Хвост еще раз куснули, засвербело где-то между чешуйками, а для того, чтобы туда протиснуться, надо быть очень-очень маленьким. Примерно, как…
Я с ужасом увидела пустую голубую коробку в выдранном из стола ящике.
– Закрывай дверь! – приказала я и полностью затолкала свое непомерно большое тело в комнату, таща за собой упирающуюся паучиху.
– Я туда не пойду! – взвыла в свою очередь Мия, дополнительными лапами впиваясь в косяк. Называется, нашла коса на камень.
– Ты не понимаешь, это блохи! Они раскаменились и теперь расползутся по всей Академии! Закрывай, если не хочешь чтобы твой прекрасный щпице-Амилота чесался, как последняя помойная собака!
Угроза подействовала, и дверь с хлопком закрылась. Нечто, замотанное в кружевную ночнушку Мии, подпрыгнуло и перестало жевать. Мало того, что надо разбираться с побегом кровососущих, так принесло на наши головы какую-то зверюшку с тягой к бытовому вредительству.
– Это она все раскидывала? – предположила Мия. Когда она выходила из режима фанатки, становилась весьма сообразительной.
– Похоже на то.
Я кончиком хвоста подцепила ночнушку и резко встряхнула. Из ткани вывалился черный волосатый шар, пискнул и попытался спрятаться под кроватью. Мия швырнула комок паутины, и пронзительно верещащая чернушка оказалась в ловушке.
– Мне кажется, эта штука была в медпункте… Точнее, их там была целая пропасть.
– Да плюнь на нее! – Паучиха остервенело чесалась. – Откуда тут взялись блохи?
– Угостили очень добрые люди с мохнатого факультета, я их закаменила и сложила в коробку, а потом эта мелкая тварь все перевернула, и они ожили.
– Думаешь, они успели вырваться на территорию? – Мия подозрительно рассматривала ночнушку, безнадежно испорченную и малость обслюнявленную.
– Скорее всего, да, потому что мне не может так повезти.
Браслет на руке вдруг раскалился и рыкнул голосом ректора, да так, что я подпрыгнула.
– Блин, опаздываю! Дверь поплотнее приткни и занеси зверюшку доктору, – распорядилась я. Времени менять облик не оставалось, поэтому я потуже завязала блузку на груди и поползла в ректорат на усиленной змеиной скорости.
– А с блохами что делать? – крикнула мне вслед Мия.
– Переночуй у кого-нибудь, а я, если вернусь, попробую их снова закаменить, – проорала я уже снизу. Это “если” звучало не слишком оптимистично, но приближено к реальности, потому что если ректор еще и про блох узнает, засыпет мне их прямо в декольте.
Морис не обманул, действительно ждал перед начало винтовой лестницы в башне Миллхауса вместе с Рэнди.
– Рита, ну и видок, – присвистнул Морис, а Рэнди обеспокоенно спросил:
– Откуда кровь?
– Долгая история, – отмахнулась я. – Потом расскажу.
Ползти свежими ссадинами по каменным ступеням то еще удовольствие, я почти сразу остановилась и попыталась вернуть себе человеческий вид, однако знакомая воронка телепортации не оставила мне ни единого шанса.
– Я же сказал, не опаздывать!
Нас втянуло в приемную. Принудительная телепортация до добра никого не доводила, и вместо нескольких студентов Миллхаус получил общую мешанину из щупалец, ног и хвоста, пикантно приправленных нецензурными выражениями.
Дрей прикрыл глаза ладонью и медленно задышал, считая про себя для успокоения. Я слышала, дыхательные практики отлично помогают восстанавливать душевное равновесие.
Рэнди попытался выпутаться из нашего дружного комка и пребольно наступил мне на кончик хвоста, который и так остервенело чесался, а теперь еще и пульсировал в такт моему визгу.
– Да сколько можно? – рыкнул ректор, и тепленький воздушный поток быстро и даже почти ласково раскидал нас по местам.
– Кхе, – выдала моя змейка, и на стол к Миллхаусу скатилась одинокая лягушачья лапка. Проще говоря, бедняжку стошнило от таких кульбитов.
