Он некоторое время с удовольствием, написанным на его лице, любовался моим лицом и обнаженным телом.
- Моя красавица! – прошептал он, проведя ладонью по моему бедру.
Покрывая каждую клеточку моего тела поцелуями, он особое внимание уделил животу.
- Я хочу, чтобы ты подарила мне ребенка, Анетт. Возможно, наш малыш уже живет внутри. – когда он прикасался к моему животу на меня накатывала волна нежности, словно внутри меня и вправду рос ребенок.
- Ты хочешь ребенка, Амит? – удивилась я.
- Да, хочу, чтобы ты родиламоегоребенка.
- Придется нам с этим подождать, я еще учусь, и мы не женаты.
- Если понадобится, я готов жениться на тебе хоть завтра. Только бы ты была рядом.
Неприятное осознание закралось в мои мысли. Было похоже, что ребенка он хочет только, чтобы привязать меня к себе. Мне стало не по себе от навязчивой идеи Амита.
- Учеба тоже не помеха, у тебя последний курс.
- Понятно. – только и сказала я, желая поскорее переменить тему разговора.
Потом он целовал меня, ласкал и мы занимались любовью. Когда он уснул, я лежала на его груди, не в силах уснуть. Все было хорошо, его поведение меня забавляло, но холодный рассудок бил тревогу и это совсем мне не нравилось. Я отказывалась принимать то, что поведение Амита ненормальное. А так как сравнивать мне было особо не с кем, я успокоилась, отвергнув все сомнения и противоречия.
Вдохнув запах его тела и обняв за талию – я погрузилась в сон.
Записки Амита 4
Я сыграл очень убедительно скорбь, Анетт полностью прониклась моим состоянием и ни на минуту не оставляла. Она меня обнимала, гладила по спине, рукам. Я таял от ее прикосновений. Чувствовал, как барьер падает и вместе со смертью дяди – пала ее броня. Она уже моя. Хотя меня и тошнило от чувства, что должен играть весь этот спектакль, но на кону был огромный приз – моя безоблачная жизнь с Анетт и это заставляло и дальше продолжать терпеть этот фарс. Но я правильно разыграл карты и теперь она в моих руках… Анетт моя и больше никто не встанет между нами.
В день похорон все решилось. Я не мог и дальше играть безутешного племянника, которого хоть сколько волновала смерть дяди. Довольно. На похоронах меня ненадолго увели в сторону, пытаясь завлечь каким-то скучным разговором. Как мне живется и как они мечтают, что я наконец-то навещу их в деревне. Пфффф, хотя я и делал вид что внимательно слушаю, но взгляд все равно держал Анетт на прицеле, чувствуя ее на расстоянии. Я чувствовал ее запах на расстоянии, смешанный с другими менее приятными ароматами. Ее запах особенный, я словно наркоман, который не может долго без дозы, моя доза – аромат ее кожи, волос, всей ее… ммм…
Проводив дядю в последний путь, собравшиеся решили, что достаточно отдали дань уважения и стали расходиться. Наконец и мои родственники уехали, и мы с Анетт остались одни… моя девочка плакала, и я поспешил ее успокоить.
Дома случилось то, о чем я мечтал с самого приюта. Она стала моей девушкой, только моей. Не дядиной, а моей. Я так был счастлив и видел, что это взаимно.
