— Вот сейчас это будет самый настоящий бунт, государь. Не думаю, что пойдет на него фельдмаршал. Семеновцы-то все как один за тебя встанут. Хотя… пес его, Василия, знает, чужая душа потемки.
— То-то и оно. И чтобы нам в этих потемках не блуждать, нужно найти в том полку хотя бы пару преданных царю офицеров да десяток солдат. Посулить, что за мной верная служба не пропадет, и поставить задачу. Коли вздумает Долгоруков поднимать свой полк, тут же пристрелить его. А уж что после этого кричать — надо еще придумать.
— Найду я таких людей, государь. Вот только…
— Понимаю, деньги нужны. Отыщем. Кое-что у меня уже есть, а мало будет — Совет добавит. До чего, кстати, он там без меня договорился?
— Принято решение, что надо составить кондиции, в коих будет четко прописано — что Совет может делать своей волей, а что император, не спрашивая разрешения. Писать эту бумагу будет Головкин, обещал управиться за два дня. Кстати, мне он приватно сообщил, что не против видеть тебя на посту председателя, а я тогда буду простым членом.
Это у них что, хобби такое, подумал Сергей, кондиции сочинять? Анне Иоанновне не получилось подсунуть, чтобы она, значит, их "изодрать высочайше изволила", как было написано в официальном бюллетене, так теперь мне хотят всучить? До чего же упорные люди. И сказал:
— Ишь ты, какой он умный. Это ведь будет прямое нарушение завещания Екатерины Первой! Нет, такие резкие движения нам делать еще рано. А вот принять меня туда кем-то вроде ученика… хотя нет, слово какое-то не очень. Пусть я стану ассоциированным членом без права голоса — пора уже потихоньку начинать вникать в государственные дела. Если же дойдет до того, что и твои три голоса не помогут, то мой все равно ничего не даст. Так что я лучше вместо этого голоса буду с собой пистолеты брать.
— Ты из них стреляешь-то хорошо?
— Думаю, что да, но точно сказать не могу, потому как ни разу не пробовал. Дашь несколько уроков?
— Надо же, — рассмеялся Миних, — а держал ты их так, будто с ними родился. Уроки же лучше брать у Губанова, он по пистолетам настоящий мастер.
— Спасибо, сегодня же к нему обращусь. А Совет что, до самого утра заседал?
— Нет, они еще ночью разъехались. Я же завернул в дом Ушакова, на покойников посмотреть, ибо были у меня сомнения, что Остерман смог с ними так лихо справиться. Как ни удивительно, но, похоже, не наврал вице-канцлер. Ранки маленькие, как раз под калибр его пистолетика. Вот только двое слуг куда-то делись, это мне непонятно. И еще — виноват я пред тобой, государь, что присоветовал обратить внимание на Ушакова.
— Был бы виноват, и сильно, если бы все кончилось плохо, — усмехнулся Сергей. — А раз оно получилось вроде и ничего, то вина твоя совсем невелика. Насчет же тех двоих… Может, они были особо доверенными при Ушакове и знали что-то о его планах — не сам же он собирался дворец поджигать. Глянули, что хозяин мертв, и пустились в бега, — предположил Новицкий, а сам подумал, что Гаврила с Пахомом, получается, зажмурили всего двоих. Действительно, бабка предоставила неплохих специалистов! Пора, пожалуй, расширить ей как финансирование, так и круг задач.
Чем молодой царь и занялся разу после обеда, ибо Анастасии Ивановне аудиенция была назначена на два часа дня.
— Спасибо, бабушка, твои работники оказались весьма умелыми, — начал Сергей, — и это позволяет строить более серьезные планы. Но прежде чем мы к ним перейдем, скажи — чем тебя наградить за верность да распорядительность?
— Ох, государь, так мне, старой, уже ничего и не нужно. Жить есть где, от голода не пухну, денег твоими милостями побольше стало, а уж какое ты уважение оказываешь, так я иногда сама себе завидую.
— Получается, ничего я для тебя сделать не могу?
— Можешь, ой как можешь, только не для меня, а для моей внучки. Любимая она у меня, смотрю я на нее и радуюсь — ну прямо вылитая я в молодости, только еще красивей. А уж умница — просто страсть какая! И понимает она, что достойна лучшей доли. Целых девятнадцать лет девице, а она все не замужем! Я уж устала сватов-то подальше посылать, а она согласна выйти только за дворянина. Да где ж его взять, чтоб согласился?
— Где взять — не проблема, но зачем это вам с ней? Вот сейчас давай про новые задачи и поговорим. Если вы с внучкой поможете мне в решении, то не ей какого-то захудалого дворянчика придется искать, а они сами счастливы будут, когда она обратит на кого-то свое благосклонное внимание. Итак, дело вот в чем. Я император или кто? А если таки да, то где мои фрейлины? Ни одной ведь нет, это непорядок.
