На протяжении второй половины 1868 года подделки появлялись в различных городах европейской части России (Ярославле, Вологде, Москве, Ревеле, Харькове, Таганроге и т. д.) всегда в единичном экземпляре. Как правило, ими расплачивались в железнодорожных кассах, буфетах или в поездах. В тех случаях, когда удавалось установить лицо, предъявившее банкноту в уплату или попросившее о размене, допрос снимал все подозрения в его адрес, так как эти люди были с абсолютно безупречной репутацией. Ни разу фамилия одного и того же человека не прозвучала в связи с выяснением обстоятельств хотя бы двух случаев обнаружения фальшивок.
В сентябре 1868 года на экспертизу в канцелярию министерства финансов было доставлено несколько десятирублевых купюр, изъятых из оборота в маленьком уездном городке Путивль. Немедленно туда были направлены чиновники Особого отделения и полетела телеграмма, адресованная судебному следователю окружного суда, с требованием «принять все надлежащие меры к разысканию и задержанию виновных».
Выяснилось, что новенькие десятирублевые ассигнации расходились по городу из одного места – кассы цеха по производству железнодорожных шпал. Цех этот принадлежал французскому подданному Августу Жюэ. 12 октября 1868 года полиция нагрянула с обыском одновременно и в цеховую контору, и на квартиру французского предпринимателя. В результате в сейфе в кабинете Жюэ были найдены 92 десятирублевые ассигнации с номерами, близкими номерам тех банкнот, относительно которых экспертиза уже дала свое заключение, признав их фальшивыми. Кроме того, во время обысков в руки полиции попала переписка Августа Жюэ, в которой внимание привлекли два письма Станислава Янсена, владельца магазина, торгового дома и большого аптекарского склада в Санкт-Петербурге. В этих письмах Янсен извещал Августа Жюэ о том, что он высылает ему «жидкость для спринцевания», и делился своими планами относительно поездки в Париж для осуществления «выгодного предприятия». Самого Жюэ арестовать не удалось, так как он смог выехать за границу. О его дальнейшей судьбе ничего не известно.
Между тем письма Станислава Янсена попали к начальнику петербургской сыскной полиции Ивану Дмитриевичу Путилину. Он сразу понял, что под «жидкостью для спринцевания» подразумевается что-то другое, но для него до поры до времени оставалось загадкой, какие деловые интересы могли связывать торговца парфюмерией и изготовителя шпал.
Осенью 1868 года сыскная полиция приступила к негласной проверке Янсена и его торгового предприятия. В ходе этой кропотливой и малозаметной работы удалось выяснить много весьма любопытного: например, некоторые факты из биографии Станислава Янсена, который родился в 1812 году в России. В 1831 году он эмигрировал во Францию, где окончил университет и получил звание доктора медицины, потеряв подданство Российской империи. В 1858 году Янсен неожиданно для всех решил вернуться в Россию. Чтобы получить разрешение на въезд в нашу страну, Станислав Янсен представил саксонскому дипломату документы, подтверждавшие его торговую, промышленную и научную деятельность. Однако о своей финансовой несостоятельности Янсен в тот момент не заявил.
По приезде в Петербург Станислав Янсен выступил учредителем бесчисленного количества акционерных обществ и товариществ на паях. Все эти предприятия существовали недолго, впрочем, успевая приносить своему хозяину неплохие доходы.
Самым подозрительным в полученной Иваном Путилиным информации было то, что доходы Янсена не соответствовали оборотам его предприятий. Француз действительно владел довольно значительными суммами, которые ссужал членам французской колонии в Петербурге, но при этом был неясен источник этих денег. Торговая деятельность Станислава Янсена явно не приносила доходов, которые позволили бы свободно оперировать десятками тысяч рублей. Это соображение заставляло испытывать некоторые сомнения в его добропорядочности.
В январе 1869 года в Санкт-Петербург из Парижа приехал Эмиль Янсен, сын Станислава Янсена. А 1 марта 1869 года на прием к столичному обер-полицмейстеру явился дипломатический курьер французского посольства в Российской империи по фамилии Обри. Он сделал заявление столь важное, что его попросили повторить сказанное в присутствии Ивана Дмитриевича Путилина, за которым немедленно послали.
