Шумиха с отлетом конвоя стала, однако, хорошим прикрытием для скрытного отхода группы быстроходных кораблей. Всё внимание было привлечено к орбите Барти, в то время как «Нибелунг» и его подопечные отправились без шумихи от Алабая. Вдобавок агенты маркиза Горского распустили слух о манёврах возрожденного флота на границах системы, и несколько тюремных кораблей действительно летали там, передавая на Барти фальшивые доклады о ходе учений. Ни журналисты, ни потенциальные шпионы не могли отследить эскадру, и уж тем более узнать, что её вектор выхода из системы не совпадает с караваном торговцев.
— Все корабли группы сообщают о готовности к переходу, — сообщил Коллинз. — Неисправностей не обнаружено.
Помимо собственно эскадры «Нибелунг» (включая невооруженный «Миллбанк»), в быструю группу входило пять тюремных кораблей, полных заключенными, а также три быстроходных торговца — «Меркурий», «Кассандра» и «Саламанка», зафрахтованные короной для доставки боеприпасов, оборудования и запчастей. Всего кораблей и судов получалось тринадцать. Суеверные матросы считали число проклятым и пророчили миссии неудачу. Оживились недоброжелатели, обиженные, все кто до этого держал язык за зубами, не желая идти против течения. Впрочем, теперь такие оказались в меньшинстве.
Ивор суеверным не был. Его и без мистики много что беспокоило. Он впервые командовал целой эскадрой в реальном полете. И хотя уже свыкся со своей новой должностью, но одно дело разработка плана, совещания, суета подготовки, отработка возможных действий на симуляторах, и совсем другое реальное управление соединением кораблей. Ощущение было необычным. И напряжение тоже. И не только у Ивора.
Теперь все службы «Нибелунга» — навигация, связь, ОКП, радиотехническая разведка — работали не только на рейдер, но фактически стали штабом для всей группы. Даже простейший маневр разгона и ухода в гипер требовал синхронизации. А в любом подобном соединении всегда равнялись по отстающему. И если у кого-то возникнут проблемы, остальные вынуждены будут ждать.
Дело осложнялось тем, что большинство его людей ещё и на «Нибелунге» как следует не освоились, а на их плечи возложили ответственность за одиннадцать других бортов.
Не удивительно, что Ивор нервничал.
— Скорость восемьсот шестьдесят, сто, — сообщил репитер.
— Вектор расчетный, — доложил навигатор. — Поправок не требуется.
— Синхронизировать вектора группы, выставить таймеры.
— Скорость восемьсот шестьдесят, двести, — сообщил репитер.
— Векторы синхронизированы, таймеры выставлены, — доложил навигатор Ли.
Наставления по тактике не предусматривали какого-то особого построения боевых кораблей. Стрельба с гиперфазой позволяла боеголовке торпеды выскочить в любом месте с любого направления, а дистанция эффективной торпедной атаки с применением ИРЛ боеголовки составляла несколько сотен километров. В такой ситуации корабли не могли защитить друг друга и выстроить какой-то оборонительный ордер. Поэтому им требовалось лишь держаться не слишком далеко, чтобы сократить задержку в передаче сигнала, но и не слишком близко, чтобы не попасть под концентрированный огонь. В теории они могли бы рассредоточиться ещё больше, но слабые возможности вспомогательных крейсеров требовали создания информационной сети с лидерством «Нибелунга».
Учитывая весь комплекс факторов Ивор выбрал дистанцию в двадцать-тридцать тысяч километров, как оптимальную. Что касается строя, то корабли равномерно распределились в пространстве и напомнили Ивору кристаллическую решетку железа, модель которой из шариков и прутиков висела в их школе.
— Начать свёртывание периферии, — распорядился Ивор.
— Это мостик. Секциям РЭБ и РТР свернуть антенны.
— Скорость восемьсот шестьдесят, триста.
— Секция РЭБ, выполняем свертывание.
— Секция РТР, убираем антенны.
— Скорость восемьсот шесть, четыреста.
Для перелета к Скромнику им не требовалась максимальна скорость.
— Орудийный отсек, убрать башню.