— Э-э… — растерялась бабка. — Так ведь фрейлины, государь, бывают не у императора, а у императрицы! Или ты опять жениться надумал?
— Окстись, старая. Я их просто хочу заранее завести, вот и все. Чтоб когда придет время жениться, они уже были давно собраны, обучены и так далее. Пока же пусть будут состоять при особе цесаревны Елизаветы. Присмотрят за ней и за тем, что вокруг нее происходит, но это еще полдела. Учиться им придется, и серьезно. Кто неграмотный — письму и счету. Как себя в высшем свете вести, это им Лиза покажет, я попрошу. Иноземные языки тоже желательно выучить, хоть это и не быстрое дело. Ну и другая учеба, совсем тайная. Надо, чтобы они с ножом обращались не хуже твоих Пахома с Гаврилой.
— Так ножом-то только Гаврила работает, а Пахом больше любит голыми руками шеи сворачивать. Хотя, конечно, и пырнуть тоже может, коли понадобится.
— Вот-вот, и это очень полезный навык, его обязательно надо внести в программу. В общем, нужно где-то с десяток девушек, способных всему этому обучиться — и много чему еще. Сможет твоя внучка их сначала найти, а потом ими командовать? Происхождение, как ты сама понимаешь, тут никакой роли не играет.
— Наверное, сможет, государь, да и я ей помогу по мере сил. Так мне что, в следующий раз привести ее сюда?
— Приводи, только предупреди заранее, чтобы она мне тут глазки не строила. От нее служба потребуется, а не постельные утехи.
Кстати, и с этим тоже в ближайшие же дни надо что-то решать, подумал молодой царь, провожая бабку до двери. Это он сделал, во-первых, для демонстрации того самого уважения, коим недавно умилялась Анастасия Ивановна. А во вторых, Новицкий после обеда все равно собирался совершить небольшую прогулку.
Разумеется, в Центре его учили верховой езде, причем все полтора года. До этого Сергей видел лошадей вблизи только пару раз, под конными милиционерами, поэтому первые уроки ему запомнились надолго. И после них резко повысился интерес к курсу "теория и практика тепловых машин", ведь и по скоростным данным, и по динамике, и по управляемости лошадь значительно уступала скутеру "Хонда Дио", на котором Новицкому много раз давал покататься дядя Виталий. Кроме того, четвероногий транспорт оказался значительно выше двухколесного, и забираться на него было куда менее удобно, а падать, наоборот, проще и больнее. Однако потихоньку, по мере привыкания к животному и приобретения навыков управления им, у лошади начали обнаруживаться и некоторые преимущества. Выяснилось, что она куда умнее не только любого скутера, но даже автомобиля, и может везти седока сама — если ей знаком маршрут или впереди едет лидер.
Потом ипподромные занятия сменились выездами на природу, и Сергей оценил великолепную проходимость лошади. Он убедился, что по этому параметру она превосходит любой джип. В общем, к концу обучения Новицкий уже не так рвался начать свою жизнь в прошлом с постройки хоть какого-нибудь, пусть даже самого захудалого мотоцикла. Нет, со временем можно будет заняться и этим, но без всякой спешки. Вот когда ему перевалит за семьдесят и станет трудно ездить верхом, тогда и начать.
Заняв место Петра Второго, молодой человек уже через неделю своего пребывания в Лефортовском дворце познакомился с обоими своими здешними конями. Первый, Гермес, был весьма своенравной скотиной. Нет, он довольно быстро признал нового хозяина, но все равно так и норовил учинить какую-нибудь пакость — например, подвинуться на полшага в сторону в тот момент, когда Сергей на него запрыгивал. А вот вторая, кобыла Диана, или по-простому Даша, оказалась очень доброжелательным и покладистым существом, так что император ездил в основном на ней. Правда, пока недалеко, по окрестностям дворца, громко именуемым парком.
В процессе изучения своего материального положения молодой царь быстро выяснил, что по документам лошадей у него должно быть не две, а пять, но до недавнего времени принимать меры было рано. Зато после вчерашних событий — пора, однако Сергей собирался делать это постепенно и без особых скандалов. Так что завтра Миних побеседует с мажордомом, который, оказывается, не только управляющий Лефортовским дворцом, но и гофмейстер императорского двора. Если беседа пройдет плодотворно, гофмейстер добровольно отдаст неправедно нажитое, а потом отправится в неспешное, но наверняка познавательное путешествие по Владимирскому тракту. Если же нет — бог ему судья. В конце концов, Сергей в своей вчерашней речи перед Советом почти не преувеличивал насчет миниховской сабли. Зато следующий по списку, надо думать, после такой наглядной демонстрации поведет себя благоразумнее.
