Кроме этой мусульманской «шестерки», не было ни одного руководителя. Только Горбачев и Ельцин. От Украины вместо Кравчука прибыл премьер-министр Фокин, а от Белоруссии – председатель Совета министров Кебич. Ельцин прошел к столу и уселся с правой стороны от Горбачева, не сомневаясь, что именно здесь должен сидеть руководитель России. Напротив сел президент Казахстана.
Горбачев говорил привычно долго. О пользе перестройки, о гласности, о новом мышлении, о новом Союзе. Словно здесь собрались не ответственные за свои народы руководители, а обычные слушатели, которых необходимо убедить в пользе Союзного договора. Потом выступил Назарбаев, традиционно поддержавший проект договора. После него – Каримов, он тоже поддержал проект, пояснив, как необходима его народу стабильность. Затем Муталибов рассказал о военных столкновениях между Азербайджаном и Арменией. В его словах сквозила нескрываемая обида. Он все время напоминал Горбачеву, что является первым секретарем Азербайджанской коммунистической партии, тогда как Тер-Петросян представляет оппозицию, и Генеральный секретарь просто обязан сделать выбор в пользу коллеги по партии.
Поразительно, что все выступавшие говорили по-русски даже более правильно, чем сам Горбачев, который не выговаривал букву «г», и в его словах проскальзывал характерный северокавказский говорок, иногда даже ставил неправильные ударения.
Фокин и Кебич молчали. Они имели полномочия на подписание документов, но не собирались выступать. Привычно не высказывался и Ниязов. Руководитель Туркмении вообще предпочитал никогда не выступать, молча визируя все документы, которые подписывали его коллеги. Многие из присутствующих понимали, почему их так спешно собрали перед апрельским Пленумом. Нужно было дать ясный сигнал коммунистам, что перестройка продолжается, и республиканские организации будут на стороне Горбачева.
Наконец слово попросил Ельцин. Он согласился, что необходимо подготовить всесторонний проект Союзного договора, особо обговорив суверенитет всех республик, в том числе и тех, чьи представители сегодня не присутствуют на этом совещании. Еще раз обратил внимание на то, что республики должны иметь подлинный, а не декларируемый суверенитет.
– Борис Николаевич, все собравшиеся здесь достаточно серьезные люди и понимают, о чем идет речь, – не выдержал Горбачев.
– Я хотел бы обратить особое внимание именно на это обстоятельство, – подчеркнул Ельцин.
– Правильно, – неожиданно поддержал его президент Киргизии Акаев. – Михаил Сергеевич, вы же видите, что сразу шесть республик не приехали на нашу встречу. Может, нам стоит проанализировать наши возможные ошибки, чтобы сделать наш Союз более привлекательным для всех остальных республик?
– Мы готовы предоставить республикам все права, которые они хотят, при условии сохранения единого Союза, – подчеркнул Горбачев.
Совещание продолжалось около трех часов. Нужно было принять общий документ, под которым стояли бы подписи представителей всех девяти республик, прибывших на это совещание. К вечеру документ был согласован. Первым подпись поставил Михаил Сергеевич, за ним подписался Ельцин, уже потом – все остальные президенты. Глядя на шестерых президентов, представляющих мусульманские республики, Ельцин в очередной раз подумал, что они всегда будут на стороне Горбачева, даже осторожный Акаев, который не станет решительно выступать против Центра. Нужно договариваться в первую очередь с Украиной и Белоруссией.
После подписания договора он поехал на работу. Было около шести часов вечера. Из своего кабинета он сразу позвонил Хасбулатову, попросив его зайти. Руслан Имранович знал о предполагаемой встрече и ждал, когда его позовет вернувшийся Ельцин. Он сразу прошел в его кабинет. Они пожали друг другу руки, и Ельцин с ходу начал:
– Горбачев согласился на все наши условия. Копию документа я привез с собой, отдал в секретариат. Он подписал нашу совместную декларацию, и завтра ее опубликуют во всех центральных газетах.
– Кравчук не приехал? – уточнил Хасбулатов, имея в виду председателя Верховного совета Украины.
– Нет. Прислал вместо себя Фокина.
– Так я и думал. Он все время пытается подставить вместо себя кого-то другого. А остальные?
– Все, кого ждали. И не приехали те, кого не ждали, – ответил Ельцин. Он хотел добавить, что были президенты шести мусульманских республик, но при мусульманине Хасбулатове говорить подобное было неудобно. Вместо этого он сказал: – Обычное партийное собрание с участием первых секретарей.