— Скорость восемьсот шестьдесят, шестьсот.
— Секция ПРО. Убрать спонсоны.
Ивор вдруг подумал, что давно насладился управлением. То что год назад казалось ему недостижимым уровнем власти превратилось в рутину. Он решил следующий переход в гипер поручить старшему помощнику, а то и вахтенному офицеру. С зачитыванием циклограммы и контролем регламента мог справится любой офицер, а на экране всегда светилась подсказка. Требовалось лишь отслеживать появление зеленого значка напротив каждого пункта.
— Заглушить энергетический реактор.
— Скорость восемьсот шестьдесят, семьсот.
— Внимание всем, приготовиться к невесомости! — произнес механический голос.
— Заглушить ходовые реакторы.
— Скорость восемьсот шестьдесят, восемьсот.
Ещё десять минут они летели без ускорения, давая радиаторам остудить теплоноситель до приемлемых величин.
— Секция связи! Провести сверку синхронизации и убрать антенны.
Из-за необходимости обмена сообщениями с другими кораблями, этот пункт теперь значился в последних строчках регламента, а процедура заняла больше времени, чем обычно уходило у секции связи на сворачивание антенн.
— Сверка проведена, — наконец, доложил Коллинз. — Антенны убраны.
— Скорость по счислению восемьсот шестьдесят, восемьсот.
— Температура теплоносителя в норме.
— Убрать радиаторы.
— Радиаторы убраны.
— Скорость по счислению восемьсот шестьдесят, восемьсот.
— Развернуть контур. Провести проверку.
— Контур развернут полностью. Целостность контура подтверждена. Заряд конденсаторов норма.
— Активировать программу перехода.
Ну вот и всё. Они в гипере. Операция началась.
Глава десятая. Скромник
Корабль в гипере превратился в сонное царство. На этот раз даже морпехи не нуждались в усиленной физической подготовке. Но внешность была обманчивой. На самом деле старожилы рейдера использовали каждую лишнюю минуту для повышения квалификации новичков. Новобранцев пришло слишком много, но на войне это обычное дело. И теперь все они сидели и лежали с планшетами, заполненными инструкциями и руководствами, или отрабатывали на легких симуляторах (не требующих много энергии) те или иные действия.
Ивор старался натаскать молодых офицеров, юнкфрау и юнкеров. В основном подучить их навигации, принципам ведения боя, безопасности. Контринтуитивные принципы космических сражений никак не укладывались в сознание рекрутов, что быстро опустошало запас его терпения. Беспокойство вызывали и другие корабли группы. Ивор впервые отвечал за целую эскадру и нервничал от того, что не мог контролировать её в гипере.
Его отдушиной стали продолжительные обеды Рюттера, во время которых он беседовал с Маскарилем о вещах отвлеченных. Впрочем представитель принца часто интересовался вопросами войны или космических полетов.
— Всё же я не пойму одного, капитан. Почему мы вынуждены прыгать от звезды к звезде и собирать на себя эсминцы противника точно блох? — спросил он. — Вы мне многое объясняли, но этот момент как-то остался в стороне.
Рюттер поставил (прикрепил к столу) два клоша — подноса с блестящими крышками, которые удерживались на месте за счет трения.
— Классически британский пудинг на нутряном жире, — сказал он снимая крышки и помещая их в специальные держатели. — Я заменил говяжье мясо, почки и жир бизоньими. Думаю, получилось даже лучше оригинала.
— Отличный запах, мой друг, — одобрил Маскариль.
Владелец престижного ресторана, завербованный на «Нибелунг» лично принцем, неплохо приспособился готовить в невесомости. Он использовал в частности особые закрытые кастрюльки и невысокую температуру теплообменника.
Для приготовления различных пудингов достаточно оказалось пара, а слипшиеся ингредиенты позволяли вкушать их в невесомости без неприятного разлёта крошек, капелек сока и соуса, что сопровождало привычную еду. Так что Рюттер экспериментировал, изобретая все новые и новые пудинги — сладкие, мясные, молочные, бисквитные и даже нечто из риса и красной рыбы, похожее на гигантские суши.
