– Андрюша, сними-ка с каждого по десять… нет, по двадцать очков.
Наши карточки дружно булькнули. Дрожащими руками я долго не могла вытащить свою, а когда у меня это получилось, мне пришлось убедиться, что из двухсот пятидесяти вчерашних очков у меня осталось двести тридцать.
Вот оно, значит, как! Теперь понятно, чем тут будут пугать!
– Чего вы хотите? – Сухим и резким голосом осведомилась Полина, глядя на свои баллы.
– Всего! – Нагло потребовал высокий. – Скажем полы мыть – будете полы, скажем унитазы драить – будете унитазы драить, скажем…, – он хмыкнул, не закончив. – Короче, всё будете делать.
– А вы не сильно широко будете улыбаться?
Я даже не поворачивая головы могла со стопроцентной вероятностью определить, чей был это голос. Никитин, чей же ещё!
Мальчик сделал шаг вперёд. Рядом с ним очутился Ромка – вчерашний приятель Мариши. Смотрелись они немножко комично: Рома был чуть ли не на пол-головы ниже своего спутника.
– Вы-то кто такие?
– Неважно, – набычился Никита (с некоторых пор знакомая для меня поза). – Милые мои, вы не рассчитали, что вас тут двое, а нас – сорок. Не боитесь в кустиках остаться?
Старшеклассники нервно переглянулись. Похоже, эта мысль уже приходила в их головы и оставила после себя много следов.
– Наше дело маленькое, – примиряющимся голосом объяснил первый.
– С нас взятки гладки, – подтвердил его напарник. – Мы сказали – и свободны.
– А там делайте, что хотите. Нам-то что.
– Вот-вот.
И они пошли прочь. Один из них что-то начал говорить в своё устройство, исполняющее, как мне стало понятно, на территории "Штуки" функции мобильника.
Всем нашим тут же стало понятно, что именно произошло. Это была полная и безоговорочная победа Никиты. Старшекурсники, сначала пытались строить из себя командиров, но после Никитиного вмешательства наперебой принялись уверять всех, что они – просто холопы, которые и очутились здесь только потому, что их послали. А потом вообще предпочли исчезнуть от греха подальше.
Всё правильно. Кто же знал, что первоклашки окажутся такими боевыми и не захотят занимать приличествующее их положению первое место. С конца, разумеется.
Во взгляде, который Никита бросил на Полину, читалось плохо скрываемое торжество.
И тут наши карточки снова булькнули. Когда я взглянула на свою, я чуть не выронила её. У меня осталось только двести очков! Из двухсот пятидесяти! А я ещё даже до школы не добралась!
Полина, сжимая в руке карточку, подошла к Никите.
– Урод! – Выдавила она ему в лицо. – Тебе что, больше всех надо? Я тебе сказала, не высовываться! И чего ты добился?
Она говорила тихо, но её свистящий шёпот был слышен гораздо отчётливее, чем если бы она кричала.
Никита вспыхнул:
– Выбирай выражения, Иванова! Я, в отличие от некоторых, чужие задницы вылизывать не буду!
– Будешь! – Нежно проворковала Полина. – Если я скажу.
– Это ТЫ так думаешь.
– Можешь прямо сейчас устроить голосование и выяснить, кто из нас старший. Согласен?
– Мне на твои голосования с высокой колокольни…
Полина продолжала улыбаться. Меня, если честно, от этой улыбки, мороз по коже продирал, я знала, чем всё это заканчивается. И смотрели они друг на друга так, что, казалось, очутись между их лицами лист бумаги – тот вспыхнет и сгорит без остатка.
И вдруг к ним подошёл Марек – наш утренний знакомый.
– Тоже мне, начальнички, – сказал он, близоруко поверх очков вглядываясь в лица стоящих перед собой. – Ладно, вы пока меряйтесь амбициями, а мы все пойдём учиться. – И двинулся по асфальтовой дорожке, нимало не заботясь, идёт кто-нибудь за ним или нет. За ним двинулись некоторые наши ребята, неловко переглядываясь между собой.
Не хотела бы я очутиться на месте Никиты или Полины! Они, удивительно похожие, обиженно посмотрели вслед мальчику, потом удивлённо воззрились друг на друга.
– Кто это? – Тихо спросила Полина.
– Сказал, что психологией увлекается, – так же тихо ответил Никита.
– А, да-да, заходил вроде бы утром. Я не успела его разглядеть.
– Против такого психолога дружить надо.
– Это точно. Если по-другому у нас не получается…
Я уже как-то упоминала, что тонкости человеческих взаимоотношений – не мой конёк. Лишний раз я имела возможность в этом убедиться, когда они потопали рядом, мирно беседуя между собой, только что за руки не взялись. Такого поворота событий я ожидала меньше всего. Все разногласия между ними, казалось, тут же забылись. Некоторое время я вместе с остальными ребятами таращилась вслед ушедшей парочке, потом мы бросились их догонять.
– Можно я с тобой? – Спросила Марина, очутившись рядом, стрельнула в меня своими глазищами, широко улыбнулась.
Я только кивнула. Она схватила меня за руку. Ладошка у неё оказалась маленькой и горячей. Я даже озабоченно взглянула девочке в лицо: не больна ли? Нет, не похоже, что у неё температура, слишком уж бодрая и, кстати, чем-то донельзя довольная. Больные такими не бывают. На несколько секунд мне показалась, что рядом со мной не Мариша, а Санька. Моя сестрёнка тоже любит ходить со мной, взявшись за руку.
– Марин, тебе кто-нибудь говорил, что ты очень красивая?
– Все говорят, – смущённо хихикнула моя спутница. – А что – я на самом деле симпатичная? – Кокетливо поинтересовалась она, причём, судя по её лукавому личику, ответ ей был известен заранее.
– Хоть я сама девочка, – ответила я со всей искренностью, но иногда и мне хочется повесить на стену твою фотку, чтобы иногда смотреть.
– Здорово! – Восхитилась Марина – Таких комплиментов мне ещё никто не говорил! Настёна, а ты не подлизываешься ко мне? – Вдруг с беспокойством осведомилась она.
Я так удивилась, что даже не сразу нашлась, что можно ответить. Настёной меня называли только дома и очень-очень близкие люди. А тут вдруг… Ладно, она могла догадаться, ничего в этом странного, наверное, нет; всё-таки такой вариант моего имени имеет некоторое распространение.
– Зачем? – Вопросом на вопрос ответила я.
Моя спутница этим удовлетворилась и ещё крепче сжала мне руку.
Сама не представляю, зачем я завела этот разговор. Наверное, мне показалось, что, если я с самого начала скажу Маринке, что думаю о её внешности, нам будет проще общаться в дальнейшем.
ГЛАВА 12
Учебный корпус мы искали долго. По прошествии получаса нам, наконец, удалось добраться до пятиэтажного здания с большими стёклами, затемнёнными, словно в нашем холле, почти до состояния зеркальности. Оно удачно вписывалось в окружающий пейзаж, и на фоне потемневших стволов высоких деревьев почти не было заметно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