– Они будут его поддерживать, – понял Руслан Имранович, – все республики Средней Азии и Азербайджан. Эти ребята играют за его команду, даже Акаев.
– Я тоже подумал, что нам нужно разговаривать в первую очередь с Украиной и Белоруссией, – согласился Борис Николаевич, – но сейчас самое главное – выборы. Я собираюсь отказаться от теледебатов. Сейчас не время и не место для пустых споров.
– Правильно, – согласился Хасбулатов. – Они все вместе будут атаковать только вас одного. Не нужно давать им повода.
Хасбулатов был моложе Ельцина на одиннадцать лет. Ему не было еще и пятидесяти. Он родился в сорок втором году в Грозном. Совсем ребенком пережил депортацию чеченцев в Казахстан, когда в течение одной ночи, по изуверскому плану именно двадцать третьего февраля, весь чеченский народ был посажен в закрытые вагоны и отправлен в Казахстан. Утром уже не существовало такого народа на Кавказе. Всю операцию проводил НКВД. Нужно отдать должное Сталину и Берии, они были талантливыми администраторами и бесчеловечными политиками, выносившими приговор целым народам. По плану Сталина необходимо было переселить в Среднюю Азию не только чеченцев и ингушей, но и остальные мусульманские северокавказские народы – кабардинцев, балкарцев, лезгин, азербайджанцев. Массовому выселению азербайджанцев помешал хороший знакомый и близкий друг Лаврентия Берии, с которым они работали много лет назад, – первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана Мирджафар Багиров. В пятьдесят третьем, после смерти Сталина и ареста Берии, эту близость Багирову припомнили. Его, единственного из бывшего руководства страны, осудили и расстреляли уже при Хрущеве.
Хасбулатов вырос в Казахстане и вернулся в Чечню уже юношей. Отсюда он уехал поступать на юридический факультет Московского государственного университета. В этом смысле он был коллегой Горбачева и Лукьянова – правда, с большой разницей в возрасте. В шестьдесят шестом он окончил университет, а уже в семидесятом стал кандидатом наук. В восьмидесятом, в возрасте тридцати восьми лет, стал доктором наук, а еще через несколько лет – членом-корреспондентом. Нужно отдать ему должное, он был достаточно профессиональным специалистом, его лекции пользовались большой популярностью, несмотря на его несколько своеобразный хрипловатый голос. В начале девяностого года он был выбран по семнадцатому избирательному округу от Чечни народным депутатом России. И уже пятого июня стал первым заместителем председателя Верховного совета РСФСР. Нужно было учитывать и тот факт, что в составе России проживало многомиллионное мусульманское население: северокавказские народы, татары, башкиры. Поэтому председателем Совета национальностей был избран Рамазан Абдулатипов из Дагестана, который подписал «обращение шести» еще в начале того года. Нужно отдать должное Хасбулатову, он подобного документа не подписывал, несмотря на явное давление остальных руководителей Верховного Совета.
С Хасбулатовым произошла метаморфоза, столь характерная для интеллигентов первого поколения, попадавших во власть. Несмотря на свой ум и эрудицию, ему понравилось это упоение властью, ее своеобразные льготы и преимущества. А в какой-то момент он всерьез решил, что может бросить вызов и самому президенту, считая себя почти незаменимым руководителем. Более того, он действительно верил, что это именно он «стоял на броневике с вождем», осуществляя революцию. Но все это произойдет значительно позже. Показательно, что уже после октябрьского расстрела парламента и своего ареста Хасбулатов, выйдя на свободу, напишет письмо Ельцину с просьбой о сохранении каких-то ничтожных и смешных льгот, как бывшему высокопоставленному чиновнику. Ельцин окажется выше всех этих мелочных придирок и поставит свою резолюцию «согласен».
– Мы хотим принять указ российского парламента о реабилитации репрессированных народов, – предложил Хасбулатов, – до того, как это сделает союзный парламент. Это значительно прибавит нам голосов на июньских выборах.
– Правильно, – согласился Ельцин, – надо было давно принять подобный закон. И именно решением российского парламента. Подготовьте все нужные документы. Я думаю, он должен быть принят как можно скорее.
– И еще надо поставить вопрос о создании российского КГБ, – напомнил Хасбулатов, – уже давно пора иметь в нашей республике российский КГБ. Ведь МВД работает, хотя им и мешает союзное министерство. Вы же знаете, как они сопротивляются назначению нового начальника московской милиции, которого утвердил Моссовет и назначил Баранников.
