что тот не рассказал о брате раньше, и на себя – за свою слепоту. Но Арнелла вроде бы простила его. Ночью она так самозабвенно его целовала, а стоило вспомнить ее сладкие стоны, как тут же хотелось бросить все и мчаться назад домой. Конечно, он не станет отсылать ее в Адалхорт. Он вообще ее никуда от себя не отпустит.
– А может, пойдем на Охоту не дожидаясь, пока он загорится, – Моррен кивнул на светильник. – Хаос уже густой. Я видел.
– Я тоже видел, – ответил Родерик. – Будем следовать традициям. Пойдем, когда загорится свет.
– Это все твои комплексы огненного мага, – проворчал Моррен. – Огонь, знаешь ли, не главный луч.
– Мы будем ждать путника, – твердо сказал Родерик, шагнув в портал.
В Грездрике уже был день, городской гам проникал сквозь плотные стены шатра. Слышалась базарная ругань с южным акцентом, а запах рыбы пропитал храм насквозь.
– Господа маги, – оживился жрец, протягивая блюдо. – Подайте на фитилек.
Моррен демонстративно закатил глаза, но Родерик бросил монету.
– Да укажут вам путь, – подобострастно поклонился жрец.
Эти слова он и хотел услышать. Он продолжал идти, и вроде бы все как-то налаживалось, но подспудное ощущение приближающейся опасности не отпускало. Ему так не хватало путеводного огонька впереди. Что стоит подсказать – все ли верно он делает?
– Зачем ты сказал, что собираешься погибнуть в хаосе? – не выдержал он, развернувшись к Моррену и схватив его за грудки. – Даже не думай об этом!
– Вот ты, конечно, тугодум, – укорил друг, отцепляя его пальцы от своего плаща. – Еще бы через полгода вспомнил. Все мы однажды умрем. Смерть – неизбежна и неумолима, прямо как я. Однажды все приходят в ее объятия, прямо как в мои.
– Это был плавный переход к твоей ситуации с Мирандой? – уловил Родерик.
Моррен улыбнулся краешком губ.
– Может быть.
– У тебя есть успехи?
– Не хочу пока говорить. Однако если тебе дорог волчонок и ты хочешь видеть его в патруле, проследи, чтобы его не сорвало, когда Миранда станет моей.
– Так уверен?
– Нет, вообще-то, – признался Моррен. – Может случиться, что она останется в плену своих заблуждений и волосатых объятий метаморфа, а мне останется геройская смерть в хаосе и поцелуй королевы.
– Опять ты за свое.
– А все почему? Потому что лучший друг бросил меня наедине с тревожными мыслями. Может, меня даже сорвет от переживаний.
Путник сказал – не подведи Моррена. Ни сейчас, ни потом.
– Хорошо. На выходных сходим в тот бар в Каривене, – согласился Родерик.
– Только ты и я, – торопливо добавил Моррен. – Не хочу чувствовать себя третьим лишним.
– Ладно, – нехотя ответил Родерик.
Он и правда хотел взять Арнеллу с собой, но лучше сводить ее в заведение поприличнее. Родерик собирался сделать ей предложение. Снова. И на этот раз добиться согласия.
Глава 9. Мама
– Ты ослепительна, – сказала я маме и не соврала: от ее платья глазам было больно.
Ее юбка топорщилась во все стороны, и я едва сумела дотянуться к маме, чтобы ее обнять. Золотая вышивка на лифе, на тонких запястьях широкие браслеты, усыпанные сверкающими камнями, в светлых волосах – тиара. Кажется, мама полностью оправилась от потрясения и стала самой собой – великолепной Кармеллой Алетт. То есть, теперь уже Лефой.
– Поздравляю, – Эммет склонился к ее руке и поцеловал. – Счастье моего отца в ваших прекрасных руках, Кармелла, так будьте же с ним нежны.
– О, ты такой славный, Эммет, – умилилась мама. – Спасибо, дорогой. Я так рада вас видеть, детки. В последнее время была очень занята. Организация свадьбы, хоть и скромной, не простое дело. А я не могла пустить все на самотек.
Это точно. Мама обожала все контролировать. Но свадьбу, при всем желании, нельзя было назвать скромной, пусть празднество и проходило в доме Лефоев, и гостей было меньше сотни, и кое-кто даже вырядился в траур по императору. Но мамина страсть к роскоши прорывалась во всех мелочах, начиная от цветов, гирлянды которых украшали зал, и заканчивая шлейфом ее платья, которые носили два хорошеньких мальчугана в одинаковых белых костюмчиках.
– Как ты, солнышко? – спросила мама. – Почему твой Адалхард не явился?
– Он собирался, – ответила я, чувствуя себя неловко из-за того, что приходится оправдываться. – Но в последний момент прилетели новости от Стены. Снова какой-то пожар.
– Там теперь вечно пожары. За пару недель я зарядил не меньше сотни артефактов воды, – похвастался Эммет.
– Бедняжка, – посочувствовала мама. – Так тебя выжмут досуха! Я скажу Адалхарду, чтобы не смел тебя эксплуатировать!
А я мысленно возликовала – теперь мамина забота падет и на Эммета. Так пусть же прочувствует – каково это, быть под опекой Кармеллы Алетт. То есть Лефой. Никак не привыкну.
– Не надо, – испуганно взмолился он, видимо, представив, как мама отчитывает Родерика и требует не выжимать ее пасынка. – Пожалуйста. Это совершенно лишнее. Мне вовсе не тяжело.
– Не стесняйся, – успокоила его мама, и по ее взгляду и поджатым губам я поняла – Эммет не отвертится. – Я теперь твоя мачеха и несу ответственность за тебя, милый.
Эммет разумно поспешил ретироваться к отцу, пока не сболтнул еще что-нибудь и не влип сильнее, а мама взяла меня за руку и вздохнула.
– Я надеялась сперва выдать замуж тебя, – призналась она. – Но все так закрутилось, и откладывать больше нельзя было…
Она многозначительно улыбнулась, и я ахнула.
– У тебя будет ребенок? – прошептала я, и мама кивнула, светясь от счастья.
– Можешь себе представить? – она поправила прядь, выбившуюся из моей прически. – Видимо, дело все же было в Карлосе – оттого я не могла забеременеть так долго. А тут – хоп и готово.
Страшное подозрение сжало мое сердце, но мама добавила:
– Срок пока маленький. И на этот раз я абсолютно уверена, что отец ребенка – мой муж.
– Это хорошо, – с облегчением выдохнула я.
– Еще бы, – ухмыльнулась мама. – Кого бы ты хотела – братика или сестричку?
– Даже не знаю, – призналась я. – Все равно. Мама, это так чудесно!
Маленький человечек сейчас растет в животе у моей матери – настоящая магия! Сестра или брат, кто-то родной, быть может, чем-то похожий на меня, или на Эммета… Мама кивнула гостям, которые тоже хотели ее поздравить, а я отошла к столу, не в силах перестать глупо улыбаться.
– Она тебе сказала? – понял Эммет.
– Да, – я промокнула слезы, выступившие в уголках глаз, но спохватилась: – Мама ведь уже не очень молода.
– Не беспокойся, – сказал Эммет, подливая мне вина в бокал. – Я слегка подлечил ее, после всего… Она будет в порядке. Так что