Рассказ француза сводился к следующему: за 8 дней до его отъезда в Петербург с почтой Министерства иностранных дел Франции к нему обратился некий Риу, попросивший передать Эмилю Янсену за вознаграждение небольшую коробочку. В ней находились якобы образцы модных парижских товаров общей стоимостью едва ли 30 франков. Деревянная коробочка была обшита клеенкой (поскольку содержимое боялось влаги), на которую была приклеена карточка с указанием адреса Эмиля Янсена в Петербурге. Курьер поначалу отказался выполнить просьбу, но после того, как Риу обратился к его начальнику и последний разрешил коробочку взять, он согласился. Затем курьер бросил коробку в холщовый мешок, который был опечатан министерством иностранных дел Франции, и без досмотра и оплаты груза на таможне привез ее в Россию.
Вскрыв мешок 28 февраля 1869 года при передаче государственной корреспонденции в посольстве, француз обнаружил, что клеенка на коробке разорвалась. Он снял ее совсем и ему показался крайне подозрительным тщательно упакованный деревянный ящичек. Курьер решил поинтересоваться его содержимым. Вскрыв ящик, он обнаружил в нем два свертка, каждый из которых был опечатан по пять раз печатью с тремя лилиями, повторявшей своим видом герб дома Бурбонов. В одном из свертков находился мешочек из коленкора, в другом – мешочек из холстины. Когда Обри их развязал, оказалось, что они заполнены мелко нарезанной бумагой. А вот в бумаге находились пачки российских пятидесятирублевых ассигнаций, свернутые трубочкой и перетянутые суровой ниткой. Курьер, недолго думая, решил известить российские власти о странной посылке.
Немедленно была проведена экспертиза доставленных французом ассигнаций, которые все являлись подделками. Кроме того, представители правоохранительных органов переписали номера фальшивых купюр, сфотографировали деньги и упаковку, запротоколировали заявление курье. Затем фальшивки поместили обратно в мешочки, а те, в свою очередь, зашили и спрятали в коробку, которую вернули курьеру, получившему необходимые инструкции.
Вечером 1 марта 1869 года курьер послал Эмилю Янсену записку, в которой проинформировал его о своем прибытии в Петербург и намерении встретиться для передачи посылки. Второго марта на квартиру дипломатического курьера, располагавшуюся на территории посольства, прибыла Мелина Янсен, мать Эмиля Янсена. Обри, действуя согласно полученным инструкциям, сказал ей, что посылка вместе с доставленной им дипломатической почтой находится на обработке в секретной части посольства. Именно сейчас получить ее не представляется никакой возможности, поэтому за посылкой надлежит подойти позже. Тут Мелина Янсен попыталась вручить Обри 100 франков, но тот денег не взял и добавил, что посылку вручит только лицу, указанному на визитке, прикрепленной к коробке, то есть Эмилю Янсену.
На следующий день, 3 марта 1869 года, отец и сын Янсены были на квартире Обри. Последний, вручая посылку Станиславу Янсену, попросил его написать расписку в ее получении. Отец делать этого не захотел и перепоручил это сыну. Затем Обри попросил за оказанные услуги выдать обещанное вознаграждение в размере 20 рублей, и Янсены дали ему эти деньги.
Здесь следует немного прояснить ситуацию. Дело в том, что 20 рублей по тем временам были деньгами достаточно большими. Давать 20 рублей за доставку коробочки, в которой лежали товары якобы на 30 франков, значило просто швырять деньги на ветер.
Когда Янсены вышли из квартиры Обри, их уже поджидал отряд полицейских в штатском. Однако непредвиденный случай едва не помешал задержанию. По улице, где стояли отец и сын, шел строй солдат. Эмиль Янсен с зажатой под мышкой коробкой успел перейти на противоположный тротуар, а Станислав Янсен остался возле ворот, из которых только что вышел. К нему немедленно подошли трое полицейских в штатском и заявили о его задержании. При этом представители правопорядка, не разглядев коробку у Эмиля, пропустили его. И тот получил необыкновенную возможность избавиться от опасного груза, но в силу каких-то причин этого не сделал. Вместо того чтобы зашвырнуть коробку куда подальше, молодой Янсен возвратился с ней назад к отцу, которого, как он видел, остановили какие-то люди в штатском.
Отец и сын Янсены были доставлены на допрос к Путилину. Суть сделанных ими заявлений сводилась к следующему: Станислав Янсен утверждал, что ничего не знает о содержимом посылки и ее принадлежности. Сын говорил, что посылка будет передана некоему третьему лицу, которое заплатит за хлопоты 50 или даже 100 рублей. Именно в расчете на получение этих денег он, Станислав Янсен, составил компанию сыну при его посещении Обри и заплатил 20 рублей.
