологическая карта, и если есть, то какая? — Он медленно открыл рот, и я проникся уверенностью, что сейчас он начнет каяться за совершенные промахи, которые я только что перечислил. — И еще одно: вы держите ее в оцеплении четыре дня, а воду и электричество отключили? Это ее несколько смягчит.
— Уффф… Спокойнее, придержите лошадей. — Он дружелюбно улыбнулся и поскреб подбородок. — Мы как раз получили результаты анализа, голоса детей достаточно искусно подделаны, от электричества и воды
мы ее сразу отрезали, даже велели передать по радио, будто бы вертолет оборвал линию электропередачи недалеко отсюда. А что касается самой этой бабы, то она на самом деле тупая, просто думает о себе бог знает что.
Пришлось проглотить пилюлю и улыбнуться. Одновременно я решил, что, если Будда начнет хихикать, я при ближайшей возможности разобью ему нижнюю губу. Как ни странно, он с этим согласился, пусть и сам того не зная. Крабин посерьезнел.
— Через полчаса пригоняем автобус и берем ее. Все же у нее были неплохие результаты по стрельбе, а психологи утверждают, что ей в голову может прийти все что угодно, так что рисковать не будем. — Он серьезно посмотрел на меня. — Вы ведь, кажется, любите подобные шоу?
Именно поэтому я воздержался от фразы, которая уже успела сложиться у меня в мозгу: «Да, вот только сегодня я уже поел, а получить пулю на полный желудок…»
Это прозвучало как неудачная ложь, собственно, так оно и было. На меня нахлынула волна горечи, я жестоко разочаровался в самом себе, не мог понять, как может человек так поступать сам с собой. На несколько минут я утратил способность мыслить логически, не говоря уже о способности логично поступать. За эти минуты Крабин, который так и забыл спросить, что делает в нашем обществе профессионалов Будда, провел нас ближе к дому, показал на окно квартиры Красински, вызвал микроавтобус и рассчитал время, которое потребуется водителю, чтобы до нас добраться. Кроме этого, он выпил два стаканчика горячего кофе — я за это время успел, может быть, сделать пять глотков — и выкурил сигарету, одновременно глядя на три экрана — план города, план района со схемой расположения кордонов и изображение дома с окружающими его полицейскими. Я довольно вяло наблюдал за приготовлениями к захвату гипотетической похитительницы, мысли мои были заняты обдумыванием неудачного начала знакомства с детективом Крабином. «А собственно, почему я должен помогать всему миру?» — вдруг подумал я и понял, что именно эта мысль позволит мне стряхнуть с себя уныние. Да, Оуэн, ведь на свете есть хорошие полицейские, профессиональные и компетентные, ты ведь рад этому, правда? Правда. Ты не одинок в… О! Я снова стал самим собой, если мои мысли сворачивают на путь эгоцентризма.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