На следующий день мы съехались и началась череда самых счастливых дней моей жизни. Я хотел, чтобы Анетт чувствовала мою любовь и старался баловать ее: своим отношением, цветами, подарками и какими-то мелочами, которые так сильно нравились девчонкам. Она любила меня, так сильно, что каждую нашу встречу набрасывалась как тигрица, поражая своей страстью и вожделением. Моя кровь тут же закипала, воспламенялась и каждый раз я боялся, что могу оконфузиться перед ней, не доставив должного удовольствия. Но все происходило, как надо и мы почти умирали каждый раз, полностью отдавая все силы и энергию на бешенный крышесносный секс. Я обожал ее и чем сильней это чувство во мне росло, тем больше появлялся страх ее потери. Я боялся, что она уйдет от меня, до паники, до кошмарных снов, которые почти каждую ночь мне снились. Я чувствовал себя ничтожеством, никчемным человеком и боялся, что рано или поздно она поймет какое я убожество и оставит меня. Мне хотелось отчаянно приклеить ее к себе, чем-то привязать, чтобы убедиться, что она на вечно останется со мной. Вскоре я понял, что в желании привязать ее к себе – нашел выход. Ребенок. И я почти помешался на идее иметь от нее дитя, одна только мысль об этом воодушевляла меня и возносила до небес. Только представить: я, она и наш малыш, который будет очень на нее похож, наше продолжение. Имея от меня ребенка – она ни за что не покинет меня… С того дня я с особым усердием изливался в нее, каждый раз буквально растворяясь, отдавая частичку себя. Ммм… ее блаженство в это время неописуемое, каждый раз я ловлю двойной экстаз от осознания того, что она довольна.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Так и продолжалось наше счастье, смешанное с навязчивыми мыслями. Но однажды она позвонила мне, сказав, что вернется домой в компании одногруппника. Хочет подготовить его к экзаменам. Для меня ее слова, как красная тряпка для быка, в миг я озверел. С большим усилием я все-таки заставил себя не орать на нее. Следующий час я не мог сосредоточиться ни на чем. Кипы бумаг, которые ждали моей подписи –готов был поджечь, а работу и всех работников послать к чертям. Я срывался на сотрудников, крушил хорошо обставленный кабинет, мечтая свернуть шею тому ублюдку, который сейчас наслаждается ее улыбками в стенах нашей квартиры. А может и целует ее, ласкает в нашей постели! ААААААА! Нет, Анетт не такая, она не предаст меня. В миг в сознании возникают образы, как она предала Эдмонда вместе со мной, как мы предавались дикой страсти – в библиотеке дома дяди. Нет, она не любила его, Анетт никогда не принадлежала ему, так как мне.
С трудом, но я успокоился. Больше не было смысла оставаться на работе, когда офис разгромлен, а сотрудники прячутся по углам. Перед уходом, решил, что нужно извиниться перед работниками, а то того гляди завтра меня будет ждать тонна заявлений об уходе. Я старался не думать о том, чем они вдвоем занимались. Это мне давалось с большим трудом. С трудом настроил себя на то, что Анетт не способна меня предать. Я не Эдмонд, для нее я все. Мне нужно научиться доверять ей.
В японском ресторане купил суши, потому что знал, Анетт проголодается после учебы. Подойдя к двери нашей квартиры, я сразу почувствовал шлейф ее аромата, но вместе с ним витал совсем другой запах, чужой и ненавистный. Запах другого мужчины. Бесшумно открыв дверь и тихой поступью, прошел в зал. Они сидели очень близко, лицом друг к другу. Анетт подставила ему свое личико, закрыв глаза. На мгновение меня поразило осознание, что она подставила ему лицо для поцелуя, но потом понял, что он лишь убирал ресничку с ее лица. Облегчение и вместе с тем ярость на мальчишку, посмевшего коснуться ее руками. Он любовался ею, Анетт ему нравилась. Да это же тот хмырь, что был с ней вместе на вечеринке… мне совсем не нравится их общение, я же вижу, как он без ума от нее.
Я был зол, но когда Анетт увидела меня, заметил радость в ее глазах и немного расслабился. Парню повезло, что я тотчас же не свернул ему шею. Почувствовав, что здесь лишний – он поспешил свалить домой.
Я говорил Анетт гадости, видел боль в ее глазах, но ничего не мог с собой поделать, слишком ревновал ее, чтобы спокойно смотреть на занятия с этим парнем. Но когда она такая нежная, искренняя и добрая – сладко прижимается своим телом ко мне, вся злость улетучивается, оставляя щемящую сердце нежность и безграничную любовь. Вместе с этими чувствами пришло еще отчаянное сожаление, что наговорил гадостей и накричал. В тот момент я чувствовал себя полным ничтожеством, недостойным, гонимым. Если бы в тот момент она захотела моей смерти – я не задумываясь отдал бы свою жизнь за нее. Но она была слишком добра и зла на меня не держала, еще и пообещала перестать общаться с тем придурком. Я верю ей, Анетт не стала бы лгать мне.
А если в нашей жизни не будет его – то жизнь вновь пойдет своим счастливым чередом.
Той ночью я подарил прототип своего кольца ей, оно такое же, только чуть меньше. Хоть мы и не женаты, но этим кольцом я наложил на нее свою печать, которая соединяет нас невидимыми узами. Она моя! И пусть узнает об этом мир.
