Множество вещей расстраивало Гейл в колледже. Привыкнув к теплой атмосфере семьи и испытывая привязанность к своим приемным родителям, она вступила в юность, внешне выглядя как счастливая и хорошо приспособленная девочка, внутренне, однако, терзаемая неуверенностью, которая, казалось, была ненормальна в ее возрасте. Привлекательная и энергичная, она была также своенравна и темпераментна, но даже в университете все еще полагалась на регулярные звонки своей тети, чтобы чувствовать себя уверенно. В то же самое время, она хотела более глубоких реакций на жизнь, чем могли бы предложить ее тетя и общество города Акрона. Встретившись с трагедией в начале своей жизни, а затем идентифицировавшись с позицией своего дяди-индивидуалиста, она чувствовала, как будто была выбрана судьбой для глубокого опыта, который пропустило большинство ее знакомых. Будучи не особенно хорошей студенткой, Гейл писала поэмы и хотела лучше понять себя и жизнь. Но у нее не было интеллектуальных форм, соответствующих ее мыслям и. наблюдениям. Их обеспечивал Аллен в длительных разговорах, происходивших во время вечерних совместных прогулок вокруг кампуса.
По мере того, как Гейл сближалась с Алленом в этот первый год вне дома, звонки ее тети приобрели новый характер. Она, казалось, проверяла Гейл. В частности, у нее вошло в привычку звонить рано в выходные дни, чтобы удостовериться, что та ночевала в своей комнате. Кроме того, тетя начала занимать время разговоров с Гейл жалобами на ее кузину, которая была капитаном болельщиков и социальной знаменитостью в старшей школе, встречаясь с разными мальчиками каждый вечер в пятницу и субботу. Кузина всегда была более способна выйти из той роли, которую определила для девочек ее мать. Теперь, когда Гейл имела близкие отношения с мужчиной, казалось, что в семье образовывалась трещина. Человек, у которого Гейл наиболее последовательно искала любви и эмоциональной поддержки, не одобрял ее.
Вместо преданности своей тете, Гейл все больше и больше привязывалась к Аллену и следовала его указаниям. Аллен давал ей советы относительно того, как думать и как жить. Он поощрял ее и давал ей уверенность в себе, но смысл был в том, что все, что он давал, он мог и отобрать. В ответ Аллен призывал Гейл принять его сторону в различных конфликтах, которые были нормальной частью жизни молодых людей колледжа, даже тех, кто критиковал университетское общество и, тем не менее, оставался в его рамках. Сам Аллен не был агрессивен, поэтому вызовы со стороны других вызвали в нем потребность в уединении, ведущую его к отступлению на домашние позиции. Он вообще предпочитал уединенную жизнь, с удовольствием работал над своими заданиями поздней ночью, и Гейл, как он чувствовал, была всем, в чем он нуждался, чтобы реализовать себя. Пока он пользовался уважением и преданностью Гейл,
и она без сомнений принимала его версии повседневных событий, Аллен не искал большего.
Чрезмерная опора Аллена на Гейл была сложным вопросом. Хотя его тенденция к изоляции могла бы называться защитной, она не затеняла полностью его значительной личной привлекательности и интеллектуальных способностей. Аллен использовал мозги не только для университетских занятий, и, находясь среди людей, он мог им многое предложить. Остроумный и проницательный, он был очень привлекателен в общении. Сам Аллен наслаждался компанией серьезных и широко образованных людей больше, чем кругом ограниченных технически-ориентированных коллег-ученых. И все же, замкнутый образ жизни и личная инерция, которая заставила его желать замкнуться на одном человеке, отражали его глубокий фатализм. Ал-лен был пессимистично настроен относительно своей способности направлять собственную жизнь или осуществлять какое-либо воздействие на свой мир. Эта инерция характерным образом победила его энергичную сторону и привела к осторожности, с которой он оснастил свою жизнь множеством приспособлений, обеспечивающих его комфорт. Слепо преданная подруга была еще одним таким приспособлением.
В целом, эти отношения не особенно отличались от отношений других студентов, недавно осознавших возможности совместной жизни, совершенно отличной от того, что они могли позволить себе дома. Мужчина, который может защитить свою женщину, И женщина, принимающая сторону своего мужчины в любом споре — идеал нашей культуры. Но Аллен и Гейл образовали постоянный союз из очень незрелой связи — из отношений, созданных почти исключительно ради преодоления собственной неуверенности.
