было сдвоено с группой первого курса хорса, где отличился ученик Иван Третьяков, получивший похвалу от учителя.
Среди яриловцев преобразовать жидкость до конца удалось Иванне, буквально со второго взмаха ее ладонью, на указательном пальце которой сидел золотой перстень с жемчугом, напиток изменил свои свойства. Велеслав Трофимович, отпив из ее объемной деревянной кружки, довольно причмокнул губами и допил квас до последней капли, поставив ученице твердую пять.
А вот в пятницу был назначен урок Колдоведения. Муромцева Алексина Егоровна была взрослой женщиной. На глазах у нее были надеты очки с толстыми линзами, делающими ее зрачки еще больше. Одета она была в строгий пиджак с юбкой до пола и с накинутым расписным платком на плечах. Однако цвет ее костюма был изумрудно-зеленый, что в совокупности с очками делало ее похожей на человекоподобную стрекозу.
— Это наш с вами первый урок и ваше первое разрешенное колдовство в этом кабинете, — говорила преподаватель, сидя за учительским столом. — Я попрошу изучить вас дома первую главу со страницы три и до страницы восемь. Это введение в предмет. Сегодня же мы будем пробовать первое заклинание, входящее в программу вашего курса. Запишите себе в пергамент, оно на-зывается «Леваре», что с латыни переводится как «облегчать, поднимать».
Класс зашуршал бумагой и перьевыми ручками, скрипя ими по поверхности шершавых листов.
— Первый раздел нашего предмета: домоводство. Эти навыки вам точно пригодятся. Научитесь заколдовывать утварь, и в вашем жилище всегда будет чисто. Итак, положите перед собой на стол ваши художественные кисточки и поднимите вашу рабочую руку с перстнем.
— Кисти? Как они помогут нам в домоводстве? — хохотнул какой-то мальчишка с задних парт. Звали его Енисей Войнович.
— А вы, молодой человек, думаете, что сразу сможете поднять в воздух веник? Я бы с удовольствием на это посмотрела, но я работаю не первый год! Готовим кисти! Заклинание «Леваре» делает предмет невесомым, позволяющим поднять его в воздух.
Все выполнили требования и приготовились. Учитель приподняла свою руку и сделала легкое движение кистью вправо где-то на 25 градусов, а затем плавно приподняла указательный палец, чуть рассекая воздух снизу вверх. Ее длинная кисть с пушистой щетиной легко взлетела и зависла в воздухе.
Объяснив всем технику выполнения, она стала наблюдать.
Из разных концов класса стали доноситься пыхтения, одобри-тельные возгласы или раздраженное «цоканье» языком.
Мирослава чуть подождала, наблюдая за своим соседом по парте. Кисть Яромира с пятого раза все же взмыла в воздух, зависнув прямо перед глазами парня. Она висела в воздухе неровно, будто балансировала, но все же оторвалась от парты. Алексина Егоровна одобрительно кивнула головой.
Когда Мирослава сделала свою первую попытку — ничего не произошло. Магия, которую она раньше чувствовала в районе перстня — теперь замолчала. Повторив движение еще несколько раз, девочка поняла, что устала так, будто целый день разгружала товарные вагоны. Ну или отсидела на шести уроках высшей арифметики…
— Что такое, Мирослава? — подошла к ней преподаватель. — Дай руку?
Она аккуратно приподняла левую кисть девочки и осмотрела перстень, кивая мыслям в своей голове.
— Сложно. Необыкновенно. Нужен другой подход, попробуй… — она не договорила, так как в другом конце класса раздался визг учеников.
Виталик Пожарский, у которого случился рассинхрон со своим перстнем на классном часу, в очередной раз доказывал принадлежность к своей фамилии. Его кисточка тоже висела в воздухе, но пылала таким сильным огнем, что искры летели во все стороны. Его сосед Матвей мгновенно вскочил и отошел в сторону от греха подальше. Сидящие за ними Влас Кочубей и Елисей Войнович громко заржали. Алексина Егоровна махнула рукой, и огонь пропал, а она внимательно посмотрела на мальчика.
— Столько талантов поступило в этом году, — улыбнулась женщина, чем удивила Виталика, который уже ждал нагоняя за нарушение техники безопасности. — Виталий, останься после уроков, я объясню правильную технику.
Учитель повернулась обратно к Мирославе:
— Твой камень горд, учти. Вряд ли кто-то из ныне живущих подскажет тебе, как с ним работать. Будем пробовать разные подходы, — она почесала квадратный подбородок. — Приходи в следующий понедельник. Пока поработай с этим перстнем, может еще отзовется. У вас до которого часа уроки на следующей неделе?
— Расписание выдадут на выходных, но обычно после обеда последнее занятие, — ответила Мирослава, чувствуя обиду. Она была единственной, чья кисть вообще не оторвалась от поверхности парты.
— Вот приходи потом сразу ко мне, как узнаешь.
Выходные пролетели так, словно их и не было. Все сидели за уроками, конспектируя и отвечая на вопросы после параграфов. Кипы раскрытых книг были разложены по всем столам в комнатах учеников, из-за чего не видно было их самих. В воскресенье все валились с ног от непривычно большого объема домашней работы и рано легли спать, проболтав с друзьями и соседями совсем недолго.
Утром второго понедельника сентября девочка, к ее удивлению, не встретила Яромира ни в момент выхода из хребта, ни на завтраке. Никита и девочки тоже только пожимали плечами. Парни вчера рано легли спать, а когда объявили подъем, то его в постели уже не было. Ее соседки по комнате тоже его не видели. Они так же, как и Мирослава, не знали, в какой комнате он живет. Никита уже чуть позже сказал, что их заселили в левую комнату «Каменного» блока.
Мирослава, вспомнив, что Полоцкий последние дни выглядел каким-то разбитым и слишком бледным, решила быстро сбегать до палат медзнахарского госпиталя. Однако медзнахари ее не пустили, аргументируя тем, что многие ученики с непривычки к такому влаж-ному воздуху Подгорья заболели, и ей не стоит разносить заразу. На деле и она сама в последнее время мучилась с противным насморком…
День тянулся мучительно медленно, а сидеть одной за большой партой было безумно скучно. Оказывается, они с Яромиром даже на занятиях умудрялись много общаться и постоянно друг другу помогали. Ощутив яркий контраст, девочка чувствовала себя немного потерянной, хотя она все перемены общалась с девчонками. Они, будто чувствуя ее поникшее настроение, ни на минуту не оставляли одногруппницу в одиночестве.
Третья пара, которой был поставлен английский язык, закончилась, и Мирослава двинулась к кабинету Колдоведения. Как разбираться в этих “норах-коридорах” школьного уровня она так и не поняла, но, что удивляло — кабинет всегда находился сам, так что больше за прошедшую неделю никто не опаздывал на занятия.
Громко постучав, Мирослава открыла дубовую дверь и заглянула внутрь. Алексина Егоровна склонилась над пергаментами и что-то перечеркивала в них красными чернилами. Наверное, проверяла чью-то самостоятельную работу. Подняв голову и прищурившись сквозь толстые линзы очков, она махнула девочке рукой, приглашая войти.
Перенеся
