руки на груди и кивнул на застывший кадр записи.
– Может быть. Давайте-ка посмотрим, откуда он пришел… – Сон-Хо придвинулся к компьютеру с высунутым языком. Стуча по клавишам, он открыл несколько вкладок и ввел команду, после чего нажал на «плей».
Наблюдая за картинками на мониторе, Мирэ видела, как незнакомый мужчина уходит с одного кадра и появляется на другом, запись начала транслироваться в обратной последовательности. Только что вор был на улице, и вот он в здании. Уверенной походкой миновав фойе, мужчина зашел в лифт, и вдруг трансляция оборвалась, экран моргнул пару раз, в нижнем углу изменился счетчик, и Мирэ увидела, как в лифт возвращается она. В файлах отсутствовал целый кусок хронометражем в восемь минут.
– Что за… – выпалил Сон-Хо и снова застучал по клавишам, но результат не изменился. Запись обрывалась на одном и том же моменте.
Надеясь ничего не упустить, Сон-Хо проверил другие файлы и просмотрел все этажи и точки доступа. Смотрели вчетвером, но подозрительный мужчина больше нигде не появлялся. Мирэ сочла, что им просто повезло обнаружить его хотя бы на наружной съемке и в фойе.
– Бесполезно, – спустя час безрезультатных поисков сдался Сон-Хо. – Похоже, этот тип не только повредил базу данных, но и влез в отдел безопасности. Файлы травмированы.
– Может быть, он действовал не один? – предположила Но Йунг.
Все основательно задумались. Мирэ отбила пальцами барабанную дробь по столу, гадая, кому есть выгода в похищении документов. Все было выполнено слишком чисто, не осталось почти никаких следов, кроме пиксельного кадра с лицом мужчины. Неужели кто-то рассчитывал подобраться к Ким Ханьюлу, чтобы получить доступ к его коллекции?
– Много у тебя врагов? – вдруг спросил Джин, заставив Мирэ напрячься. Помимо госпожи Чин, у нее не было неприятелей, кто стал бы вмешиваться в аукционные дела подобным образом. Именно это заставляло по новой испытать животный страх.
Что было делать? Не ответив Джину, Мирэ облокотилась на столешницу и закрыла лицо руками, надеясь придумать хоть какое-то решение. Упускать дело Ханьюла было глупо, учитывая, что его экспонат – ее счастливый билет в кресло директора. Отказываться от этой должности Вон не собиралась даже в том случае, если придется снова столкнуться с Саджа. Но кто перешел ей дорогу и для чего?
– Госпожа Но, проверьте информацию на сохранившихся бумагах… – начала было Мирэ, но Йунг покачала головой.
– Ничего не осталось. Нет никакой информации по экспонату и адресу заказчика. Но я поищу среди своих записей и, возможно, найду контактный номер телефона, с которого мне звонили. И передам снимок вора в отдел безопасности.
Поблагодарив Йунг, Мирэ откинулась на спинку рабочего кресла и уставилась в потолок. Всего за два дня ее жизнь пошла под откос: потеря данных клиента, договоренность с хранителем, встреча с Чосын Саджа, разговоры о призраке Юны, странные кошмары, фокусы Джина, смерть госпожи Мин, угрозы Чин Минджи, повреждение базы данных аукционного дома, неизвестный конкурент…
В углу кабинета заскулил Мочи. Пес лежал на брюхе с опущенной мордой. Он глядел в окно и шумно фырчал. В какой-то момент Мирэ поймала себя на мысли, что готова забраться под стол и заскулить, как Мочи.
По окнам снова забарабанил дождь. От вида дорожек воды настроение Мирэ скатывалось вниз, как капли по стеклу. Уже давно она не испытывала состояние немой паники и неопределенности, которые чуть не парализовали ее, заставляя бояться абсолютно всего.
С ухода Но Йунг прошло уже чуть больше часа, время близилось к обеду. Если секретарше так и не удастся найти хоть какую-то связующую ниточку с Ханьюлом, весь день уйдет насмарку. Чтобы не тратить время впустую, Мирэ подняла первый попавшийся документ с края стола, изучая информацию по одной из живописных картин.
– Люди действительно готовы тратить целое состояние на вазы и картины? – голос Джина отвлек Мирэ от документа. Она отложила файл и подняла глаза.
Сонг стоял напротив стены «трофеев», где были представлены все успешные аукционы Мирэ, принесшие в бюджет Инджи крупные суммы. Эти, казалось бы, никому не нужные фото экспонатов и исторические сноски с подчеркнутой внизу суммой были предметом гордости Вон, и она не стеснялась демонстрировать свои заслуги клиентам и партнерам, заглядывающим в ее кабинет.
– Люди готовы тратить целое состояние за возможность прикоснуться к истории, – поправила она, развернув кресло таким образом, чтобы взглянуть на Джина. – Ты сейчас заговоришь про то, что история и ее тайны небезопасны для смертных? – предположила Мирэ и закрутила в руках шариковую ручку.
– Человечество всегда тянется к недосягаемому и запретному, – с усмешкой заметил Сонг, повернувшись к панорамным окнам. – Взять хотя бы вашу архитектуру…
– А что с ней не так? – Сон-Хо поднял голову, отвлекшись от игры с Мочи.
– Вы строите здания все выше и выше, забывая историю Икара. Не пойму, это попытка достучаться до небес или стать выше кого-то?
– Возможно, – согласилась Мирэ, сощурив глаза. – Но Икар достиг солнца.
– И оно расплавило воск на его крыльях, – парировал Джин так, словно передвинул шахматную фигурку на доске. – В конце концов Икар разбился.
– Зато он стал тем, кто поднялся выше всех.
– И пал низко, как никто другой.
К удивлению Мирэ, у нее не нашлось контраргументов. Она только хмыкнула себе под нос, украдкой наблюдая за тем, как Сонг смотрит на город внизу, пестрящий дорогами и людьми.
– Знаешь, для человека, пришедшего из прошлого, ты слишком спокоен. – Мирэ склонила голову набок, подмечая бесчувственный взгляд Джина.
– Я видел многое, – прямо сказал он. – Не помню только последние события. Вчера я был… напуган. Но теперь начинаю привыкать и к вашему миру.
– Тоже мне ответ… – пробормотала Мирэ. Она опустила взгляд на стол и подняла файл по живописному полотну. Ознакомившись с запросом, она с вызовом посмотрела на Джина. – Парень из прошлого, – подстегнула Мирэ и потрясла бумагой. – Нужна твоя консультация, Сонг Джин.
– Я мало понимаю в аукционах.
– Зато ты много знаешь про период Чосона.
Джин отвернулся от панорамы и с прищуром взглянул на бумагу в руках Мирэ. Приняв вызов, он подошел к столу и опустился в кресло напротив, забрав распечатку с изображением холста. Рассмотрев изображение, он покачал головой.
– Ранний период Чосона, – со знанием дела ответил Джин и положил лист обратно на стол. – Классическая монохромная работа тушью. Люди были убеждены, что такие холсты отгоняют злых духов.
– Это примерно семнадцатый век, – вставила Мирэ, пододвинув распечатку к себе. – Корейская живопись минхва[26]. Почему ты уверен, что это ранний период Чосона?
– Стиль минхва стал востребован к концу семнадцатого века, – поправил ее Джин, чем только распалил интерес. – Но
