В нашем распоряжении не было спасательных средств; у крестьян были два ботничка недоделанных — они сейчас же сели в один из ботничков и, подъехав к утопавшим на расстояние двух-трех саженей, бросили им привязанное к веревке весло. Минута была отчаянная. Свердлов и товарищ совсем окоченели… Крестьяне не могли сразу притянуть их к берегу, так как лодку отбивало. В конце концов они все же были пригнаны к берегу. Крестьяне вывели их на землю. Потерпевшие не могли двигаться и лежали. Крестьяне сейчас же стали разводить огонь и отогревать товарищей. Согрели, довезли до квартиры Кучменко, куда явилась полиция…» Так описывает этот поистине драматический случай Новгородцева.
1 сентября 1912 года Свердлова заключили в нарымскую каталажку, а на следующий день он бежал и 2 сентября был уже в Парабели, где встретился с И. Чугуриным. Этот побег ошеломил нарымских стражников. «Во что Свердлов одет — неизвестно, так как он бежал из Колпашева, тонул в Оби, где оставил одежду», — гласило донесение из Нарыма. Так и осталось до сих пор тайной, как удалось Свердлову незамеченным уйти из Нарыма. Известно, что местные ссыльные большевики потребовали от пристава, чтобы Якова Михайловича освободили из казармы, как больного. Пристав согласился, полагая, что после такого неудачного побега Свердлов не скоро встанет на ноги. Якова Михайловича перевели, видимо, в местную больницу. Во главе ее стояла женщина-врач, жена ссыльного социал-демократа, сторожем также был ссыльный. Именно об этой больнице пристав Овсянников доносил еще в апреле 1912 года, что она «в теперешнем ее виде, с ее персоналом представляет особое учреждение, где ссыльные себя чувствуют как дома, агенты же власти встречаются с видимой неприязнью».
В Парабели Якову Михайловичу удалось с помощью И. Чугурина сесть на пароход. Через сутки он уже был в Колпашеве, на пути в Томск. Но здесь его нашли стражники. Увидев их, Свердлов вылез из-под койки каюты первого класса и воскликнул:
— Колпашево? Спасибо, господа, что разбудили. Представьте себе, чуть не проспал свою остановку!
Ошарашенные стражники опомнились только тогда, когда Яков Михайлович сошел с парохода. На пристани его схватили.
В середине сентября 1912 года к Свердлову приехала жена с сыном Андреем.
«Невозможно передать всю радость этого свидания. Мы смотрели друг на друга, — пишет Новгородцева, — и не могли насмотреться, говорили — и не могли наговориться. Пусть в тюремной камере, пусть на окне решетки, а у двери торчит надзиратель: но мы были вместе, снова вместе. Ведь год и десять месяцев прошло с того далекого ноябрьского дня, когда Яков Михайлович ушел с нашей петербургской квартиры и не вернулся. Не ему, а жандармам я открыла тогда захлопнувшуюся за ним дверь. С тех пор мы не виделись.
Здесь, в полумраке одиночной камеры томской пересыльной тюрьмы, Яков Михайлович впервые увидел своего сына, которому было уже без малого полтора года».
Свердловых поселили в деревне Костыревой, невдалеке от села Парабель в 30 верстах от Нарыма. Жандармы считали, что теперь для них наступит спокойная жизнь: куда же побежишь, если к тебе семья приехала!
Яков Михайлович, казалось, целиком отдался личной, семейной жизни. Он часами играл с сыном, помогал жене по хозяйству. Впоследствии Свердлов всегда с удовольствием вспоминал те несколько недель, которые он провел с семьей в нарымской ссылке.
Нелегко было Свердлову расставаться с женой и сыном, оставляя их в далеком Нарыме на попечение товарищей, но вопрос о новом побеге был уже решен.
Долгими зимними ночами тщательно разрабатывался в домике Свердловых план побега. На этот раз были предусмотрены все неожиданности. Предстоял нелегкий санный путь из деревни Костыревой до Колпашева, а затем до Новалинска и оттуда в Томск. Эту часть пути обеспечили И. Чугурин, Б. Краевский, Ольга и Вера Дилевские — ссыльные большевики, друзья Якова Михайловича.
В ночь с 5 на 6 декабря 1912 года, в канун николина дня, когда местные стражники беспробудно пьянствовали, Свердлов скрылся из Костыревой. Новгородцева и Чугурин должны были как можно дольше не пускать надзирателей в дом к Свердловым, чтобы не обнаружили его исчезновение. Надзирателей старательно угощали в других домах. К Свердловым они явились только 7 декабря вечером. И тут же подняли тревогу.
Но Яков Михайлович был уже далеко. Опасность поджидала его в Колпашеве. Едва он, замерзший, вошел в квартиру сестер Дилевских, как послышался стук в дверь: местные надзиратели! Немая сцена, все молча глядят друг на друга. Затем Свердлов ложится на кровать под матрац, В. Дилевская ныряет под одеяло и стонет, изображая больную. Явившимся стражникам все присутствующие устроили такой дружный скандал, что те, не видя ничего подозрительного, ограничились поверхностным обыском. Вскоре Свердлов был уже в Томске, а во второй половине декабря 1912 года прибыл в Петербург.
Чем дальше ссылало царское самодержавие Свердлова, тем энергичнее он добивался свободы; чем гибельнее делались условия его жизни, тем более могучим и непокорным становился его дух.
Глава V
Задание Ленина
В левом верхнем углу первой страницы «Правды», под изображением двух орденов Ленина, которыми она награждена, значатся слова: «Газета основана 5 мая 1912 года В. И. Лениным».
Это было великим событием. Наряду с Пражской конференцией выпуск «Правды» был крупнейшей вехой нового периода в истории большевистской партии. Выйдя из тягчайших испытаний столыпинской реакции, партия с новыми силами повела трудящихся России на штурм твердынь царского самодержавия.
Только освободившись от оппортунистического груза и обеспечив единство своих рядов, партия могла возглавить начавшийся подъем революционной борьбы масс. Предстояло окончательно разоблачить в глазах рабочего класса России ликвидаторов, пытавшихся внести раскол в ряды пролетариата и направлявших свои отравленные стрелы против величайшего завоевания российского пролетариата — нелегальных партийных организаций, нелегального революционного ядра партии. Используя как легальную трибуну свою газету «Луч» и ежемесячный журнал «Наша заря», ликвидаторы усилили атаки на идею гегемонии пролетариата в революции, демагогически объявляя ее похороненной, они умножили нападки на нелегальную марксистскую партию России.
В этих условиях партия искусно сочетала легальные и нелегальные формы и методы работы. Самыми важными в ту пору центрами легальной работы большевиков Ленин считал «Правду» и думскую большевистскую фракцию.
От профессионального революционера тогда требовалось суметь сориентироваться в новых условиях, нужны были громадное напряжение сил, огромная воля. «Нас недаром прозвали твердокаменными», — говорил Ленин. Это определение с полным основанием относится и к Якову Михайловичу Свердлову. Вырвавшись из нарымской ссылки, он приехал в Петербург. Подходил к концу 1912 год. Успехи революционного движения были налицо: стачечная борьба рабочего класса не прекращалась, свыше полугода выходила ежедневная рабочая газета «Правда», в Государственной думе мужественно выступали депутаты-большевики. Но эти успехи надо было закрепить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
