Кэрол тоже встала. Несколько сбивчивой скороговоркой она произнесла:
— Может быть, причина такого моего беспокойства связана с тем, что мне изо дня в день приходится иметь дело с психическими расстройствами у детей, и я должна им как-то помогать, именно этим я стремилась заниматься, окончив университет, — работать с больными детьми лечить их, а сейчас я оказалась в ответе за страдания этой бедной девочки.
— Вам не следует казнить себя. Вы сделали это непреднамеренно.
Кэрол кивнула.
— Я понимаю, что, видимо, с моей стороны несколько глупо вести себя подобным образом, но я ничего не могу с собой поделать.
— Мне необходимо поговорить еще с некоторыми родителями, — сказал Хэннапорт, вновь взглянув на часы. — Но мне все же хотелось бы оставить вас с мыслью, которая помогла бы справиться вам со своим состоянием.
— Интересно.
— Физически девочка пострадала минимально. Я не хочу сказать, что у нее совсем ничтожные травмы, но что-то близкое к этому. Поэтому вам на сей счет нечего мучиться. Что же до ее амнезии... не исключено, что она не имеет никакого отношения к несчастному случаю.
— Никакого отношения? Но, как мне показалось, она ударилась головой об асфальт и...
— Уверен, вам известно, что удар головой не единственная потенциальная причина амнезии, — сказал Хэннапорт. — Это даже не самая частая причина. Стресс, эмоциональный шок — вот что вызывает потерю памяти. Откровенно говоря, мы еще слишком плохо знаем человеческий мозг, чтобы с уверенностью говорить о причинах, вызывающих амнезию. Что же до этой девочки, то все говорит о том, что она уже пребывала в данном состоянии еще до того, как выскочила на дорогу. — Для пущей убедительности, называя очередной аргумент, подтверждающий правоту его теории, он разгибал пальцы правой руки. — Во-первых, у нее не было никаких документов. Во-вторых, она разгуливала под проливным дождем без плаща и зонтика, как в забытьи. В-третьих, насколько я могу судить по показаниям свидетелей, она вела себя довольно странно еще до вашего появления на той улице. — Он потряс тремя разогнутыми пальцами. — Три убедительные причины, по которым вам вовсе не стоит так отчаянно винить себя в случившемся с этой девочкой.
— Возможно, вы и правы, но я все-таки...
— Я абсолютно прав, — отрезал он. — Без всяких «возможно». И перестаньте терзать себя, доктор Трейси.
Резкий и гнусавый женский голос, раздавшийся по селектору, вызывал доктора Хэннапорта.
— Благодарю вас за уделенное мне время, — сказала Кэрол. — Вы очень любезны.
— Приходите вечером и поговорите с девочкой. Уверен, вы поймете, что она вас ни в чем нисколько не винит.
Повернувшись, он торопливо пошел по пестрому вестибюлю на вызов селектора; полы его белого халата развевались у него за спиной.
Кэрол подошла к телефонам-автоматам и позвонила к себе в офис. Объяснив ситуацию своей секретарше Тельме, она попросила ее изменить расписание приема пациентов, которых намеревалась принять сегодня. Потом она набрала свой домашний номер, и после третьего гудка подошел Пол.
— Я был уже в дверях, — сказал он. — Мне нужно съездить в офис к О'Брайену и взять новые бланки заявлений. Наши куда-то подевались во вчерашней кутерьме. А пока у меня денек складывается так, что лучше было бы спать и не просыпаться.
— Здесь я с тобой согласна, — ответила она.
— У тебя что-то случилось?
Она рассказала ему о несчастном случае и коротко пересказала свой разговор с доктором Хэннапортом.
— Могло быть и хуже, — заметил Пол. — Надо сказать спасибо, что никто не погиб и не покалечился.
— Все мне это и говорят: «Могло быть и хуже». Но мне и так уже плохо.
— Ты в порядке?
— Да. Я же говорю: ни малейшей царапины.
— Я имею в виду не физически, а эмоционально. У тебя что-то голос дрожит.
— Да, есть немного.
— Я приеду в больницу, — предложил он.
— Нет-нет. В этом нет необходимости.
— Ты уверена, что сможешь вести машину?
— Я же нормально добралась сюда после происшествия, а сейчас мне уже лучше. Со мной все в порядке. Я, пожалуй, съезжу к Грейс. Она живет всего лишь в миле отсюда; это будет проще, чем возвращаться домой. Мне надо выжать одежду, высушить и погладить ее. И душ неплохо бы принять. Я, наверное, поужинаю с Грейс, если она не против раннего ужина, и вернусь в больницу.
— Когда будешь дома?
— Думаю, не раньше восьми — восьми тридцати.
— Буду тебя ждать.
— Я постараюсь побыстрее.
— Передавай привет Грейс. Скажи, что ей суждено стать очередным Нострадамусом.
— Что сие означает?
— Грейс звонила некоторое время назад. Сказала, что ей приснились два кошмара и ты фигурировала в обоих. Она опасалась, что с тобой может что-то случиться.
— Ты серьезно?
— Да. Она стеснялась об этом рассказывать. Боялась, что я подумаю, будто у нее начинается старческий маразм.
— Ты рассказывал ей про вчерашнюю молнию?
— Да. Но ей казалось, произойдет что-то еще, что-то нехорошее.
— Так оно и вышло.
— Мрачновато, да?
— Да уж, — ответила Кэрол. Она вспомнила свой собственный кошмарный сон: черная бездна, отблеск, что-то серебристое все ближе и ближе.
— Грейс наверняка все тебе расскажет, — сказал Пол. — Увидимся вечером.
— Целую, — попрощалась Кэрол.
— И я тебя.
Она повесила трубку и вышла на автостоянку.
По небу катились темно-серые грозовые тучи, но дождь шел мелкий. Ветер по-прежнему был резким и холодным; он, словно осиный рой, гудел над головой электрическими проводами.
* * *
В комнате стояли две кровати, но вторая сейчас была свободной. Не было в комнате и медсестры. Девушка лежала одна.
Укрытая белоснежной простыней и кремовым одеялом, она лежала и смотрела в потолок, облицованный звукопоглощающей плиткой. У нее болела голова, и она ощущала все дергающие и жгущие царапины и ссадины на своем несчастном теле, уже зная, что серьезных травм у нее нет.
Ее злейшим врагом был страх, а не боль. Ее пугало то, что она не могла вспомнить, кто она. С другой стороны, ее донимало какое-то необъяснимое чувство, что вспоминать свое прошлое для нее глупо и опасно. Непонятно почему, ей казалось, что воспоминания грозят ей смертью, — это странное ощущение пугало ее больше всего.
Девушка знала, что причиной амнезии был не несчастный случай. Она смутно помнила, как шла по улице за минуту-две до того, как оказалась перед «Фольксвагеном». Уже тогда она испытывала страх и замешательство, уже тогда она не помнила своего имени и как оказалась в этом совершенно незнакомом ей городе. Ниточка воспоминаний начала раскручиваться еще до несчастного случая.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