Дракон оторопело посмотрел на это безобразие и смахнул подарочек в мусорную корзину. Я сглотнула, но репрессий не последовало, ректор предпочел сделать вид, что ничего такого не было. Заложил руки за спину и принял пафосную позу на фоне безоблачного неба.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Много лет Светлый факультет Академии Небытия не запрашивал студентов на обмен опытом, но в этом году они подозри… очень активны и чрезвычайно настаивают на сохранении вековых традиций и прочей болтологии. Зачем им наши студенты, я все еще выясняю, но тамошний ученый совет заинтересовался крайне необычными студентами-первокурсниками. Надеюсь, не надо объяснять, кто эти счастливчики?
– Беленькая полярная лисичка не пробегала? – вдруг отмер Рэнди, и в образовавшейся паузе его дрожащий голос прозвучал неприлично громко.
– Кто? – вырвалось у меня. Неужели, пока мы падали, я прищемила или отбила гулю какое-то место, которое отвечает за мозговую деятельность?
– Это он говорит, что к нам пришел писец. Маленькая беленькая лисичка, – пояснил Морис. – Господин ректор, а отказаться никак нельзя? У меня скоро сезон линьки начнется.
– А я из-за вас его досрочно прошел, причем дважды! Ничего с твоей линькой не произойдет, на крайний случай, полежишь в комнате, обложенный компрессами. У них комфортные условия проживания. Короче, отправляю вас четверых, а Ма и Чо прибудут на недельку позже.
– Четверых? – Я прищурилась. – А кто четвёртый?
– Мия О’Ши, – ответил ректор и невозмутимо добавил: – Куратор Амилота тоже присоединится позже
Само осознание того, что Амилота будет рядом на неизведанной территории, немного улучшило настроение. Но желание оторвать головы ректору и представителям Светлого факультета не проходило. Хотя это с какой стороны посмотреть, если мы официально будет считаться студентами "по обмену", никто не помешает мне найти Светку и узнать, за какие заслуги ее к святым причислили, а меня по холодку и на задворки. Но для начала надо убедиться, что это точно она, потому что до конца я не могла уложить в голове, что Светка действительно мертва. Эх, а я говорила, что шумные сборища в сомнительных клубах у черта на куличках до добра не доведут. Ведь говорила же!
– Что нам нужно сделать? Разнести Светлый факультет? – деловито поинтересовалась я.
– Напротив. Сдерживать себя в рамках возможного, не показывать особые таланты и умения, держаться с середняками и ни в коем случае не устраивать показательные выступления, – процедил дракон. – Продержитесь эти две недели, а я вам это за летнюю практику зачту.
– А если будет очень неприятная ситуация с риском для жизни? – поинтересовался Морис и задумчиво посмотрел на гуля.
– А что сразу рыжий? – Рэнди нервно почесался. – Подумаешь, один раз не ту ногу облизал…
– Разбирайтесь по ситуации, но чтобы без жертв. И сильных повреждений. У нас бюджет не резиновый, и так на компенсации расходы превышены, бухгалтерия меня скоро сожрет. Всё, свободны. Сбор завтра утром у телепортационного шара.
Мы довольно переглянулись и частично пошли, а частично поползли прочь из ректората. И только я напоследок обернулась.
– Господин ректор, у меня еще вопрос.
Ректор нервно дернулся и, маскируя это, принялся усиленно натирать рукавом стекло огромных песочных часов.
– Да, Кудряшова?
– А что будет с Рю и этим, в красных носках?
– Красных… А, вероятно, речь о студенте второго курса Рю и лаборанте кафедры менталистики. Как же его?.. Айзек, Айзек… – Так и не вспомнив, он махнул рукой. – С лаборантом пусть кафедра разбирается, а в Рю чувствуется творческий потенциал, так что сильно мучить не буду.
Вот и сбылось пророчество о ректорской похвале, только Рю об этом не узнает.
Ребята ждали меня за дверью, и дальше пошли все вместе.
– Думайте об этом в позитивном ключе, – вещал весьма воодушевленный Морис. – Мы две недели будем ходить по экскурсиям, музеям и выставкам этих многоуважаемых светлых, когда наши товарищи будут потеть на практикумах у той же Копецки.
Знал ведь, на что надавить, зараза головоногая.
– А что у нас там Рэнди есть будет? – вдруг озарило меня. – Ему что, с собой гроб тащить и там в холодильник закладывать?
