– Сожгли меня, – ведьма ответила на мой немой вопрос. – Оклеветали и сожгли.
– Поэтому ты и не пыталась вернуться?
– Была б моя воля, я бы вернулась. Не важно кем, травой, цветочком лесным, букашкой, зверушкой малой, только бы дышать, умываться дождем, смотреть на ясно солнышко. – Старуха стерла рукавом навернувшиеся слезы. – Только не знаю я как это сделать. Знаю, что возможно, но как?
Дальше мы долго шли молча. Каждый думал о своем. Ведьма за компанию с Дионой по-собачьи поскуливали. Видать обе они вспоминали былое, и от этих воспоминаний их колотило как от нещадной лихорадки. Мне же раскисать было строго противопоказано. Во мраке безысходности мелькнул лучик надежды, и я буду последним идиотом, если не попытаюсь узнать, откуда он бьет. И, кто его знает, может мы еще повоюем. Проиграть совсем не страшно. Хуже уже все равно не будет.
Рассуждая таким образом, я во все глаза пялился по сторонам. Свет, исходивший с тяжелого багрового неба, уже практически не доставал до глубин адского колодца. Видеть здесь можно было лишь благодаря редким факелам, да пламени, с ревом вырывавшемуся из алхимических устройств и приспособлений. Мимо проплывали пылающие горны, в диковинных, словно сошедших с картин Дали, сосудах варилось зловещего вида зелье. Его выпаривали, мешали с какими-то не менее отвратными ингредиентами, нагревали, перегоняли, дистиллировали и снова перегоняли. Процесс повторялся бесчисленное количество раз. Сперва я следил за алхимическим таинством, пытаясь хоть что-нибудь запомнить. Однако, вскоре сбился, запутался и плюнул на эту дохлую затею. Скорее всего, знание химического процесса мне ничего не даст, так какого хрена забивать мозги!
Вот что мне точно потребуется, так это какой-никакой план, хотя бы предварительный, хотя бы только наброски плана. Призвав на помощь всю личную изобретательность, добавив к ней опыт графа Монтекристо, я принялся размышлять.
Первое, к чему сами собой метнулись мысли, оказалось время. Как долго я здесь? С тех пор, как я открыл глаза в опускающимся лифте, минуло… Сколько же минуло? По привычке я поднес к глазам запястье с часами. Стрелки недвижимо замерли на одиннадцати – времени гибели «Жокея». Конечно, а чего же я мог ожидать?! Чтобы швейцарская механика переломила законы потустороннего мира? Дудки! Куда уж ей!
Однако, я не спешил опускать руку. Циферблат превратился в шкалу, по которой бежал взгляд, отмечая недавние события. Разговоры с дьяволом – час. Переход через пограничные земли, потасовка с Велиалом – четыре, нет, пять часов. Первый круг, встреча с Юрием, его жуткий поединок – около двух часов. Далее. Третий круг, знакомство с ведьмой – один час, не более. Второй круг, слава богу, повидать не удалось, но на четвертом потеряна масса времени. Это страшное происшествие… Меня словно вновь обдало жаром от раскаленной до красна породы, а в ушах зазвучали крики и стоны. Два часа – своим вердиктом я как пробкой заткнул рвущиеся из глубин памяти воспоминания. Ко всему этому следует добавить примерно час на последнее откровение старухи. Итого, сколько же это получилось? Я перевел взгляд на плотно сжатые кулаки. Пальцы, которые я загибал, закончились в тот самый момент, когда речь шла о катастрофе. Значит, к десяти еще следует прибавить пару часов. Я стартовал с рвением прозевавшего выстрел спринтера. Боже мой, половина суток из отведенных мне трех уже миновало!
– Алексей, куда ты? – удивленно рыкнула мне вслед Диона.
А действительно, куда? Я остановился как вкопанный. Куда бежать? Где тот выход, который следует искать? Меня одарили необычайно ценным откровением – теоретически из тюрьмы можно сбежать. Огромное спасибо! Но как это сделать, не зная расположения коридоров, толщину стен, не владея схемой охранных постов. Естественно, со временем все это можно изучить. Но в том-то и загвоздка, что со временем! Нет у меня этого самого времени! Голова раскалывалась. Пытаясь предотвратить внутричерепной взрыв, я охватил ее руками.
– Ты слишком долго стоишь на месте, и от этого на тебя уже кое-кто начал поглядывать. – Диона подтолкнула меня лапой. – Шагай быстрее.
Сдвинувшись с места, я оглянулся. В полумраке подземелья и клубах едкого химического дыма было плохо видно. Но мне показалось, что в воздухе мелькнули знакомые кожистые крылья.
– Велиал! – проскрежетал я сквозь плотно сжатые зубы.
– Он вряд ли простит или забудет, – поддакнула львица. – Он будет следить и ждать твоей малейшей ошибки.
– Твою мать! Еще и этот урод на мою бедолашную голову. Гнида! Плесень помойная! Змея горбатая!
Я злился и обкладывал Велиала отборной трехэтажной матерщиной, в которой поднаторел за годы странствий по портам всего мира. Секунды складывались в минуты, а я все не мог успокоиться. Портовый фольклор пер из меня как из словаря подзаборной словесности. Этот словесный понос мог продолжаться бог знает сколько, не осознай я, что совершенно не думаю о Велиале. Демон казался лишь досадной помехой, не более. Все мои мысли занимал тот самый единственный, главный вопрос. Как это сделать? Где та самая лазейка, через которую можно отсюда улизнуть?
– Ну, что, уважаемый господин, выговорился, наконец? – ведьма глянула на меня с пониманием. – Это страх твой только что кричал, а никак не разум.
Я ничего не ответил, лишь кивнул.
– Тогда слушай что скажу. – Старуха вновь прижалась ко мне и перешла на шепот. – Я так разумею, искать нужно. Искать первых грешников.
– Каких таких первых? – я судорожно собирал, разбежавшиеся словно тараканы, мысли.
– Тех самых, что в ад попали тысячи лет назад. В те самые времена, когда сатана только свое логово обустраивал. Они-то первые строители, и должны знать, где тут, в темнице дьявольской, слабинка имеется.
– И где ж сыскать их, бабуля? – я уцепился за спасительную идею, как утопающий за соломинку.
– Много лет уж ищу, да пока без толку. – Старуха тяжело вздохнула. – Может, и нету уже их никого в облике то людском. Может, давно косточки их в печах адских сгорели.
– Умеешь утешить, карга ты старая!
– Ты не бранись, а запоминай лучше. Я то, милостивый господин, ниже седьмого круга никогда не хаживала, а тебе, видать, суждено и дальше заглянуть. Вдруг встретишь кого из первых то грешников. Вдруг их сатана именно туда и запрятал.
Положа руку на сердце, следовало признать, надежды отыскать этих самых первостроителей у меня не было никакой. Именно поэтому я запихнул название «первые грешники» куда-то на самую дальнюю полку в кладовой своей памяти и решил положиться на традиционный русский авось. Другого пока ничего не оставалось. Авось мне повезет узреть спасительную лазейку, авось придумаю как эту самую лазейку прокопать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
