Командиры и политработники старались сделать все возможное для того, чтобы лучше устроить быт воинов, создать максимально благоприятные условия для их отдыха после напряженных боев. В каждом взводе находились свои умельцы, проявлявшие немало выдумки и изобретательства в оборудовании и утеплении землянок, они сооружали такие печурки и светильники, которые меньше коптили. В землянках, куда протекала вода,, бойцы мастерили дренажи под лежанками. В батальонах работали свои бани. Хватало забот и самодеятельным парикмахерам. Своевременно, точно по распорядку дня, бойцы отправлялись к походным кухням за завтраком, обедом и ужином, что не всегда получалось в период, боев, когда кухни отставали от стремительно двигавшихся танков и нередко приходилось довольствоваться сухим пайком. Вечером или после ночных занятий любой воин мог удобно устроиться на своем лежаке и спокойно выспаться.
В бригаде под руководством начальника политотдела гвардии подполковника И. И. Скопа и при активном участии замполитов батальонов гвардии капитана Брехова, гвардии майора Константинова, гвардии капитана Сила и гвардии майора Татарченко ключом била партийно-политическая работа. В каждой роте обновлялись поредевшие в ходе боев партийные и комсомольские организации, которые возглавили опытные и авторитетные воины. Состоялись семинары парторгов, комсоргов, агитаторов, редакторов "боевых листков". Командиры, политработники, партийный и комсомольский актив, агитаторы регулярно знакомили воинов с жизнью нашей страны, обстановкой на фронтах, разъясняли политическое значение борьбы за освобождение Польши. В батальонах выпускались газеты. Особенной популярностью-пользовалась газета "Автоматчик", ее редактировал комсорг батальона автоматчиков гвардии старший сержант Вадим Очеретин.
В составе офицеров штаба бригады не произошла значительных изменений, и это облегчало мою деятельность как начальника штаба, поскольку я опирался на устоявшийся, обогащенный опытом предшествующих боев коллектив.
Новый 1945 год воины бригады встретили с душевным подъемом и верой в скорую победу. К этому времени фактически закончилась подготовка к предстоящим боям. В штабе бригады мы уже располагали информацией об основных задачах намеченного наступления войск 1-го Украинского фронта. В Висло-Одерской операции войска фронта должны были нанести мощный удар с Сандомирского плацдарма с целью во взаимодействии с 1-м Белорусским фронтом разгромить кельце-радомскую группировку противника, освободить южную часть Польши, выйти на реку Одер и захватить плацдарм на его левом берегу. Сложность этой крупномасштабной задачи усугублялась тем, что немецко-фашистское командование, придавая большое значение обороне на сандомирско-силезском направлении, открывавшем путь к центральным районам Германии, подготовило здесь семь оборонительных рубежей общей глубиной до 500 километров. Большая их часть проходила по берегам рек Нида, Пилица, Варта, Одер, которые и без того трудно преодолеть.
В начале января руководящий состав бригады участвовал в группе командира корпуса в рекогносцировке маршрута выдвижения бригады к переднему краю обороны противника, его переднего края и просматриваемой глубины обороны. Перед выездом на рекогносцировку мы переоделись в солдатскую форму. Рекогносцировка проходила под руководством нового командира корпуса гвардии полковника Н. Д. Чупрова. Генерал-майор Е. Е. Белов еще в октябре 1944 года вернулся на должность заместителя командующего 4-й танковой армии. В связи с тем что нам предписывалось следовать за 6-й гвардейской стрелковой дивизией, я обменялся сигналами взаимодействия с начальником штаба этой дивизии, участвовавшим в рекогносцировке.
10 января бригада получила задачу - с началом наступления следовать в голове главных сил корпуса за его передовым отрядом - 63-й гвардейской танковой бригадой в готовности развить успех передового отряда и в первый день операции овладеть узлом шоссейных дорог Хенцины. В этот же день в подразделениях бригады прошли митинги, собрания личного состава, на которых обсуждались задачи бойцов и командиров в выполнении боевого приказа.
В ночь на 11 января бригада построилась в батальонные колонны в следующем порядке: 1-й танковый батальон, штаб бригады, 2-й и 3-й танковые батальоны, артбатарея и минометная рота батальона автоматчиков. 1-я и 2-я мотострелковые роты и рота автоматчиков следовали десантом на броне танков. Учитывая холодное время, мы на свой штабной "додж" поставили будку, чтобы облегчить работу офицеров оперативной группы штаба, которая всегда находилась в боевых порядках бригады. В исходный район для ввода в прорыв бригада прибыла глубокой ночью 12 января. Впереди нас находились огневые позиции артиллерии, которая привлекалась для артиллерийской подготовки и обеспечения ввода в прорыв нашей армии. Я впервые имел возможность видеть реально, что значит создавать артиллерийскую плотность в 150-260 стволов на один километр фронта. Орудия буквально стояли длинными шеренгами с интервалами в несколько десятков метров друг от друга.
12 января в 10.00 началась артиллерийская подготовка. Хотя мы находились довольно далеко от огневых позиций, мощный рев орудий, содрогающаяся земля производили ни с чем не сравнимое впечатление всесокрушающей силы "бога войны", как называли тогда артиллерию. Об эффективности нашего артиллерийского огня говорит и тот факт, что многие обезумевшие от страха солдаты и офицеры противника пришли в себя лишь в плену.
Вскоре после полудня наши стрелковые части овладели первой и второй позициями обороны противника, 0 в 14.00 последовал сигнал на ввод в прорыв главных сил 10-го танкового корпуса. За несколько минут до начала наступления к штабному "доджу" подошел комбриг гвардии полковник Н. Г. Жуков и сказал мне: "Василий Иванович, я что-то плохо себя чувствую, знобит, и поэтому прошу Вас ведите колонну на "виллисе", а я поеду в штабном автобусе". Это был мой последний разговор с комбригом. С офицером связи я пошел в голову колонны 1-го танкового батальона, где стояла машина комбрига с его бесстрашным водителем гвардии сержантом Ваней Поплавским. Командира 1-го танкового батальона гвардии капитана В. Г. Скринько я предупредил, чтобы он с батальоном неотступно следовал за "виллисом".
До переднего края обороны мы шли в светлое время. Справа и слева от укатанной гусеницами дороги стояли указки с надписью "мины". Впереди нас подорвался танк на мине. Все обходили его справа. На повороте хорошо виден боевой порядок идущей впереди нас 63-й гвардейской танковой бригады, а сзади только колонна 1-го танкового батальона нашей бригады. Остальные подразделения не просматривались, но беспокойства за них у меня не было, так как даже в наступающих сумерках оторваться от головного батальона они не могли. В 18.00 стало совсем темно, скорость движения уменьшилась, танки двигались без света, ориентируясь на фонари стоп-сигналов, чтобы не отстать или не наехать на движущийся впереди танк.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