Однажды после уикэнда, проведенного дома, Гейл возвратилась в университет ужасно угнетенной. Дома она вынуждена была выносить одну критическую лекцию за другой. Апогеем всего происшедшего стал тайный разговор с кузеном, который рассказал, насколько поведение Гейл делало несчастной ее тетю. Сидя с Алленом и обсуждая, как обойти правила студенческого общежития, которые мешали им проводить вместе столько времени, сколько они хотели, Гейл начала задаваться вопросом, стоит ли оно того. Тогда Аллен сделал потрясающее предложение: "Почему бы нам не пожениться, и не прекратить все скрывать?" Для Гейл это вдруг оказалось очевидным решением. Она могла забыть неприятную семейную атмосферу и соединиться с молодым человеком, которого любила. Аллен был хорошо осведомлен в областях, имеющих для Гейл значение, и был добр, так что она видела в нем шанс осуществить все, что хотела, но не могла получить сама. Она особенно восхищалась интеллектуальными способностями Аллена и его членством в группе выделяющихся, критично настроенных студентов. Хотя она испытывала некоторый страх перед этой группой, она завидовала их ясному и четкому видению вещей. Нельзя сказать, что Гейл ожидала каких-то определенных преимуществ от бракосочетания с Алленом. Она вступала в брак с подлинным энтузиазмом и оптимизмом, а не под влиянием оппортунистических расчетов. Но, никогда не имея дела с личным самоопределением, она также пошла на это как ребенок, ища способа поддержать свою детскую роль. Что касается Аллена, он был счастлив иметь привлекательную жену, которая составит ему компанию и разделит его жизненные перспективы. Никогда прежде, до получения подобной надежной привязанности другого человека, он не сделал бы того, что было необходимо для гарантии продолжения отношений.
Летом, после первого года учебы Гейл и гладкого функционирования отношений в течение этого срока, они поженились. Их друзья и знакомые с готовностью приняли такой ход в качестве разумного шага. Так как даже самые чуждые предрассудков студенты в это время и в этом месте одобряли постоянство и моногамию, не было никакой причины для сомнений, даже если женитьба и казалась несколько преждевременной. Что касается семей, это были различные истории. Родители Аллена были подозрительно настроены к девушке, которая хотела воспользоваться происхождением и связями их сына и его многообещающим будущим, а тетя Гейл яростно протестовала, считая, что студентка должна больше вращаться в кругу сверстников и выходить замуж только тогда, когда есть возможность выбрать из многих мужчин. На тетю не произвели впечатления академические заслуги Аллена, особенно когда она узнала, что ему нужно еще несколько лет учиться, прежде чем он сможет содержать жену. Но поскольку Аллен и Гейл упорствовал в своих намерениях, их родители постепенно принимали тот факт, что они серьезно относятся друг к другу. Наконец, эти два семейства встретились и согласились в том, что, раз уж молодые люди так глубоко увлечены друг другом, то их близость могла бы быть утверждена и превращена в семью. Итак, Аллен и Гейл поженились, когда Аллен еще не закончил колледж, а Гейл только поступила в него. Никогда не имея никаких серьезных друзей или подруг, Гейл не ходила на свидания и не поцеловалась с другим мальчиком до своего восемнадцатого дня рождения.
Поскольку женатая пара устроилась в квартире вдалеке от главного университетского городка, они иногда видели своих старых друзей, но главным образом проводили время наедине. Они больше не должны были иметь настолько интенсивные отношения, как в то время, когда отчаянно искали утешения друг у друга перед лицом внешних угроз. Вместо этого, они погрузились в тихое домашнее существование — с уравновешенной атмосферой, которая преобладала в этом городке. Но все это закончилось, когда Аллен через год завершил учебу. Чувствуя, что ограниченность научных курсов, которые он прошел, не отражала его собственных более широких интересов, Аллен решил изучать науки об окружающей среде. Он надеялся таким образом повернуть свои способности в русло практического применения, что было и полезнее, и больше поощрялось.
Поскольку Аллен оказался от абстрактной научной работы, он также отклонил возможность остаться в Университете Огайо. Вместо этого он решил переехать на Западное Побережье, в Университет Штата Орегон, где было хорошо развито экологическое направление была ясная возможность решения некоторых из проблем. Гейл также приветствовала этот шанс вступить в новый, захватывающий мир. Она чувствовала, что, в отличие от Университета Огайо, Юджин мог бы быть действительно интеллектуальным сообществом. Гейл была энергичным человеком — в конце концов, выбор Аллена против мнения ее семьи не был тем, что способен совершить робкий и уступчивый человек — и именно ее и Аллена живая, любознательная сторона повлекла их в более изменчивое окружение. Приняв этот шанс индивидуального роста, однако, они невольно поместили себя в условия, которые могли быть фатальны для их совместной жизни.
